Ирина Белояр - Уайтбол

Ознакомительный фрагмент

Следующее пробуждение — на твердом каменном полу… нет, на ледяной поверхности планеты. Чертова улитка рядом, опять тычет электрическими щупальцами в шлем, в грудь, куда придется… Похоже на цикличный сон — кажется, проснулся, а на самом деле провалился на следующий уровень преисподней.

Христо поднялся на ноги — и чуть снова не упал: от боли в глазах потемнело.

— Кэп, ответь, мать твою!

— Сориентируйте меня…

— Где ты? Твоего маяка нет!

— Включаю аварийный.

— Все равно нету ни черта. Ты в состоянии двигаться?

— В состоянии.

— Что видишь перед собой?

— Горы. Большие. Далеко.

— А справа, слева?

Христо огляделся.

— Слева — трещина. Огромная. Справа — треугольная горка. Маленькая. И хренова туча гигантских улиток.

— А муравейник где?

— Какой муравейник?

— Вулкан, твою мать! Где он находится?

— За трещиной. Далеко.

— Ты уверен?..

— Уверен.

Замешательство на том конце канала, обрывочные фразы:

— …его же к муравейнику потащили!

— …значит — не его…

— …все равно, как он мог он туда попасть?..

— …машина! Вы капитана видите?..

— …нет. Только слышим.

— …слышите?!?!

В голове — муть. Мысли путаются, реплики геологов плывут мимо сознания. Вокруг ползают улитки. Бред сумасшедшего…

— Долго мне ждать?..

— Встань спиной к горам. Так, чтобы вулкан справа, а сопка — слева. Иди вдоль разлома. Машина выходит навстречу. Торопись, у тебя кислород кончается. С богом, капитан…

Христо развернулся, куда велели, и двинул вперед.

Позже справа и слева периодически мелькал свет — короткий, длинный, непрерывный, всякий. Время от времени в наушниках звучали голоса; кто-то, кажется, требовал ответить, спрашивал, где капитан находится, вот только кто — человек или слизень? Христо больше никому и ничему не верил. А потом голоса исчезли.

Последнее, что он увидел — далекий призывный свет прожекторов вездехода… или это опять улитки?.. Предпоследнее, что почувствовал — удушье. Наконец — последнее, что ощутил, бессильно лежа на земле — гадостное прикосновение электрических щупальцев…

Это — реконструкция, составленная из обрывочных воспоминаний самого Христо Ведова. Пришлось ей придать некоторую литературную стройность. Если б я попытался воспроизвести оригинальный монолог, многоточий в тексте оказалось бы гораздо больше, чем букв.

Некоторые биографы утверждают: человек, которого позже назовут «безумным капитаном», сошел с ума именно тогда. Спорный вопрос, ведь шок — еще не основание для безумия. Вроде бы. Но в свете последующих событий… Похоже, с Христо Ведовым действительно произошло нечто, переломившее его сознание. Возможно, нечто большее, чем шок…

— Где я?..

— В медотсеке «Ганимеда».

— Живой, что ли?

— Очень похоже на то, — улыбнулась Анна.

— Остальные вернулись?

— Вернулись, и все — в порядке, кроме вас.

— А со мной что?

— Серьезного ничего, зато очень много несерьезного. Сломано два ребра, пострадал мениск, гематомы, нарушение сердечного цикла — видимо, как следствие асфиксии[6]…

— Стоп. Наоборот нужно было спрашивать. Что у меня осталось?

Доктор улыбнулась:

— Осталось отлежаться несколько дней и на некоторое время ограничить нагрузки.

— Ясно. Пригласите ко мне Осипенко.

Анна кивнула. Поднялась с кресла:

— Я буду у себя в кабинете. Кнопка вызова — справа от вас.

— Хорошо… послушайте, а откуда асфиксия?

— В вашем скафандре закончился кислород. Неподалеку от машины, к счастью.

— Очень интересно, — буркнул капитан себе под нос. — Как я туда попал?

Доктор услышала. Задержалась на выходе из каюты, напряженно спросила:

— Вы совсем ничего не помните?

— А? — откликнулся Христо. — Кое-что помню.

Анна поспешно вышла за дверь. Как-то слишком поспешно… Капитан помедлил с минуту и нажал кнопку вызова. Доктор вернулась.

— Осипенко сейчас подойдет, — сообщила она. — Вы что-то хотели?

— Хотел. Выкладывайте, что вам известно.

— О чем? — недоуменно спросила Анна.

На секунду Христо усомнился: может, вообще не было никаких чудовищ, все это горячечный бред? Хорошо, если так…

— О нашей поездке.

Доктор пожала плечами:

— Известно, что вас оттуда привезли в сильно потрепанном виде.

— И кто ж меня потрепал?

— Вы в трещину провалились. Вроде бы. Выбрались оттуда и заблудились. Совершенно непонятным образом оказались совсем не там, где вас искали… Кислород у вас кончился. Наверно, это все, — с наигранным спокойствием закончила доктор.

— А искали меня около… живого вулкана, — уточнил капитан.

Анна сдалась. Вздохнула:

— Да.

Значит, все правда. И чудовища не прибредились, и излишняя осведомленность доктора не почудилась.

— Ясно, — резюмировал Христо. — По крайней мере — спасибо, что все-таки нашли.

— Не нашли, — медленно ответила Анна, в упор глядя на командира. — Слизень принес вас к машине.

— Слизень?

— Да. По сути, это создание спасло вам жизнь, капитан. Вы чуть не разминулись с вездеходом.

— Как такое могло случиться?

— Вся ваша электроника приказала долго жить. Коммуникационные устройства, камеры, все. Черный ящик уцелел, благо там несколько уровней защиты. Что стало с остальной аппаратурой — сейчас разбираются техники.

— Я, кажется, догадываюсь, что с ней стало. Эти чертовы улитки постоянно шарашили меня электричеством. Спасибо не насмерть… Доктор, перестаньте сверлить меня взглядом, раздражает.

— Извините, капитан.

— Ладно, можете идти.

Анна задержалась у дверей:

— Михаэль Станкевич просился к вам.

— Чего хотел?

— Переживает.

— Пошел он со своими переживаниями. Гоните в шею.

Доктор вышла из каюты.

Разумеется, не только капитан пребывал в шоке. Все посвященные пребывали там же… Что до нашей группы — мы чувствовали себя жертвами мистификации. Белковый организм в условиях Ганимеда! Невозможно… Однако нам привезли это самое невозможное и поставили перед фактом: несколько часов назад оно бегало и прыгало.

В день приобретения мы откровенно буксовали. Назавтра не помню у кого возникла идея, как наши новые знакомые существуют здесь: энергетический скафандр. Выражаясь человеческим языком — защитное поле. Ни о характере, ни об источнике этого поля мертвые ткани не подкидывали ни единой догадки. Но оно, безусловно, было и держалось долго: несколько часов контрольные образцы, которые мы поместили в «уличные» условия, не претерпели никаких изменений…