Андрей Курков - No Name

Я встал с кровати и выглянул в окно. И увидел Айвена, Вацлава и других ребят, деловитою походкой двигавшихся по другой стороне улицы. Держа в руках какие-то бумаги, они на ходу о чем-то спорили.

Оставив записку на кровати, я выбежал из номера. Догнал всю компанию, остановил их и потребовал, именно потребовал сообщить мне: что происходит.

- Самое интересное ты проспал! - сразу ошарашил меня Айвен. - Еще ночью мы взяли телеграф, радиостанцию и все остальное.

- Как "взяли"?! - вырвалось у меня.

- Совершенно спокойно... - ответил Айвен.

- И без единой капли крови! - добавил Тиберий.

- А телеграфист даже поздравил нас с независимостью и в нашем присутствии отстучал на своей машинке текст декларации, который мы направили во все основные информационные агентства мира...

- Только арабы нас подвели... - чуть грустновато произнес Вацлав. Ушли все ночью...

- Черт с ними! - махнул рукой Айвен.

- Не черт, а Аллах! - поправил его кто-то.

- Прошли ночью маршем через весь город! Напугали всех! Те, кто спал подумали, что войска вводят! - сказал коренастый парень с татуировкой якоря на предплечье.

- А в остальном - все в порядке! - подытожил Айвен. - Теперь ждем, когда нас начнут признавать другие державы... Вечером приходи на площадь святого Лаврентия - будем праздновать День Независимости. Будет, кстати, первое исполнение нашего гимна!

- Ну, а сейчас вы куда?! - спросил я, поняв, что самое важное к этому часу уже произошло.

- Выбираем дома для правительства, штаба и т.д., - объяснил Вацлав, потом будем выбирать дома для себя...

- Не бойся, о тебе тоже не забудем! - пообещал Айвен бодрым голосом.

- Ага, - кивнул я сам себе, переваривая новости.

- Ну до вечера! - крикнул мне Вацлав и вся компания будущих министров и просто жителей вольного города, отвлекшись от меня, направилась дальше.

Я еще постоял минут пять, пытаясь разложить по полочкам несколько сумбурные мысли, возникшие в моей голове после разговора с ребятами.

Наконец, начав привыкать, а главное - уже твердо поверив во все происшедшее, я вспомнил о той неожиданной записке, оставшейся на кровати в моем номере.

- Ну, - подумал я, - если происходят чудеса, то обязательно много и сразу!

Записка была для меня чуть ли не официальным приглашением, и я, перед тем, как пойти вверх на авеню Цесаря, вернулся в гостиницу и так долго мылся под душем, словно старался "очистить" себя не только снаружи, но и изнутри.

Наконец, я даже погладил свою цивильную одежду - дар Айвена - и только после этого снова вышел на улицу.

Поднялся к уже знакомому особняку (интересно, а не выберут ли его ребята под какое-нибудь административное здание?!) и дернул цепочку колокольчика. Затем услышал легкие спешащие шаги.

- Хорошо, что вы меня застали! - вздохнула, увидев меня, девушка по имени Адель. - Я же просила вас прийти вечером!

Я стоял перед открытой калиткой и чувствовал себя полным идиотом. Ведь в записке действительно шла речь о вечере, а я сорвался и прибежал сюда, совершенно забыв об этом.

- Проходите! - девушка сделала шаг в сторону, таким образом освобождая для меня аккуратную, посыпанную золотистым песком тропинку, ведущую к ступенькам крыльца.

Тропинка была узкая, я шел впереди, а Адель, сопровождая меня, неслышно ступала за моей спиной, но все-таки не след-в-след, потому что иногда, повернув голову, я мог видеть ее загорелое округлое плечико.

Я старался идти как можно медленнее, растягивая это расстояние во времени. Но как я ни старался, а через минуту мы уже входили в особняк, потом поднимались по широкой винтовой лестнице и в конце концов оказались на той самой террасе, возвышавшейся над городом и морем.

- Присаживайтесь! - мягко произнесла хозяйка. - Я через минуту вернусь!

Я присел за красный столик, посмотрел по сторонам, словно хотел проверить: на месте ли те четыре пальмы, потом оглянулся и разыскал глазами извилистую тропинку, по которой я забирался на вершину одного из предгорий, на мусульманское кладбище и, найдя эту тропинку, вскочил. Я не знаю, что за сила подбросила меня, но, подавив дрожь, возникшую в руках и коленях, я понял, что причиной этому было то, что я сидел не на своем месте. Ошибиться я не мог: у округленного треугольника красного стола стояли всего лишь три маленьких стульчика и только сидя на одном из них, можно было отвлечься от города и моря, только один из них позволял сидеть спиной ко всем, кроме сидящих за этим же столиком. Именно на этом месте и сидел тогда тот мужчина, сидел и писал что-то, даже не догадываясь, что кто-то, кто-то совсем ему неизвестный, готов был испепелить его своим взглядом. За что? Почему? Эти вопросы я задавал себе несколько раз и ни разу не смог на них ответить вразумительно. И вот сейчас, вскочив со стульчика и, успокоившись, присев на другой, я не мог себе объяснить корни собственного поведения. Эта ревность была сродни глупости...

- Извините, - спешащей походкой Адель вошла на террасу. - Я никак не могла найти Софью, а она, оказывается, убирала в саду. Сейчас она сделает кофе...

Девушка присела рядом, но тоже не на тот стульчик, с которого я вскочил.

- Меня зовут Адель... - сказала она. - Я знаю, Софья сказала, что вы приходили сюда... Вы видели мою собачку?!.

- Да, - я кивнул, глядя девушке в глаза. Потом опустил свой взгляд на ее плечи и руки.

На ней было блекло-пурпурное короткое платье, державшееся на двух тесемочках.

- Расскажите... - попросила она.

"Неужели ей действительно хочется услышать о том, где и когда я видел ее собачонку?!" - подумал я.

- Вы ее видели в городе?! - снова прозвучал ее негромкий голос.

- Да... Она бежала по улице и, кажется, кого-то искала. Я сидел в кафе...

- В каком кафе? - перебила меня Адель.

- Я даже не знаю, есть ли у этого кафе название... Оно находится на углу улочки, ведущей вниз к набережной. В этом кафе еще полностью стеклянная стенка и вся улица хорошо видна...

- А-а... - выдохнула Адель, по-видимому припомнив это место.

- И вот она бежала по этой улочке, очень медленно бежала, а потом вдруг остановилась у открытых дверей кафе и заглянула внутрь.

Я следил за выражением лица хозяйки, ожидая, когда же она прервет мой рассказ и спросит что-нибудь более существенное или, может быть, сама расскажет мне что-то...

- А кто в это время был в кафе? - спросила девушка.

Я задумался, припоминая.

- Я, Ирина...

- А кто это?

- Официантка... Потом еще подошли ребята, но собака к тому времени уже убежала.

- А эта Ирина видела ее?!

- Не думаю... - я замотал головой.

К столику подошла уже знакомая мне пожилая женщина, поставила передо мной чашечку кофе, сахарницу и маленький, кажется серебряный, кувшинчик со сливками. Из кармана жесткого фартука, одетого поверх светлого комбинезона, торчали ручки больших садовых ножниц.