Майкл Муркок - Багряная игра. Сборник англо-американской фантастики

Часто, когда участок планеты вокруг них трансформировался под странной властью Сохранителя, где-то в другом месте, как бы в порядке компенсации, возникало новое ущелье .

Чтобы не потерять из виду цель экспедиции, Ринарк непрестанно зондировал сознанием предстоящий путь; ясно ощутимые эманации, пронизывающие планету, наполняли его ужасом и благоговением.

Планета непрерывно находилась в состоянии перехода, и было невозможно предсказать, какой ее участок просуществует еще хотя бы несколько секунд. Отлученная материя, столь же хаотичная, как и бесформенное вещество мультиверсума на заре творения, вырывалась, растекалась и набрасывалась на самое себя, словно в агонии.

Но Ринарк неумолимо пробивался вперед, и Дыра, казавшаяся то ближе, то дальше, стала их путеводной звездой, манила их обещанием истины — или гибели!

8

Наконец после дня пути, который мало назвать тяжелым, они встали над Дырой — и когда они сделали последний шаг, соседняя скала растаяла и обратилась в газ. Ринарк сказал вполголоса:

— Они там, внутри. Так что найти мы их найдем, но кем они окажутся — понятия не имею.

Усталость сковала их движения, и все же Ринарк чувствовал: никогда прежде он не был столь восприимчив к тому, что видел. Но восприятие это было пассивным, он мог лишь наблюдать непрерывно движущуюся и слепящую черную и переливающуюся мириадами цветов Дыру, пульсирующую мощью и энергией.

Долго глядели они вниз, переполненные обрушившимся на них знанием.

Наконец Аскийоль нарушил многочасовое молчание:

— Что будем делать?

— Вот врата, о которых нам говорили на Троне и Экиверше, — ответил Ринарк. — Мне остается лишь спуститься — туда, где, я хочу в это верить, мы достигнем цели!

Человечество было для него сейчас чем-то далеким, фантастичным, нереальным — и все же важным. Важнее, чем когда бы то ни было прежде.

Он решительно шагнул к самому краю Дыры и стал спускаться в ее объятия.

Аскийоль чуть выждал и последовал за ним. Они попробовали спуститься, цепляясь за стены, и бросили: они всплывали, не могли двинуться ни вверх, ни вниз, вообще ни в каком направлении — плавали где-то, и всё. Сохранитель не справлялся, хотя и продолжал работать — здесь действовали законы куда могущественнее тех, что ему приходилось сохранять.

И вдруг они вновь оказались на твердой земле, на крохотном островке в океане.

Шагнули вперед — и очутились в центре пылающего солнца, отступили назад — оказались среди голых скал. С вершины на них приветственно взирало некое создание.

Они стали подходить ближе — и внезапно очутились во мраке пещеры, взгляды их уперлись в глухие черные стены. Не сразу поняли они, что смотрят в пустоту, в пространство.

Некое создание возникло слева от них.

Казалось, оно ежесекундно исчезает и появляется вновь. Как изображение на плохо настроенном лазерном экране, подумал Ринарк, отчаянно ища что-то надежное, за что мог бы уцепиться взгляд. Он чувствовал себя отрезанным от всех привычных ему представлений.

Создание заговорило — не на земном языке. Какое-то сочетание звуковых и мозговых волн, вызывавшее отклик в сознании и теле Ринарка. Он подумал, что, вероятно, создания эти были некогда такими же, как он, но, обретя способность к пребыванию на всех уровнях мультиверсума, утратили дар обычной речи.

Он понял, что мог бы общаться с этим существом, модулируя собственную речь и мысля, насколько это возможно, зрительными образами.

— Вам требуется (сложный геометрический орнамент) помощь ?..

— Да (изображение сжимающейся вселенной)...

— Вы из (изображение беременной женщины, быстро трансформирующееся в чрево, в котором появляется зародыш, не вполне человеческий)?..

Ринарк распознавал изображения, но долго не мог усвоить, что хочет создание выразить с их помощью. Наконец он понял.

Логика, основанная на том, что ему доводилось видеть и слышать на других планетах Призрака, привела Ринарка к недвусмысленному выводу.

— Да, — ответил он.

— Вы должны ждать .

— Чего?

— (Изображение бескрайней многоплоскостной вселенной, вращающейся вокруг центральной точки.) — Пока . (Изображение Призрака, движущегося через время, пространство и другие измерения к Центру.)

Ринарк понял, что означает изображение, ошибиться тут было невозможно. И изобразил в ответ то, что требуется, — схематически, хотя и представлял вполне детально.

Изобразил Центр Вселенной, начало начал, через который проходили все радиальные координаты Вселенной, из которого вышло все сущее. Чередующихся вселенных в Центре не было. И когда через Центр пройдет Призрак, то что?..

А если шаарнцам удастся затормозить эту систему, прежде чем она достигнет Центра? Эту мысль пришлось отбросить. Если Призрак остановится слишком рано, то размышлять больше не о чем. Да и делать нечего.

— Что случится здесь (приблизительное изображение мультиверсума)? — спросил он.

— Истина . Вы должны ждать здесь, пока (Центр, и там — Призрак), потом отправиться (двойная звезда — звезда Призрака)...

Они должны ждать в Лимбо, пока Призрак достигнет Центра; тогда им предстоит путешествие на — да нет, — в солнце!

Ринарк передал леденящее душу изображение себя и Аскийоля, объятых пламенем.

— Нет , — сказало создание и вновь исчезло.

Когда оно возникло опять, Ринарк спросил: «Почему?»

— Вас ждут , — было ответом.

Поскольку времени здесь не существовало, они не могли сказать, сколько длилось ожидание. Не было и никаких привычных физических ощущений, свидетельствующих о течении времени.

Ясное дело, они же в Лимбо.

И все же, казалось, это ли создание, другое ли, похожее на него, появлялось довольно часто. Иногда ему вроде бы хотелось поделиться информацией о медленном движении Призрака, иногда — просто показаться. Как-то раз одновременно появилось множество таких созданий, появилось — и сразу же исчезло.

Но вот создание возникло в очередной раз, и в сознании Ринарка само собой появилось изображение Призрака, входящего в Центр мультиверсума.

С верой и предвкушением готовился Ринарк изведать Истину .

Выживет он или погибнет, сохранит ли разум или обретет безумие, но он сможет познать ее. Он и Аскийоль смогут быть первыми из своей расы, кому суждено познать .

А все остальное, как понимали они оба, теперь перестало быть важным.