Александр Казанцев - Сильнее времени (Сборник)

Вилена взяла ее и приложила к уху:

— Как же мне узнать, что здесь таится?

— Согласиться. Я не знаю, как это делается. Вероятно, придется остричь волосы. Ну и побрить голову… Я не нейрохирург.

— Вы с ума сошли!

— Вот этого я больше всего и боялся, — упавшим голосом сказал Болев. — Я, признаться, попробовал написать стихи про древнего царя Птолемея. Вы знаете легенду о созвездии Волосы Вероники? Пряди рассыпанных звездочек…

— Знаю, знаю! Напоминали отстриженные волосы жены Птолемея. Милый, милый Ваня! В своих стихах вы уже предлагали мне стать Спящей Красавицей, дождаться принца в ледяном гробу. Теперь вы хотите…

— Только счастья! Вашего счастья!..

— Вы, должно быть, все-таки станете поэтом. Не думайте, милый Ваня, что я испугалась. Рискуя жизнью, о волосах не плачут. Нет, я отказываюсь от вашей чудесной электронной шпаргалки совсем не поэтому.

— Отказываетесь? — не веря ушам, спросил Болев.

— Подумайте, что вы мне предлагаете? Протез мозга? Разве я захотела бы заменить свои ноги самыми красивыми колесами?

Ваня смущенно посмотрел вниз и покачал головой.

— Почему же я должна перестать быть человеком в самом главном? Почему должна пойти на симбиоз женщины с машиной, дополнить свою голову протезом? Нет, Ваня, я хочу выиграть сражение, оставшись человеком, показать, на что способна, если иду на все…

— Как жаль… Я думал… войдя в звездолет и вспомнив о Волосах Вероники, вы этим включили бы одну электронную ячейку…

— Милый Ваня. Я и так обязательно, когда войду в звездолет, вспомню Волосы Вероники, а главное, вас. Я ведь давно все поняла… — без всякой электроники, и я не знаю, как благодарить вас за подарок, который не смогу принять.

— Простите меня… Я не знал, что вы такая… Я — глупец. Я… я искал…

Я искал до скончания днейВ запыленных, зачитанных книгахСокровенную сказку о ней…

— Я тоже искала сказку, — сказала Вилена и чуть виновато, но твердо посмотрела на него своими зеленоватыми глазами. — Но видите, нашла совсем не сказку. — И она отдала ему чемоданчик.

Глава 2

ПАМЯТЬ ПРЕДКОВ

— У нас в Нидерландах в старые времена говорили: «Бог создал мир, а Голландию — голландцы».

Вилена пристально посмотрела на своего спутника, потом вокруг.

Великолепное шоссе напоминало родную страну. Но здесь оно тянулось вдоль прямолинейного канала, рядом мелькали мачты монорельсовой дороги. Шоссе проходило ниже уровня воды в канале. Поэтому суда на подводных крыльях, казалось, мчались навстречу и готовы были перелететь через шоссе.

У инженера тен-Кате, встретившего Вилену на аэродроме, машина была на воздушной подушке.

В облике инженера было какое-то несоответствие, в котором Вилене хотелось разобраться. Был он еще молод, хотя и лысел, ростом невысок, рано пополневший, сидел сутулясь и сбоку казался унылым. Но стоило поймать его взгляд, как это впечатление исчезало: горящими глазами жадно смотрел он перед собой, словно старался все заметить, все впитать в себя. Говорил он тоже в полном противоречии со своим обликом, убежденно и с увлечением. Должно быть, где-то внутри, решила Вилена, он был столь же романтичен, сколь обыденен с виду.

— Голландцы вот уже тысячу лет отвоевывают землю у моря, — снова говорил тен-Кате. — Мы едем по былому морскому дну.

— По польдеру? — Вилена пристальным взглядом окинула поля, разделенные на аккуратные прямоугольники и возделанные с особой любовью.

— В былые времена фермер передавал свое хозяйство старшему сыну, а младшие отправлялись искать счастья. За морем вырос город Нью-Амстердам, который зовется теперь Нью-Йорком. Голландцы основали Бурскую республику в Африке, наводнили Индонезию. Они или растворялись среди заморских народов, или возвращались обратно. В Голландии становилось тесно.

— Какая удивительно ровная страна, — заметила Вилена.

— И без гор, и без лесов, — подхватил ее спутник. — Нидерланды — в переводе «нижняя страна». У нас есть древняя поговорка: «Держи ноги сухими». Наши предки застали здесь болота и себшу, смесь грязи и соли. Они осушили страну, перерыв ее сетью каналов и перекачав в них воду с помощью ветряных мельниц. Начали наступать на море, оградив страну дамбами.

— Всегда восхищалась.

— Я потому напомнил вам об этом, что мечтаю отодвинуть дамбы еще глубже в море, отвоевать у него плодородных земель не меньше, чем осушено за тысячу лет. До вступления Голландии в Объединенный мир этот проект считали невыполнимым… — Он встретился глазами с взглядом Вилены, живым, пожалуй, даже выпытывающим.

— Почему? — спросила она.

— Но ведь вы пианистка, — сказал он, смотря уже в сторону.

— Но теперь изучаю технику. И ради этого еду к вашему отцу, рассчитываю на его помощь.

— Земляные работы — самые тяжелые. Нужно перебросить в море миллиарды кубометров камня, песка, цемента для плотин. Но без этого можно обойтись, если построить дамбы из морской воды.

— Заморозить ее? Но сколько же надо холодильных устройств?

— Если использовать давнюю дружбу голландцев с ветром, можно за его счет и заморозить дамбы, а потом и поддерживать их в замороженном состоянии. — И, увлекшись, он стал объяснять: — Опустить в морскую воду каркас из труб и пропустить по ним холодильный раствор. А когда вода замерзнет, трубы вытащить. Холодильный раствор заполнит отверстия во льду, не позволяя ему оттаять. И никакого цемента! Так сделали у вас в Арктике. Я тут ничего не изобрел.

— Мне это нравится. Ледяные берега. Красиво.

— Не сочтите меня назойливым, почему вы, знаменитая пианистка, интересуетесь техникой?

— Мне это необходимо.

— Для жизни?

— Для счастья.

Молодой инженер умолк, бросив смущенный взгляд на свою спутницу.

Машина свернула с магистрали и перешла с воздушной подушки на колеса.

Теперь они ехали уже более узкой дорогой между возделанными полями, поразившими Вилену своей расцветкой.

— Тюльпаны! — сдерживая себя, сказала она. — Голландские тюльпаны!

— Теперь голландские, но ввезены сюда из Турции в XVI веке. Как раз тогда Голландия покрывалась ветряными мельницами, сделавшими ее самой энерговооруженной и передовой страной Европы. Потому к нам и приезжал русский царь Петр.

— Он ценил трудолюбие. Говорят, у вас матери показывали своим малышам их ручонки, на которых линии складываются в букву М, а если смотреть наоборот, то в букву W.