Роберт Сильверберг - Железная звезда

Я долго молчал, взвешивая все доводы.

— Ну? — спросил Бьернсен. — Что ты решаешь, Том?

— Пошлите им радиопередачу. Типа приветствие от имени Земли и ее обитателей. Добавьте к этому теплые пожелания от совета директоров «Ай-би-эм / Тошиба». А потом подождем и посмотрим.

Мы ждали. Довольно долго, надо сказать.

Два дня и еще немного. Мы вращались вокруг нейтронной звезды, они вращались вокруг нейтронной звезды, но никаких попыток связаться с нами не предпринимали. Мы посыпали им самые разные сообщения на самых разных частотах — в радиодиапазоне, в инфракрасной и ультрафиолетовой частях спектра, так что им хватало над чем работать.

«Возможно, их анализатор языка не так уж совершенен, — с надеждой говорил я себе. — Возможно, он надорвался, пытаясь расшифровать милые маленькие пакеты семантических данных, которые мы посылаем».

На третий день молчания я почувствовал беспокойство. Под наблюдением пришельцев мы не могли заниматься тем, ради чего сюда прибыли. Люди из «Тошибы» — сверхосторожная фракция — нервничали все больше и больше. Представители «Ай-би-эм» тоже задергались. Я спрашивал себя, прав ли был, отказавшись от политики «никаких контактов». Хотя наши контролирующие компании никогда всерьез не рассчитывали, что мы столкнемся с пришельцами, в инструкциях такая возможность предусматривалась. В частности, там говорилось: оказавшись под наблюдением пришельцев, мы должны свести свои действия к минимуму. Однако отзывать сообщения было уже поздно, и я еще горел желанием узнать, что произойдет дальше. Поэтому мы наблюдали и ждали, а потом ждали и наблюдали, снова и снова облетая нейтронную звезду.

Мы находились на орбите около нейтронной звезды уже десять дней. Орбита была рассчитана таким образом, чтобы мы не приближались к звезде более чем на девять тысяч километров. С этого расстояния мы вполне могли выполнить свою задачу, не опасаясь неприятностей, связанных с приливным эффектом.

Нейтронная звезда возникла в результате взрыва сверхновой, уничтожившего меньшее из двух солнц в здешней системе двойной звезды. В момент катаклизма вся материя небесного тела устремилась к его центру с такой силой, что электроны и нейтроны вдолбило друг в друга и они превратились в «суп» из чистых нейтронов. Эти последние, в свою очередь, оказались сжаты так плотно, что фактически вошли в контакт друг с другом, создав гладкий шар из того странного материала, который мы называем нейтрониумом, — в миллиард миллиардов раз плотнее стали и в сто миллиардов миллиардов раз устойчивее перед дальнейшим сжатием.

Этот крошечный шарик из нейтрониума, тускло мерцавший на наших экранах, и есть нейтронная звезда. Он всего восемнадцать километров в диаметре, но его масса больше, чем у земного Солнца. Он создает гравитационное поле в четверть миллиарда миллиардов раз более мощное, чем земное. Если бы мы каким-то образом сумели встать на этот шар, в результате колоссального приливного эффекта нас просто сплющило бы, тут же мгновенно превратив в пыль, — так воздействовала бы на нас разница гравитационного потенциала между подошвами ног и макушкой головы, одновременно притягивая к центру нейтронной звезды и отталкивая от него с силой 18 миллиардов килограммов.

Нейтронную звезду окружает призрачный ореол электромагнитной энергии: рентгеновские лучи, радиоволны, гамма-излучение и маслянистое, потрескивающее фиолетовое световое мерцание. Нейтронная звезда совершает вокруг своей оси пятьсот пятьдесят оборотов в секунду, и при каждом повороте с ее магнитных полюсов бьют мощные струи электронов. Они, словно бакены, посылают по всему космосу пульсацию, которую люди смогли засечь еще в середине двадцатого столетия.

Под этой зоной яростно вырывающейся наружу радиации лежит атмосфера нейтронной звезды: оболочка газообразного железа в несколько сантиметров толщиной. Под ней, согласно данным сканирующих устройств, двухкилометровая корка обычной материи: только тяжелые элементы, от молибдена до трансурановых, с атомными числами не меньше 140. А еще дальше вглубь зона нейтрониума — голые ядра железа, невообразимо плотно спрессованные. Противоестественный океан глубиной девять километров. Что кроется в его центре, можно только догадываться.

Мы прибыли сюда, чтобы погрузить зонд в зону нейтрониума и зачерпнуть ложку звездной материи весом сто миллиардов тонн на кубический сантиметр.

Ни о каком приземлении на нейтронную звезду не могло быть и речи; это даже не обсуждалось. Не только из-за гравитационного потенциала, выходящего за пределы нашего понимания, — если бы некое тело сумело противостоять приливному эффекту, оно должно было бы справиться и со скоростью убегания, тянущей его прочь и равной двумстам тысячам километров в секунду, то есть двум третям скорости света, — но еще и из-за температуры на поверхности нейтронной звезды, превышающей три миллиона градусов. Поверхностная температура земного Солнца шесть тысяч градусов, и нам в голову не приходит попытаться приземлиться на него. Даже на том расстоянии, где мы сейчас находились, наши тепловые и радиационные экраны работали на пределе своих возможностей, не давая нам зажариться. И приближаться мы не собирались.

«Ай-би-эм / Тошиба» хотели, чтобы мы вывели на орбиту вокруг нейтронной звезды миниатюрный гиперпространственный корабль: изумительное маленькое судно не больше сжатого кулака, с уменьшенной версией того двигателя, что перенес нас через пространство-время сюда, на тысячу световых лет, всего за дюжину недель. Этим крошечным кораблем мы могли управлять с «Бен-вах Мару». Вернее, это делал бы Главный мозг. С помощью маневра, программирование которого потребовало пятидесяти компьютерных лет, мы собирались отправить наш миниатюрный корабль в гиперпространство и вывести его оттуда прямо внутри нейтронной звезды. Он должен был остаться там на миллиардную долю секунды — этого достаточно, чтобы зачерпнуть ложку нейтрониума, ради чего все и затевалось. Потом мы полетели бы домой, а крошечный корабль следовал бы в нашем кильватере по проторенному гиперпути.

Мы полетели бы домой — если, конечно, даже столь короткое внедрение нашего кораблика в нейтронную звезду не освободило бы разрушительные силы, способные размазать нас по галактике. Вообще-то в «Ай-би-эм / Тошиба» не думали, что такое может произойти. Теоретически нейтронная звезда — одно из самых стабильных тел во вселенной, и математические расчеты подтверждают, что изъятие крошечной части ее вещества не может создать никаких проблем. Этот район вселенной уже выработал свою квоту разрушительных взрывов.