Обратный отсчет: Равнина - Токацин

…Бронны подошли незаметно — Гедимин обнаружил их стоянку, выйдя в очередной раз за образцами. Аборигены уже расставили бочонки и корзины и возились среди загородок, непривычно тихие и малословные. Гедимин пронаблюдал за ними пару секунд и снова наклонился за камнями. «Видимо, Гор много чего им сказал… Выходит, он главнее их командиров? А, Маккензи разберёт эту их иерархию…»

Поднявшись в лабораторию, он глянул себе под ноги, — слой пыли исчез. «Уже и сюда заходили. Не заметил.»

— Ирренций в составе, — донеслось из-за стола Вепуата — разведчик возился со сканограммами. Гедимин еле слышно хмыкнул.

— Ну конечно, ирренций. Чему ещё там быть? Лучше найди, чем оно летает…

Он заглянул через плечо Вепуата в маленький монитор и изумлённо мигнул. На сканограмме был увеличенный фрагмент какой-то крупной полой кости с плоскими внутренними выростами, и выросты окружала знакомая рябь.

— Наложи состав! — велел Гедимин, впиваясь взглядом в белесые полоски. «Сигма-излучение… и, похоже, пульсирующее.»

— Тут везде в костях ирренций, — отозвался Вепуат, совмещая сканограммы; дело шло медленно — сканировали зверя с разных точек. — В полых — больше, а здесь… Ага! Здесь самый большой процент.

Он положил рядом другой скан, отстоящий от первого на полсекунды. Гедимин пригляделся к белесым полоскам и щёлкнул пальцем по экрану.

— Так и есть. Переменная «сигма». У него сигма-пульсатор внутри… Тут нервные окончания?

— Это вообще череп, — отозвался Вепуат. — Тут везде… А, верно. Повышенная иннервация… Это орган чувств, похоже. Им оно и почуяло, когда мы сканировали. Интересно, на кой ему такой орган? Ладно, Пожиратели чувствуют ЭМИА-кванты…

— Думаешь, это радиофаг? — Гедимин вспомнил пристальный взгляд шести глаз. «Для „охоты“ на радионуклиды зрение не слишком-то нужно…»

— Это очень вряд ли, — уверенно сказал Вепуат. — По зубам и потрохам — явный хищник, охотник на что-то бронированное. Видимо, в этой броне и содержатся радионуклиды. Зачем-то они ему нужны…

В лаборатории потянуло сквозняком — кто-то осторожно приоткрыл люк. Оглянувшись, Гедимин увидел Скогна. В этот раз абориген был без копья и старательно улыбался, прикрывая острые зубы. Поймав взгляд Гедимина, он приложил пальцы ко лбу и слегка поклонился.

— А, подопытные, — Вепуат, досадливо щурясь, выключил передатчик и придвинул ближе запасной стул. — Zaa Skognati!

Он похлопал по сидению. Скогн издал пару коротких звуков и обогнул стол Гедимина, но замедлил шаг, приподнялся на цыпочки и уставился на разложенные там детали из синего металла.

— Yiir… reisshenea?

Только это Гедимин и разобрал из обрывков взволнованных фраз. Скогн в одну секунду перетрогал все детали, поскоблил когтем и даже попробовал на зуб. Гедимин, растерянно мигая, смотрел на него и слушал явно к нему обращённую речь, где часто повторялось слово «reisshen». Говорящий сильно волновался, но вроде бы не был напуган или зол, — всё, что сармату удалось понять. «А когти у них сильно короче,» — вертелась в мозгу какая-то чепуха. «Маленькие такие. Вон, даже обувь можно носить. С жёстким носком под когти… ага, и с запасом под оттопыривание. Видимо, жест рефлекторный… Hasu! Что за бред в голове⁈ С Ренгером переобщался…»

— Zaa! — чуть повысил голос Вепуат, со связкой датчиков в руках дожидающийся подопытного. Скогн быстро перебрался к его столу, устроился на стуле, но всё ещё говорил, глядя на Гедимина и пытаясь что-то показать на пальцах. Сармат качнул головой.

— Ничего не понимаю, — он покосился на детали и взял в руки пруток. — Хотя… постой… рэй-шен?

— Reisshenea, — чуть более чётко, чем раньше, проговорил Скогн, но на его лице уже висели датчики, и двигать челюстями особо не получалось. Вепуат сердито фыркнул.

— Вот где всегда Айзек, когда он нужен⁈

…Подопытный ушёл, несколько раз обернувшись на прощание и привстав на цыпочки; смотрел он явно в сторону деталей. Гедимин озадаченно хмыкнул.

— Чем-то его заинтересовали эти штуки… А ведь здесь знают этот металл. Даже используют… Как он, всё-таки, это выговаривал? «Рэйшен» или «рэйссен»?

— «Рэссена», — отозвался Вепуат, делая пометки в журнале. — Как-то так.

«Rs» — занёс Гедимин в справочник сигма-сканера, направил прибор на детали и довольно хмыкнул — на одну кучку непонятных значков стало меньше. Литейная станция уже мигала светодиодами — расплав «дозрел». Гедимин задумчиво сощурился и протянул руку к подготовленной форме, растягивая её из пластины в стержень — такой же, как стержни миниреактора.

Эту отливку он не стал бросать в воду — оставил её медленно остывать под вытяжкой. За столом Вепуата уже сидел другой Скогн; он молчал, но его взгляд не отрывался от синих отливок. Гедимин, еле слышно хмыкнув, направил на него луч сканера. «Интересно, как у них с чувствительностью к „сигме“…»

Если Скогн что и почувствовал, то не подал вида. Через несколько секунд Гедимин выключил сканер, мельком глянул на экран — «отдам потом Вепуату»… и остановился.

«Украшение? Да нет, непохоже. Оно в закрытой сумке… ну да, вот этот футляр… из дерева, похоже. И деревянный стержень внутри. А эти штуки… по структуре — какой-то металл. Это отливки по одной форме. Даже видно, где она плохо обработана. Снаружи, по ободку, кругло и гладко, а внутри — как придётся. Массовое производство…»

Продолговатый футляр с тонким стержнем внутри был длиной сантиметров двадцать; в нём помещалось два десятка плоских отливок — миниатюрных колёс древнего образца, с ободом и пятью спицами. Они были насажены на шпенёк свободно, не туго, но с боков их в футляре фиксировали продольные выступы. «Они не должны вращаться,» — щёлкнуло в мозгу Гедимина. «Их можно снимать, но нельзя вертеть. Но это явные колёса. С такими делали повозки в древности… Странные штуки.»

— А? Что? — Вепуат нехотя оторвался от пометок. Подопытный Скогн уже ушёл, датчики лежали в стерилизаторе. Гедимин молча показал Вепуату сканограмму «контейнера с колёсами».

— А, это… — разведчик пожал плечами. — У них у всех такие штуки. Мог бы не отвлекаться — у меня таких сканов полный передатчик.

— Они знают колесо, — сказал Гедимин, угрюмо щурясь.