Артур Кларк - Практичное изобретение

В подвале воцарилась тишина, нарушаемая только гудением генератора. Наконец преподобный Мак спросил:

— Как далеко в прошлое ты можешь заглянуть?

— В те времена, когда уже были пояса. В сущности, можно увидеть самое начало. Вот например…

Он повозился с переключателями и кнопками. На экране появились все, кто был сейчас в подвале, но одетые в черное. Они находились в комнате наверху.

— Так это же день похорон Телмы! — воскликнул преподобный Мак.

Фэйрбенк кивнул.

— Но это не то, что я хотел вам показать. Аппарат явно стремится воспроизводить события, имевшие место здесь в недавнем прошлом. Именно в этом доме. Чтобы это преодолеть, нужно больше работать с машиной, особенно если хочешь увидеть очень далекое прошлое. Ага! Смотрите!

На экране проплывали влажные непроходимые джунгли, поднимались густые испарения, кое-где даже били струйки пара. Среди зарослей показалась огромная голова, похожая на голову ящерицы, за ней длинная змеиная шея, позволявшая животному легко доставать высокие зеленые побеги деревьев. Голова и шея принадлежали гигантскому туловищу на слоновьих ногах, заканчивавшемуся длинным хвостом, который тянулся по земле.

— У бронтозавра на завтрак салат, — улыбнулся Фэйрбенк.

Изображение заколебалось, затуманилось и исчезло.

— Еще одна проблема — устойчивость, — пробормотал ученый. — Изображение может произвольно появляться и исчезать.

— Фэйрбенк, как вы думаете, Шекспира можно увидеть? Например, его репетиции в «Глобусе»?

— Я его видел, — ответил профессор. — Увидишь и ты. Ты, Вейсс, увидишь Баха, а ты, Темпл, — Микеланджело, расписывающего Сикстинскую капеллу. Не какого-нибудь модерниста, а Мнкеланджело. Но не сегодня. Прибор быстро перегревается, и его придется выключить. Завтра…

— Маркус, подожди, — преподобный Мак умоляюще взглянул на Фэйрбенка. — Пока ты еще не выключил аппарат, не мог ли бы ты показать…

Фэйрбенк заколебался, потом ответил: «Конечно» и повернулся к клавиатуре. Через несколько секунд па экране появилось четкое изображение. Они увидели валявшиеся на земле черепа, толпу людей под мрачным небом, три пыточных столба в виде буквы «Т». Фэйрбенк взялся за переключатель, и средний столб медленно приблизился. Все молчали. Преподобный Мак, пораженный и потрясенный, опустился на колени, его губы тряслись: «Мой бог», — прошептал он. Изображение запрыгало и пропало.

Преподобный Мак поднялся с колен. Принужденно откашлялся и произнес тоном, несколько не вязавшимся с только что пережитыми им эмоциями:

— По-моему, Маркус, здесь возникает некая нравственная проблема. Этот орган, это великое чудо, может показать нам все, что когда-либо случалось на Земле?

Фэйрбенк кивнул.

— Он может заглянуть даже в закрытое помещение?

— Да. Свет проникает всюду, его не удержишь.

— Ты можешь, например, показать нам, как Джордж Вашингтон ухаживал за Мартой?

— Без труда.

— Тогда ты должен спросить себя, Маркус, имеешь ли ты, мы или кто-то другой право видеть Джорджа и Марту в любой момент их жизни.

Фэйрбенк нахмурился.

— Кажется, я понимаю, куда ты клонишь, Мак, но…

Священник перебил его:

— Сейчас мы много слышим и читаем о вмешательстве в личную жизнь. Если этот орган попадет в грязные руки, не будет ли он использован для самого грубого вмешательства в личную жизнь, какое только можно себе представить? Бесстыжее подглядывание за великими людьми и за простыми смертными, живыми и мертвыми, заглядывание в их спальни и ванные комнаты?

— Вы кое в чем правы, святой отец, — начал Хаскелл, — но даже…

— Кстати, о ванных комнатах, — вмешался Вейсс, указывая на экран.

Все подняли глаза. Фэйрбенк забыл выключить орган, и на экране появилась ванная комната в доме Фэйрбенка. В ванне спокойно сидела седая женщина — Телма Фэйрбенк.

— Выключи, Маркус, — мягко сказал преподобный Мак.

Фэйрбенк шагнул к органу.

— Постой, — Грейнер схватил профессора за руку. — Это надо посмотреть.

Хаскелл взорвался:

— Послушайте, Грейнер, что вы за человек…

— Помолчите и смотрите. Вы что, не помните, от чего умерла Телма?

На экране в комнату вошел Фэйрбенк и остановился возле ванной. Охваченные ужасом, гости смотрели, как он погрузил голову жены под воду и держал ее там, пока на воде не перестали появляться пузырьки воздуха. Женщина не сопротивлялась. Казалось, прошла вечность. Фэйрбенк на экране выпрямился и отвернулся от ванной.

Экран потемнел.

Живой Фэйрбенк дрожал крупной дрожью, в ужасе пятясь от органа.

Первым пришел в себя преподобный Мак:

— Да простит тебя господь, Маркус.

Из горла Темпла вырвался лишь хриплый вопль:

— Почему?

Фэйрбенк стал как-то меньше ростом, он стоял посередине подвала, подавленный, уничтоженный, среди пораженных друзей, на лицах которых было написано презрение и осуждение.

Вейсс повторил вопрос Темпла:

— Почему ты это сделал, Маркус?

Несколько секунд царило молчание.

— Это все из-за денег, понимаете? — Голос ученого был еле слышен. — Мы были уже так близки к завершению нашей работы… к нашему успеху… но кончились деньги. Мы не могли ждать, мне было почти семьдесят, Телме — шестьдесят пять, мы не могли позволить себе роскошь ожидания. Тогда она вспомнила о своей страховке. Двадцать тысяч долларов! Более чем достаточно, чтобы закончить работу. Она сказала: «Я уже стара, Маркус. Позволь мне сделать это. Ради тебя, ради нас, ради нашей работы». Но я не мог согласиться.

Фэйрбенк повернулся к священнику:

— Ну хоть ты-то понимаешь, почему я не мог позволить ей сделать это, а? Ведь, по-вашему, самоубийство — смертный грех! Тогда грех на себя взял я и совершил убийство.

Он закрыл лицо руками, его сухонькое тело сотрясали конвульсии. Наконец он отнял руки от лица, бормоча что-то непонятное. Он звал дьявола. Повернувшись к священнику, он спросил, как выглядит дьявол. Он указывал на орган, и голос его вдруг поднялся до визга. Он кричал, что дьявол похож на это, на машину с ее проводами, шкалами и переключателями, что дьявол смеется, показывая ему свои зубы — клавиши… что это он соблазнил его, во имя святой Науки… что он заставляет придумывать благородные оправдания для свершения грязных поступков… даже убийства.

Потом, выкрикивая что-то нечленораздельное, словно безумный, Фэйрбенк набросился на орган.

— Дьявол! — кричал он. — Будь ты проклят! Будь проклят!

С исказившимся лицом он рвал провода, разбивал лампы, вырывал соединения.

— Маркус! — крикнул священник.