Роберт Говард - Альмарик

Река, пересекавшая пустыню, разделялась перед скалой на два рукава, образуя естественный защитный ров. С трех сторон ее воды омывали отвесные стены, а с четвертой оставалась большая полоса намытого берега. Там, огороженный высокой каменной стеной, стоял еще один город. Его дома были простыми каменными одноэтажными лачугами, не шедшими ни в какое сравнение с шикарными дворцами на вершине скалы. Единственным сооружением, выделявшимся на общем убогом фоне, было большое здание с куполом -- видимо, храм. Стена огораживала город, с двух сторон примыкая к отвесной скале.

Вскоре я рассмотрел и обитателей этого странного поселения. Это были ни Яга, ни Гура. Они были невысокого роста, крепко сложены, и к тому же их кожа была странного синего цвета. Их лица, как мужчин, так и женщин, более походили на земные, чем у мужчин Гура, правда, на них не лежала печать ума, свойственная как землянам, так и обитателям равнин Альмарика. Странные синекожие создания занимались своими делами в городе и работали в полях за его стенами.

У меня было мало времени на осмотр, потому что Яга направились прямо к своей цитадели, возвышавшейся над рекой футов на пятьсот. Перед моими глазами замелькали бесчисленные дворцы, замки, минареты, башни, связанные, впрочем, между собой в единое целое. Лежавшие на крышах крылатые силуэты приветственно махали руками. Вдруг мы пошли на посадку рядом с огромным зданием, из зарешеченных окон которого на нас с тоской глядели женские лица. Приземлившись, воины оставляли свою добычу под охраной стражи и улетали куда-то в сторону. Меня, спеленутого по рукам и ногам, не оставили там, вместе с примерно пятью сотнями пленных женщин, среди которых, наверное, была и Альтха. К тому времени мое тело уже онемело от недостатка кровообращения.

Меня продолжали тащить все дальше и дальше. Мы пронеслись по широченному туннелю, по полу которого могли бы пройти в ряд шесть слонов, и полетели еще дальше вглубь скалы, на которой был выстроен город летающих людей. Стены, полы и потолки залов и коридоров, хотя и лишенные каких бы то ни было украшений, производили эффект безудержной роскоши. Видимо, все дело было в отличной полировке всех каменных поверхностей. В это мрачное великолепие хорошо вписывались его зловещие обитатели, скользящие без единого звука по сверкающим коридорам. Черный Город -- нет, не зря так называли люди крепость Яга. И свое зловещее название он получил не только за черноту скалы, в которой был вырублен, а и за жестокую душу его крылатых строителей.

Пока мы пролетали по подземным коридорам, я успел рассмотреть многих жителей Югги. Помимо крылатых мужчин, я впервые увидел женщин Яга. Они были так же тегко сложены, как мужчины, их кожа была такой же темной, а на лицах застыло такое же выражение холодной жестокости. Но у женщин не было крыльев. На них были надеты короткие шелковые юбки, поддерживаемые украшенными золотом и драгоценными камнями поясами, и легкие повязки, прикрывающие грудь. Если бы не свирепое выражение лиц, можно было бы сказать, что женщины Яга красивы.

Видел я и уже знакомых мне женщин Гура. А кроме того, так были и другие -- невысокого роста, желтокожие девушки и более темные, почти медного цвета женщины. Все они, несомненно, были рабынями этого крылатого народа. И все же я совершенно не ожидал увидеть этих желтолицых женщин. До того все странные формы жизни, встреченные мною на Альмарике, я мог так или иначе связать с персонажами легенд Котхов. Собакоголовые, тролли, гигантский паук, крылатые люди с их черной крепостью -- обо всем этом я хоть что-то слышал. Но мне не довелось ни слова услышать о меднокожих женщинах. Не были ли эти загадочные пленницы захвачены на какой-нибудь другой пленете?

Обдумывая это, я продолжал наблюдать за обстановкой. Вот мы пронеслись через огромный бронзовый портал, у которого на страже стояло два десятка крылатых воинов, и оказались в громадном восьмиугольном зале, стены которого были увешаны коврами, а пол устлан какими-то мохнатыми шкурами. Воздух здесь был насыщен запахом каких-то духов и благовоний.

В глубине зала высокие ступени чеканного золота вели к помосту, укрытому меховыми покрывалами. На нем полулежала молодая чернокожая женщина, единственная крылатая женщина Яга. Она была одета так же, как и остальные. Из украшений на ней был лишь вышитый золотом пояс, с которого свисали ножны с небольшим кинжалом. Красота этой женщины была холодна и таинственна, как красота бездушной статуи. Я почувствовал, что из всех бесчеловечных обитателей Югги в ней было меньше всего человеческого. Ее лицо было лицом безжалостной и бесстрашной богини.

Вокруг помоста выстроились в почтительных позах двадцать рабынь -- обнаженных девушек с белой, синей и медно-красной кожей.

Вскоре вслед за мной в зал были внесены похитителями около сотни пленных женщин Тхугра. Предводитель похитителей приблизился к помосту и, низко поклонившись, разведя одновременно с поклоном руки, сказал:

-- О Ясмина, Королева Ночи! Мы принесли тебе часть нашей добычи.

Приподнявшись на локте, королева осмотрела толпу пленниц, по которой пробежала волна испуганных вздохов и стонов. С раннего детства девочкам племег Гура внушали, что худшей судьбой для них может быть похищение жестокими крылатыми людьми. Черный Город был для них воплощением зла. И вот его повелительница обратила свой кровожадный взгляд на них. Не удивительно, что многие из пленниц потеряли сознание в этот момент.

Пробежав глазами по рядам девушек, королева остановила взгляд на мне, висящем в сети, удерживаемой двумя воинами. Я увидел некоторый интерес в черных немигающих глазах.

-- Кто этот варвар, чья кожа бела и почти так же безволоса, как наша, и который, будучи одет как Гура, не похож на них?

-- Мы обнаружили его в темнице у Тхугров, Повелительница Ночи, -- ответил предводитель стаи. -- Ваше Величество может сама допросить его. А сейчас не изволит ли Великая Королева отобрать себе нужных ей пленниц, с тем, чтобы остальные были распределены между воинами, участвовавшими в набеге.

Ясмина, все еще не сводя с меня глаз, кивнула, а затем быстро выбрала дюжину свмых красивых девушек, среди которых я увидел и Альтху. Их отвели в угол зала, а остальных вывели куда-то.

Ясмина вновь молча оглядела меня, а затем обратилась к одному из придворных:

-- Готрах, этот человек изможден перелетом и истерзан веревками. На его ноге -- незажившая рана. В таком виде мне неприятно видет его. Увести его, вымыть, накормить, напоить и перевязать рану. Когда очухается -- првести его ко мне.

Тяжело вздохнув, мои похитители и носильщики вновь потащили меня по бесконечным коридорам и лестницам. Наконец мы оказались в комнате с фонтаном. На моих запястьях и лодыжках защелкнулись замки золоченых цепей, и лишь после этого с меня сняли веревки. Мучимый болью восстанавливающегося кровообращения, я едва помню, как меня опустили в фонтан, смыли пот, грязь и запекшуюся кровь, а затем нарядили в какую-то шелковую хламиду алого цвета. Рану на ноге перевязали, а потом в комнату вошла меднокожая рабыня с золотым подносом, на котором стояли тарелки и кувшины. Что касается еды, к мясу я не притронулся, испытывая самые мрачные подозрения, зато с жадностью накинулся на фрукты и орехи. Поданное в кувшине зеленоватое вино было вкусно и прекрасно освежало горло.