Владимир Михайлов - Особая необходимость (Журнальный вариант)

А Калве с той же целью — ознакомиться и попытаться понять принципы устройства и действия — отправился наверх, в кибернетический центр. Его задача была, пожалуй, важнейшей: нельзя вечно жить под угрозой какой-нибудь новой неприятности со стороны кибернетических машин и руководимых ими автоматов.

Коробов продолжал детальный осмотр чужой ракеты, чтобы точно выяснить запасы кислорода и электроэнергии, которыми они располагали.

Все без лишних разговоров взялись за дело.

С роботом справиться оказалось нелегко. С трудом удалось разрезать его поврежденную пламенем оболочку электрическим резаком. Как и ожидали, под колпаком ничего похожего на кибернетическое устройство не оказалось. Всего несколько приборов, какие-то цилиндрические непрозрачные аппараты и небольшие многоугольные ящики. На блестящих стержнях, которые могли служить выводами, Сенцов при помощи тестера обнаружил слабое напряжение. Стерженьки эти входили в цилиндры, туда же тянулись гибкие ленты непонятного назначения.

Самым интересным в автомате оказались рычаги-щупальца. Сенцов и Раин долго пытались добраться сквозь твердейшую броню из непонятного материала до этих рычагов, но так и не смогли: никаких рычагов просто не было. То, что они принимали за предохраняющую оболочку, оказалось самой машиной — без сочленений, без всяких деталей, твердый и в то же время необычайно гибкий монолит. Чем он приводился в движение, было также непонятно: к нему не подходили никакие движущиеся части. Они попробовали присоединить один из рычагов к цилиндрам с напряжением. Твердое щупальце начало изгибаться, сокращаться, как мускул, только с гораздо большей силой; рычаг толщиной в палец свободно поднимал кислородный баллон, большой стационарный баллон из ракеты!

Видимо, конструкторы этих машин применяли не механические схемы, подобные земным, а нечто совсем иное: им удалось получить вещество, непосредственно превращавшее электрическую, а может быть, химическую энергию в движение.

— Гораздо экономнее с точки зрения расхода энергии, — восхитился Раин. — Высшая ступень!

Оба долго сидели над разобранным роботом: чтобы понять все тонкости его устройства, нужны, пожалуй, не дни, а недели… И непонятно, как все это им поможет освоить ракету?

— Ну, уж и ракета… — прервал их размышления довольный голос подошедшего Коробова.

— Что? — насторожился Сенцов.

— Отличная машина! — Коробов замотал головой от восхищения.

— А кислород нашел?

— Кажется, да… Твердой уверенности, правда, нет. Хранилище большого объема, но не с газом и не с жидкостью, а с твердым веществом. К нему присоединены такие же аппараты. По моим соображениям, они и превращают твердый кислород в газ.

— Из чего же вы заключили, что это кислород? — спросил Раин.

— А вот из чего. На всех хранилищах имеется такой вот знак, — Коробов пальцем нарисовал на матовой поверхности защитного кожуха робота точку, вокруг нее — два концентрических кружка и на внешнем из них — шесть точек. С минуту все смотрели на медленно тающий рисунок.

— Понятно? — спросил Коробов. — Атом кислорода — шесть электронов на последнем, втором, уровне… Хорошо, что хоть в этой области их символика нам понятна. Нашел я и другие хранилища с таким вот знаком…

— Водород, — сказал Раин.

— Именно. Это решает проблему воды хотя бы в принципе. Следовательно, воздухом и водой мы обеспечены основательно.

Сенцов нетерпеливо спросил:

— А насчет двигателей ничего не ясно?

— До двигателей я добраться не смог… — медленно сказал Коробов. — Там глухая переборка. Как только я подошел, сразу завыло, залаяло… Что-то вроде сирены. Только очень высокие тона. Очевидно, предупреждение об опасности. Не с нашими скафандрами туда лезть.

— Значит, совсем ничего?

— Единственное, что можно сказать, — двигатели, топливо и все остальное занимают гораздо меньше места, чем на нашей ракете, не только по отношению ко всему объему, но и абсолютно. Я специально шагами вымерял…

— Значит, двигатель не химический, — сказал Сенцов. — На каком же приводе? Какое топливо?

— Вероятнее всего, атомное, — ответил Коробов. — Иначе не было бы сигнала опасности.

— Сомневаюсь, чтобы было атомное, — сказал Сенцов. — Я ракету осмотрел снаружи, пока вы спали… Совершенно не то сопло, какое нужно для атомного двигателя, по крайней мере по нашим соображениям.

— Ну, на это вообще внимания обращать не следует, — не согласился Коробов. — И весь этот корабль не так массивен, как наш: переборки миллиметровой толщины, а прочность изумительная.

— Да я не о прочности говорю, — сказал Сенцов. — Курс двигателей помнишь? Принципиальные основы атомного двигателя? Ну вот, а тут совсем не то…

— Я прикидывал, — сказал Коробов. — Если там химическое топливо, то, каким бы совершенным оно ни было, этой ракете дальше Марса не уйти. А вдруг они только на Марс и ходили? — Он помолчал и неожиданно спросил. — Ну как, обедать будем?

— Надо подождать ребят, — ответил Сенцов. — Они там тоже увлеклись. Да, это невесело — то, что ты говоришь…

— Все оборудование ракеты указывает, что она предназначена для дальних рейсов, — вставил Раин. — Даешь Землю!

— Пока мы не знаем… — начал Сенцов.

— Даешь обед! — перебил Коробов. — Ага, Витя прибыл. Ну, что там у тебя? Демонтировал рацию?

— Что осталось — демонтировал, — угрюмо ответил подошедший Азаров.

— Ну и как? Выйдет что-нибудь?

Азаров пожал плечами, ответил:

— Разве что любительский приемник…

— Так-так… — невесело сказал Сенцов. — А на Землю сообщить все же надо. А вообще в ангаре как? Спокойно?

— Какое спокойно! — мотнул головой Азаров. — Опять этих полно.

— Режут?

— На сей раз летают. Что-то приваривают, уже навесили одну крышку люка, сейчас возятся с другой…

— Ясно, — сказал Раин. — Они продолжают выполнять свою программу: ремонтируют ракету… Жаль, что нам это помочь не может: как бы ни ремонтировали, вычислителей они нам не восстановят.

— Да, — сказал Сенцов, — с нашим кораблем мы простились навсегда.

— Но интересно, — проговорил Раин, — до чего они дойдут?

— Ну, для того чтобы это определить, надо быть знатоком их тонких душевных движений, — съязвил Азаров. — Как Калве, например… А кстати, где он?

Из ангара Калве почти бегом поднялся наверх. Он замедлил шаг, лишь попав в знакомый зал, где серая масса грелась в фиолетовых лучах.

Здесь он сразу перестал спешить, начал все рассматривать так внимательно, задумчиво, неторопливо, словно в запасе у него была еще целая вечность.