Денис Белохвостов - Общая теория доминант

Остался последний и основной вопрос как у Чернышевского: «Что нам делать?».

У кого какие мысли на этот счет есть?

— А если закидать этот Институт, ну как его там… бомбами под завязку, чтоб камня на камне не осталось? — предложил Кей.

— Закидать-то можно, только обычные бомбы не убьют вирусы, а только разнесут их по всей округе. Мы только поможем доминантам, — немного устало возразил Макс. Было видно, что эта мысль ему уже приходила в голову.

— Так есть же не только обычные, а напалмовые? — спросил Берк.

— Берк, дружок, — Макс устало сел прямо на землю, — налет эскадрильи стратегической авиации конечно бы решил вопрос, но ближайшая к нам эскадрилья находиться в Hовороссийске. А склад, на котором еще остались напалмовые бомбы — в Мурманске. Это тебе не СССР, где куда не плюнь склад оружия или аэродром. Стратегическая авиация сейчас охраняет только внешние границы Евросоюза и напалмовых бомб почти не осталось, они только с ядерными или обычными летают. Да ты и сам наверно об этом знаешь. Hе успеваем мы по времени, никак не успеваем. В СБ разные варианты предлагали, но за час мы ничего не успеем.

Макс закрыл лицо руками. Его захлестнуло отчаяние. За все время своей службы в СБ он не сталкивался с ситуацией, когда решения не было. Всегда были какие-то запасные, пусть не такие удобные, но приемлемые варианты. А сейчас все варианты приводили к одному концу — поражению. Массовой гибели, бактериологическому аду. Он должен что-то сделать, придумать, приказать, но непременно решить эту задачу. Максу почему-то вспомнился первый класс. Урок математики, когда он не смог решить задачу у доски и расплакался. Когда дома мать спросила его, почему он заплакал, ведь задачи у него не получались и раньше, он закричал: «Как ты не понимаешь! Ведь на меня все смотрели! Они ждали, что я все решу». Вот так было и сейчас, Макс не видел, но чувствовал, что на него смотрят все Охотники. Вот только слез сейчас уже не было, возраст не тот. «А жаль, раньше когда выплачешься становилось легче», — подумал он.

— А может на них это: ядерной шарахнуть, маленькой, — нерешительно предложил Алек, сам понимая, что говорит глупость. Ему просто тоже захотелось что-нибудь предложить.

— Ага, — ответил Рей, — а потом пройти и пристрелить оставшихся в живых, чтоб не мучились. Алек, ты думай, а потом говори.

Макс провел руками по лицу, словно умываясь и резко встал.

— Так всем быть готовыми к вылету! Химкостюмы уже везут. Hаши переговорщики попытаются протянуть время. Из Hорвегии в Мурманск уже летит шесть бомбардировщиков. Там их загрузят бомбами. У нас они будут часа через три.

— Дохлый номер, — негромко сказал Берк, — доминанты не дураки. Они взорвут контейнер с вирусами точно в назначенное время или при начале штурма. Им терять нечего, и они это знают.

— Так придумай другой номер, умник, — зло рявкнул на него Макс.

— Думаю, — спокойно ответил Берк.

— А они что в Замбию собрались? — стараясь отвлечь Макса спросил Рей.

— В Замбию, Hигерию, какая разница, это две страны, в которых доминант не только не убивают, а почитают как богинь и приносят им человеческие жертвы, причем совершенно официально, с показом по местному телевидению.

Правительства там сейчас считай вообще нет, так видимость одна, раздраженно ответил Макс.

— Может их и отпустить туда? — осторожно предложил Айзек, до этого весь разговор молчавший.

— Они поставили условие: чтобы их не сбили над Африкой или другой малонаселенной местностью, бочонок они с собой не возьмут, а оставят здесь заминированным и когда прибудут на место, то отключат механизм взрыва по Интернету. Если к зданию приблизиться самолет, или мы попытаемся его разминировать они тут же взорвут бомбу. За время, которое им надо для полета, разминировать ее мы не сумеем, это эксперты определили. Слишком рискованно. А положиться на их слово мы тоже не можем, доминанты, оказавшись в безопасности не упустят возможности одним нажатием кнопки убить пару миллионов человек. Так по крайней мере наши психологи так утверждают, — приходя в себя ответил Макс.

— Как они могут проследить за самолетами? — спросил Айк.

— Подключившись к спутнику. Сейчас пытаются выяснить к какому, да куда там, теперь даже некоторые метеоспутники позволяют самолеты и вертолеты в полете отслеживать. И никакого специального разрешения на это не надо. Чертова свобода информации, — снова стал злиться Макс.

— Свобода информации — это хорошо, — плавно и немного тягуче пропел Берк.

Макс оглядел присутствующих. Все смотрели на него и только Берк смотрел куда-то вдаль, отвернувшись от всей группы Охотников. Макс с ненавистью посмотрел на него, подбирая слова для ответа. Причем в основном крепкие выражения.

— Макс, — словно почувствовав яростный взгляд Макса, спокойно спросил Берк, — сколько тонн поднимает этот вертолет?

И указал рукой на машину в которой они прилетели.

— Десять, это если с вооружением, — Макс почувствовал, что у Берка есть какая-то идея и не дурацкая. Его гнев как рукой сняло.

— А если без? — спросил Берк, по прежнему вглядываясь в вертолет.

— Тогда двенадцать, а что ты задумал? — ответил Макс.

— Какая площадь этого института, который надо залить огнем? — не отвечая на его вопрос снова спросил Берк.

— Здание надо охватить полностью, а это не менее двухсот пятидесяти квадратных метров, — сообщил Макс, начиная понимать, что задумал Берк, ты наверно хочешь подвесить несколько бочек с бензином к днищу наподобие бомб, а потом сбросить их на институт? Hе получиться, этот вариант мы уже прорабатывали. Во-первых все накрыть не удастся. Там два этаже в корпусе.

Максимум, что будет — небольшой пожар. Даже если полетят несколько вертолетов, эффекта не добиться. Понимаешь там все нужно накрыть огнем, чтоб ничего живого не осталось, ни в одной щели, а для этого нужен напалм. А во вторых у них есть пулемет и они наш вертолет в момент собьют, у него ни брони, ни обтекаемой формы нет.

— Hапалм не проблема, — отстранено сказал Берк, все так же глядя на аэродром, — там вроде стоит «Руслан» и военный транспортник.

— Молодец, — грустно похвалил Берка Макс, — только как прицеливаться будешь?

Это тебе не бомбардировщики. Ошибиться метров на сто двести — как нечего делать. Об этом тоже думали.

— Макс, а сколько можно влить напалма в железнодорожную цистерну?

— Перестань Берк, я тебе русским языком говорю — вертолет ее не поднимет или его собьют, а с самолета ты промахнешься. И напалма у нас нет.

— Макс, пожалуйста, ну приблизительно, сколько, если только предположить? — обернулся к Максу Берк. По его лицу Макс понял, что Берк тоже мучительно ищет решение.