Джеймс Блиш - «Если», 2002 № 06

— Означает ли это, что я смогу присутствовать при первом выстреле, если задержусь еще на день?

— Сир, если вам угодно задержаться еще на день, вы увидите, как гарнизон целой и невредимой башни сдастся.

Король просиял от восторга, но тут же нахмурился.

— Невредимой? — с подозрением переспросил он.

— Видите вон тот длинный и наклонный скат за требушетом? Это для моего нового и удивительно меткого снаряда.

— Ах, того самого, что изобрел для тебя твой мавританский друг Олрен?

— Вы знаете о нем, сир?

— Ты не раз посылал Олрена шпионить в Башню Крыльев, я же часто отправлял к тебе собственных соглядатаев, следить за твоей работой. Кроме того, им было поручено удостовериться, не изменяешь ли ты своему королю.

— Надеюсь, они хорошо говорили обо мне, сир.

— Говоря по правде, они почти не понимали того, что видели, но, по крайней мере, поклялись, что ты безупречно верен. Пожалуй, останусь-ка я еще на день. Где чудесные заряды твоего мавра?

— За скатом, под парусиной, сир. Наше соглашение все еще в силе?

— Когда Башня Крыльев попадет в мои руки, можешь делать все, что захочешь, со странной, спесивой и несговорчивой леди Анджелой. Что же до Олрена… как-то непривычно доверяться мавру.

— Нам необходимы его искусство, опыт и знания математики, сир. Неужели его вера имеет какое-то значение, если все замки Шотландии сдадутся вам?

— Думаю, ты прав.

Леди Анджела из окна башни наблюдала за вновь прибывшими. Не меньше двадцати всадников и шесть вьючных лошадей. Рыцари не походят ни на шотландцев, ни на сторонников Реймонда.

На башню поднялся сенешаль, запыхавшийся после тяжелого подъема по крутой лестнице.

— Сэр Филип Ноттингемский прибыл сражаться за вас, госпожа, — доложил он.

— Сражаться? Две дюжины против трех тысяч?

— Биться в честном поединке. Сэр Филип вызвал барона, и тот принял вызов. Посланец барона просит заключить перемирие, чтобы они могли драться в поле перед башней.

— Передай, что я дам ответ позже, и отошли его.

Не успел барон Реймонд поговорить с посланцем, как Уот вскрикнул и показал на башню. Огромная птица, с размахом крыльев, как у орла, слетела с верхушки башни и направилась к ним. Все, словно зачарованные, наблюдали, как она медленно спускается, паря в теплом спокойном воздухе. Птица была ярко-зеле-ной, и барон скоро углядел, что между крыльями болтается какая-то палочка.

— Сбейте ее! — рявкнул барон, обращаясь к лучникам, и в небо полетело с полдюжины стрел. Две ударили в шелк, и птица рухнула на землю, почти у ног барона и сэра Филипа, и вправду, оказавшись палочкой между двумя крыльями из шелка и тростника. К одному концу был привязан веер из перьев.

— Эта штука пролетела дальше пущенной стрелы, — прошептал переодетый король сэру Филипу, наблюдая, как барон шагает к непонятному устройству.

— Похожа на метлу с крыльями, — заметил растерянный Филип.

— Значит, ведьмы действительно летают на метлах? — спросил король.

Барон изучил сломанную модель, встал и показал королю и Филипу клочок пергамента.

— Кажется, нам разрешили сражаться под стенами башни, — крикнул он.

— И ты в самом деле считаешь ее невинной, после всего, что видел? — спросил Эдуард Филипа.

— О, нет, но я искренне уверен, что она заслуживает милосердия, — твердо объявил тот. — Моя победа в испытании поединком покажет, что Господь повелевает пощадить ее и отдать под мое покровительство.

— И ты женишься на ней?

— Молюсь об этом каждый день и каждый час.

Работа над требушетом продолжалась без помех, пока делались необходимые приготовления к испытанию поединком. Барон и сэр Филип исповедались, прослушали мессу и стали надевать доспехи: кольчуги с простеганной поддевой, железные шлемы и новомодные нагрудники. Поверх всего этого натягивались яркие сюрко. Потом рыцари взгромоздились на боевых коней, стоявших на противоположных концах поля, и оруженосцы вручили им щиты и копья.

— Ваша милость, я еще раз должен возразить против использования этого странного тяжелого африканского дерева, — прошептал Уот, стоявший с копьем Реймонда. — Оно слишком много весит, и вас легко выбьют из седла.

— Позволь мне самому судить о своем оружии, — донесся голос Реймонда из глубины шлема.

На опытный взгляд Уота тяжесть копья в руке Реймонда давала немало преимуществ сопернику, и люди сэра Филипа наверняка это тоже заметили. Уот видел, как они совещаются, вероятно, прикидывали вес копья и способ, каким его можно выбить из рук.

Наконец соперники приготовились к бою. Оба смотрели на окна башни, словно не слыша грома фанфар.

Леди Анджела поглядывала на разворачивающуюся внизу сцену, старательно нашивая красный шелк на длинную тростину. Рядом сидела служанка, с трудом проталкивая иглу через кожаные ремни, как показывал Олрен.

— Чтобы выдержать мой вес, два ремня должны проходить между ногами, — сказала Анджела, не отрывая взгляда от сражающихся.

— Миледи, но это неприлично! — запротестовала шокированная женщина.

— Я могла бы натянуть мужские штаны.

— Но вас назовут распутницей!

— Разве это хуже, чем слыть ведьмой?

Женщина молча хмурилась.

— Прекрасная госпожа, у меня ощущение, будто мы готовим вам саван, — вздохнул Олрен.

— Ты, кажется, мало веришь в моего бывшего поклонника Филипа. Он прекрасно сражается на мечах.

— Должно быть, из него выйдет достойный муж. Почему вы отвергли его ухаживания?

— Ты с ним знаком?

— Нет… — начал Олрен, но Анджела поднесла палец к губам.

— Тише! Трубы Реймонда возвещают мою судьбу.

Всадники нацелили копья, прикрылись щитами и пришпорили коней. Яростные крики и конский топот доносились до Башни Крыльев. Леди Анджела перестала шить и затаила дыхание. Жеребцы сблизились, послышался резкий треск. В воздух полетели щепки и обломки оружия, а сэр Филип был выбит из седла. Он тяжело упал на землю, покатился кубарем, но все же сумел подняться на ноги. Из толпы сторонников барона раздались радостные крики. Барон сделал круг, и пока Филип пытался вытащить меч, отбросил бесполезное копье и спешился. Он стоял с поднятым щитом и мечом наготове. Филип снова попробовал вытащить меч, но не смог. Только сейчас леди Анджела поняла, что сэр Филип при падении сломал правую руку и больше не смог сражаться. Его положили на носилки и унесли к шатрам. Реймонд отошел поговорить со своим конюшим.

— Реймонд победил, — сообщила леди Анджела, вновь принимаясь за шитье.

— До чего же храбр и статен сэр Филип, — пробормотала служанка со слезами на глазах.