Канцелярист - Антон Сергеевич Федотов

— Сделка?.. — едва разлепил высохшие губы он.

Воронцов задумчиво покачался на носках, возвышаясь над изломанным телом, равнодушно рассматривая то, что осталось от одного из лучших диверсантов Ордена за последние пятьдесят лет и вздохнул:

— А не соврешь ли ты часом?

Скорцени не смог пошевелить рукой, чтобы обвести развалины вокруг них красноречивым жестом. Однако парень понял.

— Ладно. — Только и согласился Воронов.

Если бы его так же «списали», он бы очень хотел поквитаться напоследок.

Не аргумент, конечно, но интуиция вопила, что сейчас Скорцени врать не будет.

Пистолет достать получилось не сразу, но он справился. А вот диктофон был расположен гораздо для левой руки удобнее.

Чуть повозившись с настройками маг расположил устройство на том же «выступе», вновь взяв в руку «Глок».

Тоновый сигнал огласил окрестности вместе с коротким словом:

— Начинай!

И Скорцени начал.

Исповедь длилась недолго, но через пять минут, когда «собеседник» потерял сознание, Матвей решил, что «куп де грас» он заслужил.

Мягко ухнул еле слышный выстрел «Глока».

Парень посмотрел на дело рук своих, после чего провел пальцами по уху. Окрасившимся кровью подушечкам он не удивился совсем.

Вздохнув, маг вновь подобрал оружие, чтобы через миг столкнуться с задумчивым взглядом Степаныча, ворвавшегося во главе подоспевшей «кавалерии». От него несло такой жутью, что Воронцов только вздохнул, представляя сколь длинный путь предстоит ему самому.

Он ожидал всего: выговора, требования сдать оружия, ареста за уничтожение возможного свидетеля, но инструктор Демидовых просто стоял и молча смотрел на своего ученика столь пристально, что даже настроение «хоть на дыбу, хоть на плаху», что владело парнем с той самой минуты как он решился на сделку, стало давать трещину… Куда тут же устремились ручейки страха.

Длилось молчание с минуту, после чего Степаныч произнес короткую фразу, криво усмехнулся, и был таков.

«Поздравляю тебя воеводой, шкет!», — через секунду «расшифровал» мозг артикуляцию наставника.

[1] Удар милосердия (фр. coup de grâce) — разновидность смертельного удара, который наносится либо охотником тяжело раненому или находящемуся на грани смерти животному, либо же солдатом своему противнику соответственно, которому невозможно оказать медицинскую помощь.

В некоторых случаях удар милосердия осуществляют свои же солдаты по просьбе тех, кто не может добраться самостоятельно до пункта медицинской помощи и обречён на мучительную смерть и агонию, или без их согласия.

[1] Ф-1 (Индекс ГРАУ 57-Г-721); (в просторечии — «фенюша» или «лимонка») — ручная оборонительная граната.

Граната предназначена для поражения живой силы в оборонительном бою. Из-за значительного радиуса разлёта осколков (до 150 метров) метать её можно только из укрытия, бронетранспортёра или танка.

[1] Выстрел гранатомётный ВОГ-25 (Индекс ГРАУ — 7П17) — осколочный боеприпас для гранатомётов ГП-25 «Костёр», ГП-30 «Обувка», ГП-34, РГ-6 «Гном», РГМ-40 «Кастет» и объединяющий в себе гранату и метательный заряд в гильзе. Граната дульнозарядная, то есть подаётся в ствол через дульный срез.

5. ЖнецЪ. Предел Абсолюта

Глава 1

Глава 1. Пролог.

Не любил полковник Ярослав Владимирович Киров высоких питерских кабинетов. Не смотря на немалые к сорока пяти годам чины он так и остался обыкновенным рубакой с поправкой на недюжий Дар. В крайнем случае, командиром и вождем, но вовсе не политиком, чей позвоночник приобрел множество степеней свободы, а язык идеальную для лизания задниц форму и шероховатость. Потому-то и отвечал он за край, где велась настоящая боевая работа, а чины и регалии капали в год по чайной ложке.

Да еще и приглашение какое! Бумага дорогая, едва ли не надушенная, строчки ровные, да рукописные, а под просьбой (!!!) явиться в столицу вальяжный росчерк аж графа Михаила Вязмитинова. Самого министра военного, стало быть.

А ведь едва не опоздал. Привык к порядку, расслабился в своей глуши! А тут, оказывается, пробки учитывать надо, да и другие чисто социальные факторы.

Людской водоворот закружил господина Кирова, едва он ступил за порог аэропорта «Пулково». Растеряешься тут… Нет, крепкий вой в прицелом на воеводу под старость лет и человек с его опытом в такой ситуации растеряться в прямом смысле этого слова не может по определению, но дискомфорт он ощущал явный.

— Такси для господина полковника? — Окликнул его извозчик, едва только мысль о найме оного посетила полковничью голову.

«Сервис, эх-ма, языком вероятного противника выражаясь», — мысленно усмехнулся он, по старой привычке не позволяя и тени своих эмоций пробиться сквозь ментальный щит.

— Военное министерство, — коротко бросил он. — Сколько и за сколько?

Второй вопрос был важнее. Все-таки опаздывать к графу, ведавшему всеми сухопутными войсками было не принято. Тем более, по всем документам он вполне официально проходил как «военный министр».

— Это у Исаакиевского, — сам у себя спросил таксист, но тут же сориентировался. — Часа полтора — два, господин полковник. Никак не меньше! Заторы дорожные! Ужас, что в городе творится. А по цене…

— Договоримся! — Буркнул Киров, насупившись, чем заставил извозчика слегка поежиться.

Не за красивые глазки кое-кого Ярым называли… Да и холодный аналитический ум рассудил, что если если времени мало, то тратить его еще больше — просто преступно!

Затягивать поездку не решился и шофер. Уж больно серьезный пассажир в этот раз попался.

Всю дорогу ехали молча. Пару раз молодой парень за рулем очередной генерации «Волги» пытался завести беседу, но полковник прикрыл глаза, и на все «заигрывания» не реагировал.

Возможно, Ярослав Владимирович и сам бы с удовольствием поболтал со словоохотливым таксистом. Тем более, как и любой русский человек, прекрасно знал, как сделать поездку незабываемой и увлекательной. Всего-то и надо, что уставиться в окно, да с задумчивым видом пробормотать: «Довели страну!»…

Вот только чертов вызов. Никак он не мог понять его причин. Да и молодой человек вполне мог оказаться сотрудником иных служб, что следят за лояльностью императору «в рядах» и не только. Имели прецеденты место быть.

Еще с училища он помнил байку, рассказанную нерадивым однокашником после отбоя на губе через решетку между камерами (Ох, годы молодые! А Любка-то какова была? Ради такой и отдохнуть на шконке можно!):

— Отправили лет пять старшину Зинченко с тремя курсантами третьего круга в Москву. Заселили в общежитии. Хорош, говорят, номер был! Для господ. Каждому по спальной комнате выдали, и все они к общей зале выходили, которую