Михаил Ахманов - Консул Тревельян

ПО ПРАВИЛАМ ФРИК РУКОВОДСТВО КОМИССИЕЙ ТАКОГО УРОВНЯ…

– написал Тревельян, подумал, выбросил три первых слова, и его пальцы опять забегали по клавишам.

РУКОВОДСТВО КОМИССИЕЙ ТАКОГО УРОВНЯ, ВКЛЮЧАЮЩЕЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ НЕСКОЛЬКИХ ЗВЕЗДНЫХ РАС, ТРЕБУЕТ СТАТУСА, КОТОРОГО Я НЕ ИМЕЮ. ОСВЕДОМЛЕН ЛИ ОБ ЭТОМ КОНСУЛАТ? Я ПРЕДПОЧЕЛ БЫ ОСТАТЬСЯ НА АРХАНГЕ.

Поставив точку, он включил шифратор и произнес:

– Отправляй, Иван.

– Приложите руку к пентальону, шеф.

– Да, разумеется.

Палуба под его ногами чуть заметно содрогнулась, когда мощный всплеск энергии пробил границу Лимба[25]. Антенна межзвездной связи десятикратно превосходила станцию размерами, и если взглянуть на весь комплекс снаружи, он выглядел как скромных размеров цилиндр, на одном из торцов которого раскрывался гигантский цветок с множеством стержней-эмиттеров. Антенна была ориентирована на базу «Киннисон», центр галактической связи Фонда, висевший в пространстве между Землей и Луной. Связь через Лимб, как и перемещение кораблей с контурным приводом[26], осуществлялась практическм мгновенно. Тревельян знал, что Юи Сато уже читает его послание.

Прошло минут семь или восемь, и связист сказал:

– Ответная депеша, шеф.

Тревельян тут же отправил ее в дешифратор. На экране появилось:

НЕОБХОДИМЫЙ СТАТУС У ВАС ИМЕЕТСЯ. ВЫ ИЗБРАНЫ ПОЛНОМОЧНЫМ КОНСУЛОМ ФОНДА.

P.S. ПОЗДРАВЛЯЮ, ИВАР. РЕШЕНИЕ БЫЛО ЕДИНОГЛАСНЫМ.

Тревельян замер. По правде говоря, он пребывал в некотором ошеломлении. Беззвучный голос Командора вывел его из ступора.

«Наконец-то ты продвинулся в чинах, малыш! Консул Фонда, надо же… В наших флотских понятиях – адмирал… Отметить полагается, как ты считаешь? Банкет для высшего комсостава, ты, при кортике и всех регалиях, внимаешь здравицам подчиненных и ловишь восхищенные взоры дам. После выходишь к экипажу на смотровую палубу, а там выстроились две тысячи гавриков, и все при параде, от лейтенантов до поваров… Выходишь, значит, и держишь речь, что-нибудь насчет служения Отчизне до последней капли крови…»

«Размечтался! – оборвал его Тревельян, питавший большую неприязнь к официальным торжествам. – Никаких банкетов и никаких построений!»

«Твои коллеги все равно узнают, так что без рюмки коньяка не обойдется, – заметил дед. – У вас сегодня гусь, салат и прочие деликатесы адмиральской кухни… Вот и отметите оба события».

«Коллеги узнают о том, что я отправляюсь на Снежную Пасть и меня заменит Якуб. Это все! И лететь я должен срочно! То есть немедленно!»

«Ты уверен?»

«А это мы сейчас узнаем».

И Тревельян послал новый запрос:

В КАКИЕ СРОКИ НЕОБХОДИМО ПРИБЫТЬ НА СНЕЖНУЮ ПАСТЬ?

Ответ был таким, как ожидалось:

КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ. КОМИССИЯ УЖЕ СОБРАЛАСЬ И СЕЙЧАС ИЗУЧАЕТ МАТЕРИАЛЫ, ПОДГОТОВЛЕННЫЕ АРХЕОЛОГАМИ. АРХАНГ ЗНАЧИТЕЛЬНО УДАЛЕН ОТ СНЕЖНОЙ ПАСТИ, И ПОЭТОМУ КОНСУЛАТ НЕ ПОСЫЛАЕТ ЗА ВАМИ КОРАБЛЬ. МЫ ПОЛАГАЕМ, ЧТО ВЫ ОБОЙДЕТЕСЬ СОБСТВЕННЫМИ СРЕДСТВАМИ И СДЕЛАЕТЕ ЭТО БЕЗ ПРОМЕДЛЕНИЯ.

– Намек понял, – сказал Тревельян вслух. – Увы! Гусь, салат и коньяк отменяются.

