Эдмонд Гамильтон - Долина творения

Дикая надежда вспыхнула в нем – его собираются забрать назад в Руун и вернуть в его собственное тело.

Она угадала его мысли и сказала:

– Еще нет, Эрик Нельсон.

Все тело его поникло в слабом потрясении разочарования и затем он почувствовал руку девушки на своей лохматой голове и услышал ее мысль.

«Я не бессердечна, чужеземец. Мой отец дал тебе невозможную задачу. Я просила Тарка, Хатху и Эйя помочь тебе».

«Кри не знает этого», – проговорил Тарк, которого очевидно уговорили против его воли.

Хатха зафыркал и кивнул.

«Молния не сравнится с его гневом, когда он узнает об этом».

Нельсон сказал девушке.

«Вы делаете это не для меня».

Она взглянула на него и ответила.

– Одно следует за другим. Если ты потерпишь неудачу, мой брат Барин умрет. Мой отец пожертвует им, если будет необходимо, так же, как пожертвует мною или собой ради блага Кланов. Но я хочу его спасти. Так же, как и тебя.

– Это понятно, – угрюмо сказал Нельсон. – Ладно, я готов.

Но они в молчании ждали до полной темноты.

Затем Тарк поднялся и отряхнулся. Он приказал:

– Ты будешь ждать здесь, Ншара.

Когда она стала протестовать, все трое обрушились на нее с упреками, а Хатха отказался ее нести. Она проводила их до края леса и молчаливо стала ожидать. Затем ее личико прояснилось.

– Удачи, – пришла ее мысль и на мгновение, Нельсону-Эйше показалось, что это адресуется и ему тоже, Эрику Нельсону, отдельно от Барина и всех других.

Затем загромыхали крылья орла, поднимая его в небо, и трое из них, Тарк, Хатха и волк Эйша, молча выступили через равнину к Аншану.

Эйя парил над ними, наблюдая за постами хуманитов и посылая сведения о перемещениях стражников. Нельсон понял, что даже со своим чутьем он вряд ли что-то сумел бы сделать с передовым охранением.

Военный гений Слена, натренированный в партизанской войне, позволил разместить огневые точки так, что каждый дюйм равнины простреливался.

Хатха сказал:

– Нам необходимо преодолеть равнину пока нет луны. Я не такой маленький как вы, волосатые, чтобы укрыться в траве.

Они двигались молчаливо и быстро в направлении, указанном мозгом Эйя, когда он направил их, как иглу, сквозь часовых, превращая в преимущество каждую травинку и каждую складку местности.

Жеребец был темный словно ночь и ничто не могло их выдать на фоне леса. Его копыта осторожно опускались, как сухие листья на дерн. Два волка были не более чем двумя клочками серого дыма текущего по ветру.

И несмотря на это, дважды они были на грани разоблачения, отлеживаясь в безопасности, чтобы снова продолжить путь. Первый поток лунного серебра коснулся восточных вершин, когда они проскользнули в укрытие среди деревьев, которые подступали к реке. Молчаливые, как призраки, они следовали укромными лесными тропами в город.

Ночь тяжело легла на Аншан. Длинные лесные авеню были заросшими, пустынными и молчаливыми. Там, где раньше прогуливались бесчисленные сотни представителей гривастых и волосатых кланов, лежали пыль и сухие листья, сдуваемые легким ветерком и даже птицы улетели отсюда.

Клубнеобразные купола и башни отсвечивали стеклом восходящую луну, там, где здания выходили на лесные тропы, пустые дверные проемы смотрели на их поход и разевали рот в молчаливой скорби.

Где они теперь, дети Братства, Куда ушли гордые охотники, крылатые, и матери с детенышами?

Деревья шептали под дуновением ночного ветерка, и они ответили приглушенными голосами орлиных гнезд вверху, где гнезда были превращены в пыль.

Вокруг хуманитов была выжженная земля, пустыня, факелы горели в стенах, поэтому там и здесь здания ярко светились в темноте хмурой пасмурной ночи. Не было ни звука веселья или оживления, они стояли на грани войны. Все предельно собраны, и им не до веселья.

Никто не заметил четырех зверей, которые тихо и быстро двигавшихся по заросшей лесом авеню к дворцу Аншана. Вблизи него Нельсон услышал сердитое фырканье жеребца. Ветер донес до него запах его кобыл, которых поработили и загнали в конюшни хуманитов.

– Тише! – огрызнулся Тарк. – Хочешь разбудить весь город?

– Мои братья по Клану! – пришла неистовая мысль Хатхи. – Порабощены хуманитами. Что же, мне ликовать из-за этого? – Его копыта зацокали. – Ради Каверны, я освобожу их!

Тарк приподнял свой нос, его зубы щелкнули достаточно близко, чтобы дать жеребцу подумать.

– Ты разрушишь все, – яростно прошипел Тарк. – Наша основная задача освободить Барина. А там мы посмотрим.

– Он прав, Хатха, – пришла мысль Эйя.

Неохотно, угрюмо, Хатха согласился.

– Вы с Эйшем подождете здесь, – приказал Тарк. – А мы с чужаком проберемся внутрь. Следите и будьте готовы, если у нас будут неприятности.

Двое ожидали. Орел расположился на самой вершине дерева, а жеребец притаился в темноте под ним. Нельсон и Тарк были двумя крадущимися волчьими тенями, когда двигались через тьму к дворцу. Они избегали большого открытого прохода, в котором заметили огромный, залитый светом факелов зал.

Вместо этого они кружили вокруг дворца, пока не нашли другой вход, внутри которого не заметили стражников. Они проскользнули в здание и замерли, принюхиваясь. Затем прошли через пыльные пустынные коридоры спящих палат и вошли в помещения, где были расквартированы Нельсон и его товарищи.

Очень странно, думал Нельсон, что теперь я крадусь в эти комнаты на четырех ногах и знаю, что там только Ли Кин.

Слабая лампа горела в комнате. Маленький китаец лежал на раскладушке, его лицо во сне расслабилось – лицо, подумал Нельсон, несчастного ребенка, пустого от долгого душевного голода. Он почувствовал теплую привязанность к Ли Кину.

– Подожди, – попросил он Тарка. – Я разбужу его.

Тарк ждал, его нос морщился от недовольства чужими запахами пришельца. Нельсон подобрался к раскладушке, задумавшись, как ему разбудить Ли Кина, чтобы тот не закричал от страха и не всполошил всех вокруг. Он чувствовал, что мог бы говорить только с Ли Кином – с единственным из всех этих людей, с которыми он так долго сражался и выпивал.

Он заколебался над спящим, Ли Кин задвигался и нелегко вскрикнул. Затем Нельсон увидел тусклый платиновый обруч, мыслекорону, которая лежала с вещами Ли Кина на лежанке. Осторожно, он подцепил ее лапами и положил на голову Ли Кину. Прикосновение холодного металла заставило китайца вздрогнуть и вздохнуть.

Мыслекорона не стала на место, но Нельсон надеялся, что контакт с расслабившимся мозгом Ли Кина получится. Он помнил, как сам слышал Ншару и Тарка все эти столетия назад в Йен Ши.

«Ли Кин, – мысленно настойчиво произнес он. – Проснись, Ли Кин, и не бойся. Это я – Эрик Нельсон.»