Многоярусный мир - Филип Хосе Фармер

руках действительно большая ценность. Но вот какая именно? И почему этот тип так хотел заполучить ее? Мне стало интересно, что же он за фрукт такой? Ни один нормальный человек в здравом уме не попался бы так быстро на удочку. Поэтому я решил не спускать с него глаз.

— А как выглядел этот Ваннакс? — спросил Вольф.

— Ну такой, знаешь, здоровяк. Он довольно неплохо сохранился для своих шестидесяти пяти. Я помню его орлиный нос и проницательный взгляд. Он был одет в строгий костюм. Очень сильная личность, хотя он старался этого не демонстрировать и вел себя по-настоящему любезно. Но хорошие манеры давались ему с трудом. Он казался человеком, который не привык к возражениям. «Хорошо, — сказал я, — триста тысяч долларов — и он ваш». Мне и в голову не приходило, что он согласится. Я думал, старик рассердится и уйдет. Мне уже расхотелось продавать полумесяц, дай он хоть миллион.

Ваннакс рассвирепел, но сказал, что согласен заплатить триста тысяч долларов. И попросил Финнегана дать ему двадцать четыре часа.

— Но сначала вам придется рассказать мне, почему вы хотите приобрести полумесяц и что в нем такого хорошего, — заявил я ему.

— Ни за что! — закричал он. — Хватит и того, что ты грабишь меня, свинья продажная, земляной… червяк!

— А ну-ка, выметайтесь, сэр, пока я вас не выбросил вон. Или пока мне не пришлось вызвать полицию.

Ваннакс начал кричать на каком-то иностранном языке. Финнеган пошел в спальню и вернулся с пистолетом сорок пятого калибра. Ваннакс не знал, что оружие не заряжено. Он ушел, ругаясь и что-то бормоча себе под нос, а затем уехал на «роллс-ройсе» образца 1940 года.

Той ночью Финнеган никак не мог заснуть. Около двух часов ночи ему это все же удалось, но он то и дело просыпался. И вот во время одного из таких пробуждений он услышал шум в передней. Финнеган тихо выбрался из постели, достал из-под подушки заряженный пистолет и, выходя из спальни, взял с бюро электрический фонарик.

Луч света настиг Ваннакса, когда тот склонился над чем-то посреди гостиной. В руке его блеснул серебристый полумесяц.

— Затем я увидел на полу второй полумесяц, который Ваннакс принес с собой. И я застал его как раз в тот момент, когда он складывал обе половинки вместе. Из них получился полный круг. Я не знал, зачем он это делал, но через несколько минут все выяснилось само собой.

Я велел ему поднять руки вверх. Ваннакс подчинился, но поднял и ногу, чтобы шагнуть в круг. Я сказал ему, что если он еще раз шевельнется, то тут же получит пулю. И когда он поставил ногу в круг, мне пришлось нажать на курок. Я выстрелил поверх его головы, и пуля улетела в угол комнаты. Мне просто хотелось припугнуть его. Я надеялся, что у него развяжется язык после хорошей встряски. Он испугался, спору нет, и тут же отскочил.

Я шел к нему через гостиную, а он пятился к двери. Ваннакс что-то мямлил, как маньяк, угрожал расправой и тут же предлагал мне полмиллиона. Я решил прижать своего гостя к двери и пощекотать дулом его живот. Тогда бы он точно заговорил и выложил всю правду о полумесяце.

Но, подходя к нему, я ступил в круг, образованный двумя серебряными половинками. Увидев это, Ваннакс закричал, чтобы я остановился. Но он опоздал. Он и моя квартира исчезли, а я по-прежнему стоял в круге, но в каком-то другом. Меня закинуло в другую вселенную, и я оказался во дворце Властителя на самой вершине этого мира.

Кикаха сказал, что мог бы тогда просто сойти с ума. Но с четвертого класса начальной школы он увлекался мистикой и научной фантастикой, поэтому имел представление о параллельных вселенных и устройствах для прохода из одного мира в другой. Он относился к таким идеям довольно спокойно и, в сущности, почти верил в них. Эта гибкость мышления помогла ему не только гнуться, не ломаясь, но и развернуться во всю свою мощь. Несмотря на испуг, его одолевали восторг и любопытство.

— Я понял, почему Ваннакс не последовал за мной через врата. Два полумесяца, сложенные вместе, создавали «контур». Но они не действовали, пока живое существо не входило в излучаемое ими «поле». Затем один полукруг оставался на Земле, а другой переносился через врата в эту вселенную и сцеплялся с поджидавшей его другой половинкой. Иначе говоря, чтобы создать замкнутый контур, требовалось три полумесяца. Первый должен находиться в мире, куда ты отправляешься, а два других — в мире, который ты покидаешь. Когда человек вступает в круг, одна из двух частей переносится к полумесяцу в другой вселенной, а в мире, из которого совершался переход, остается третья половинка.

Скорее всего, Ваннакс явился на Землю с помощью этих устройств. Но он бы туда не попал и просто не мог бы пройти через врата, если бы на Земле к тому времени не оказалось третьего полумесяца. Каким-то образом — и вряд ли мы узнаем каким — он потерял на Земле одну из половинок. Возможно, ее украл человек, который не понимал истинной ценности предмета. Так или иначе, но Ваннакс искал утерянную деталь, и когда в газетах появилась история о моей находке в Германии, он смекнул, о чем идет речь. Переговорив со мной, Ваннакс понял, что я могу и не продать свой полумесяц. Поэтому он проник в мою квартиру и прихватил с собой вторую половинку. Он уже сложил круг и хотел совершить переход, но я остановил его.

Наверное, он застрял на Земле и не может попасть сюда, пока не найдет еще один полумесяц. Насколько мне известно, на Земле их должно быть несколько. И тот, который нашел я в Германии, скорее всего, никогда ему не принадлежал.

Несколько дней Финнеган бродил по дворцу, огромному, потрясающе прекрасному и экзотическому, наполненному сокровищами, драгоценными камнями и странными предметами. В нем были лаборатории, или, вернее сказать, синтезаторы биопроцессов. Финнеган видел в них странные существа, которые медленно создавались в огромных прозрачных цилиндрах. И еще там находилось множество стоек с действовавшими приборами, но он понятия не имел, что они собой представляли. Под клавишами и рычагами стояли незнакомые символы.

— Мне повезло. Дворец был оборудован ловушками, которые предназначались для поимки и ликвидации незваных гостей. Но они почему-то были выключены — не знаю почему. Впрочем, тогда я не знал, что дворец необитаем. Мне посчастливилось там оказаться в период безвластия.

Финнеган покинул великолепные залы и вышел в изысканный