Покинув отсек, он заглянул в свою каюту и сложил в сумку кое-какое имущество, не забыв футляр с гипноглифом. Потом связался с Ришей и попросил собрать коллег в блоке питания, самом просторном помещении на станции. Прощание было теплым, отчасти грустным, но недолгим – у сотрудников ФРИК имелись высокие понятия о дисциплине. На прекрасных глазах Лолиты выступили слезы, но Тревельян шепнул ей в утешение, что до конца Вселенной еще много, много лет и в будущем они обязательно встретятся – правда, не уточняя, где и когда. Затем, обнявшись с мужчинами и расцеловав женщин, он вернулся в свою каюту. Его сопровождал только Якуб Риша – отныне руководитель проекта и станции Сансара.

Конечно, Ивар мог бы перебраться на Снежную Пасть с любой палубы, из любого отсека, но к своему жилищу он привык и к тому же собирался сказать Якубу пару напутственных слов. Он повесил сумку на плечо и в последний раз оглядел каюту – стол с вращающимся креслом, пульт связи, над которым мерцал экран с изображением Арханга, койку, застеленную клетчатым шотландским пледом, стены с двумя репродукциями древних художников, Рериха и Рокуэлла Кента. Скромная обитель, зато уютная.

«Скромная, – согласился призрачный Советник, подслушав его мысли. – Но теперь ты консул и можешь рассчитывать на что-то пошикарнее. Вот, к примеру, адмиральский блок, который я занимал на «Палладе»… дубовая мебель, кресла натуральной кожи, бронзовые канделябры и постель… какая постель!.. ракетодром, а не постель!.. хоть вдоль ложись, хоть поперек!..»

Он пустился в воспоминания, но Тревельян не слушал, думая о связи времен и пытаясь представить тот грозный корабль, о котором толковал дед. Та «Паллада» была наполовину выжжена в страшной битве под Бетельгейзе, и дубовая мебель, кресла натуральной кожи и постель-ракетодром сгорели вместе с половиной экипажа. И Командор тоже горел, горел заживо в боевой рубке, но не отступил – его орудия били по врагу, его бойцы сражались и гибли на своих постах, защищая жизнь и честь Федерации. Теперь батареи крейсера смолкли навек, ибо он удостоился высшей награды – именем его больше не был назван ни один корабль. Крейсер ушел непобежденным в Великую Пустоту, прах погибших развеяли под алым светом Бетельгейзе, а душа и разум его командира остались в памятном кристалле.

Риша положил руку на его плечо.

– О чем задумался, Ивар?

– О героях, Якуб. О тех, кто плывет и летит в неизвестность, преодолевая океан или межзвездную пустоту… Об этих колумбах-шетанах, что сидят в яме в Ханг Аррхе, если их еще не съели… Наверняка есть и другие в городах восточного побережья… Нужно о них позаботиться. Не дело есть первопроходцев!

– Мы это сделаем, Ивар. Для этого мы здесь.

Рукопожатие Якуба было крепким. Кивнув на прощание, он покинул каюту, и створки двери сомкнулись бесшумно и быстро, словно торопясь отрезать Тревельяна от станции Сансара, от проекта инкарнологов и холодной сумрачной планеты Арханг. Все это осталось в прошлом, а в будущем ждали другой мир, другие проблемы и другие тайны. На секунду он замер в неподвижности, затем привычным мысленным усилием вызвал портал и сделал первый шаг.

Вспышка света, мгновение тьмы… Щель в ткани пространства раздалась перед ним и закрылась за его спиной.

Часть 2

Снежная пасть

Глава 7

Погибший мир

По геофизическим параметрам Снежная Пасть – или просто Снежная, как называли планету археологи, – являлась почти полным аналогом Земли. Сутки – двадцать три с половиной часа, год – триста пятьдесят семь суток, тяготение – 0,98 g, радиус планетарного сфероида – 6200 километров, в атмосфере двадцать четыре процента кислорода. Звезда тоже не очень отличалась от земного Солнца – класс G по шкале Герцшпрунга – Рессела[27], и Снежная была третьей планетой в семействе из дюжины крупных небесных тел, вращавшихся вокруг светила. Когда-то в этом мире имелись два больших материка и сотни островов, крупных и мелких – все, предположительно, густонаселенные, хотя глубинное зондирование не позволило обнаружить остатки городов. Они были стерты в пыль, а затем погребены под слоем льда и снега, который достигал двух-трех километров в умеренной и полярной зонах и километра на экваторе. Здесь археологи и обустроили свой городок, очистив от льда небольшой остров. Конечно, теперь окружали его не морские воды, а цепь ледяных утесов, сверкавших днем, точно стены из чистого сапфира, а на восходе и закате казавшиеся рубиновыми. Это выглядело очень красиво, но любоваться чудесным зрелищем приходилось в термокостюме, а то и в скафандре с подогревом – температура держалась минус сорок, и естественное таяние льдов еще не началось. Когда-нибудь начнется, обнадежили Тревельяна археологи – скажем, через пару тысяч лет.