Кейт Лаумер - Миры Империума

Винтер погиб вместо меня. За время нашего короткого знакомства он успел завоевать мою симпатию. Старший капитан явно не принадлежал к числу фанатиков, жаждущих совершить великий подвиг, но в должный момент пожертвовал собой без колебаний.

Видимо, человека можно считать живущим ради чего-то, если он готов ради этого умереть.

— Внимание, сэр! — Оператор обернулся ко мне.— Полковник, творится что-то непонятное.

Я промолчал. Очевидно, он доложит, когда выяснит подробности. Рука сжала выпрыгнувший из кобуры пистолет. Надо же, привычка выработалась.

— Приборы запеленговали в Сети движущееся тело,— сообщил оператор.— Кажется, оно пытается лечь на наш курс. Определитель положения в пространстве показывает, что оно совсем рядом.

Империум на десятилетия отстал от моего мира в ядерной физике, телевидении, аэродинамике и прочем, но в вопросах конструирования аппаратов Максони — Кочини его достижения оставляли позади самые смелые фантазии. В конце концов, над решением данной задачи у них трудились отборные научные кадры в течение шестидесяти лет.

Оператор колдовал над приборной панелью, словно исступленный органист.

— Я установил массу примерно в пятьсот килограммов. Это вполне соответствует весу легкого челнока, но он не может быть одним из наших...

На несколько минут повисла напряженная тишина.

— Он нас преследует, полковник. Или приборы у них лучше, чем мы предполагали, или этому парню просто повезло. Как будто он ждал нас в засаде...

Мы оба согласились, что, кроме челнока с ИП-два, за нами следовать некому.

— А они не могли установить локатор дальнего обнаружения, дабы ловить любого, кто приблизится? — предположил я.

Люди диктатора готовились к войне. Обладай они достаточными техническими возможностями, им бы и в голову не пришло медлить. В Империуме просто не подозревают, каким фанатичным милитаристом может быть человек атомного века. И все же странно...

— Так не пойдет,— пробормотал оператор, — Я не могу выйти из Сети в пункт нашего назначения с этим парнем на хвосте. Черт их знает, что они устроят при идентификации в пространстве, да и наша миссия перестанет быть секретной.

— А нельзя как-то отвязаться от него? Он покачал головой.

— Я не могу изменить курс здесь, в Пустоши. Коррекция приведет к мгновенному отождествлению в пространстве. Само собой, максимальная скорость продвижения у нас постоянна, как и у него. Он был вынужден прицепиться к нам подобно пиявке, как только поймал нас.

Происходящее меня совершенно не устраивало. Нам оставалось лишь одно — продолжать движение, пока не пересечем Пустошь, а после попытаться стряхнуть преследователя с хвоста. Мне очень не хотелось прерывать операцию до ее фактического начала.

— А нельзя ли его подстрелить?

— Как только снаряд покинет поле Максони — Кочини, он выпадет в реальность какой-нибудь линии,— ответил оператор.— По той же причине и в нас не стреляют.

Лицо оператора внезапно вытянулось. Руки зависли над панелью с приборами.

— Он двинулся на нас, полковник. Идет на таран. Мы взорвемся, если он пересечется с нами в пространстве.

В моей голове молнией пронеслась мысль о пистолете и полом зубе. Интересно, что нас ждет при столкновении? Такого исхода дела я почему-то не ожидал ни при каком раскладе.

Неимоверное напряжение длилось всего несколько секунд.

— Промахнулся,— облегченно выдохнул оператор.— Видимо, у него не так уж хорошо получается маневрировать в Сети. Но он вернется. Он жаждет крови.

— Наша максимальная скорость определяется энергией нормальной энтропии? — У меня появилась идея.

Оператор кивнул.

— А если мы пойдем медленнее. Быть может, он проскочит мимо.

— В Пустоши, сэр, это довольно рискованно.— Я заметил испарину, выступившую у него на загривке.— Но мы попробуем.

Несомненно, последняя фраза стоила ему немалых усилий. Молодой человек имел за плечами шесть лет интенсивных тренировок, перемежаемых с реальными путешествиями по линиям, и каждый раз, проходя через Пустошь, он пополнял список данных о происходящих в ней нештатных отклонениях.

Звук генераторов переменился. Гудение словно приутихло, перейдя в нижний регистр слышимого диапазона.

— Он еше здесь, полковник.

Гул все понижался. Я не знал, в какой момент челнок достигнет критической точки, утратит искусственно поддерживаемую ориентацию на линии и вылетит в нормальную энтропию. Мы сидели и ждали. Звук опустился почти до церковных басов. Оператор стучал и стучал по какой-то кнопке, глядя на циферблат.

Генераторы противно зажужжали. Дальнейшее замедление означало катастрофу. Но и враг не мог...

— Он рядом с нами, полковник, только...— Вдруг оператор перешел на крик: — Мы избавились от него! У него аппаратура слабее — он вылетел.

Я откинулся на спинку кресла. Гудение пошло вверх. Мои ладони сделались влажными от пота. В какой из кругов ада Пустоши угодили наши преследователи? Впрочем, нет смысла гадать. Через несколько минут мне предстоит встретиться лицом к лицу с собственной проблемой. Пора взять себя в руки.

— Отличная работа,— выдавил я наконец.— Еще долго?

— Примерно, с божьей помощью, минут десять, сэр. Эта история отняла больше времени, чем я ожидал.

Пошел отсчет минут. Во рту пересохло. Все остальное как будто в порядке. Я нажал кнопку коммуникатора.

— Талисман, это Волкодав Красный. Как слышите?

— Волкодав Красный, это Талисман, слышу вас хорошо.

Динамик, встроенный в погон на плече, направлял слабый звук голоса прямо в ухо. Ответили без задержки. Приятно, черт возьми, ощущать себя не совсем одиноким.

На глаза попался механизм, открывающий выходной люк. Нужно дождаться, пока оператор скажет «пошел!», и нажать на рычаг. За две оставшиеся секунды надо успеть отдернуть руку, выдвинуть пистолет в ладонь и сгруппироваться. Кресло автоматически вытолкнет меня наружу. Челнок исчезнет из пространства ИП-два до того, как мои ноги коснутся пола.

Последние десять дней мою голову занимали исключительно вопросы предварительных действий, а момент прибытия как-то отступил на задний план. Четкая и профессиональная организация экспресс-подготовки создавала иллюзию стабильности всего хода экспедиции. Только сейчас, перед прыжком в самое логово врага, я осознал всю опасность моей миссии. Однако время, отпущенное на колебания, истекло, и до некоторой степени меня это даже радовало. Мир Империума успел завладеть моей душой, он стал частью моей жизни и стоил того, чтобы пойти ради него на риск.

Я — козырная карта на руках империан, так не пора ли ввести меня в игру? В моем лице они обзавелись ценным кадром, вот только доказать собственную ценность можно, лишь выйдя на сцену подобным образом. И чем скорее, тем лучше.