Дэн Симмонс - Падение Гипериона

Ознакомительный фрагмент

– Я хочу знать, что вам приснилось, – сказала Гладстон.

– А я – почему вы бросили их на произвол судьбы. – В тоне моем звучала неприязнь. – Почему оставили отца Хойта умирать.

За сорок восемь лет пребывания в Сенате и полтора десятилетия на посту секретаря Сената Гладстон наверняка отвыкла от подобных отповедей, и все же в ответ на мою резкость она всего лишь приподняла бровь.

– Значит, вам снятся подлинные события.

– А вы сомневались?

Она положила на стол электронный блокнот, выключила его и отрицательно покачала головой:

– Нет, не сомневалась, просто странно услышать нечто такое, о чем никто в Сети не имеет понятия.

– Так почему все-таки вы не позволили воспользоваться кораблем Консула?

Мейна Гладстон сделала полоборота на своем кресле, чтобы взглянуть на тактический дисплей – по мере поступления новых данных красные ручьи меняли русло, голубые отползали, а планеты и луны катились по своим орбитам. Если она и намеревалась сослаться на ход боевых действий, то тут же передумала. И вновь повернулась ко мне:

– А почему, собственно, я должна объяснять вам свои поступки, господин Северн? Кто ваши избиратели? Кого вы представляете?

– Я представляю этих пятерых и младенца, которых вы бросили в беде, – сказал я. – Хойта можно было спасти.

Гладстон потеребила нижнюю губу.

– Может быть, – согласилась она. – А может, он уже скончался. Но суть не в этом, верно?

Я откинулся на спинку стула. Мне не пришло в голову захватить с собой альбом, и теперь мои пальцы просто горели от желания чем-то заняться.

– А в чем?

– Помните рассказ отца Хойта… историю, поведанную им во время путешествия к Гробницам? – спросила Гладстон.

– Да, конечно.

– Каждому из паломников разрешено обратиться к Шрайку с одной просьбой. Легенда гласит, что это существо выполняет одно желание, отказывая в выполнении всех остальных и убивая тех, кому отказано. Помните, какое желание было у Хойта?

Я задумался. Вспоминать прошлое паломников – все равно, что пытаться восстановить подробности снов недельной давности.

– Кажется, он хотел избавиться от крестоформа, – сказал я. – Хотел освободить отца Дюре… его душу, ДНК – все равно как это назвать, – и хотел освободиться сам.

– Не совсем так, – возразила Гладстон. – Отец Хойт хотел умереть.

Я вскочил, чуть не опрокинув стул, на котором сидел, и решительно направился к пульсирующей карте.

– Бред сивой кобылы, – отрезал я. – Даже если он этого и хотел, другие были обязаны его спасти… И вы тоже. А вы позволили ему умереть!

– Да.

– И точно так же позволите умереть остальным?

– Не обязательно, – заметила Мейна Гладстон. – Это дело их воли и воли Шрайка, если он действительно существует. Я знаю одно – слишком велика роль их паломничества, чтобы предоставлять им средство для отступления в момент, когда предстоит принять решение.

– И кто же примет решение? Они? Как могут поступки шести или семи человек и младенца повлиять на судьбу государства со ста пятьюдесятью миллиардами жителей?

Конечно, я знал ответ на этот вопрос. Консультативный Совет ИскИнов и работавшие на этот раз вместе с ним не столь проницательные прогнозисты Гегемонии очень тщательно подбирали паломников. Но по какому признаку? Непредсказуемость – вот доминанта личности каждого из них. Каждый был шифрованной записью под стать абсолютному в своей загадочности уравнению Гипериона. Знала ли об этом Гладстон? Или она знала только то, что ей сообщали Альбедо и ее собственные шпионы? Я вздохнул и вернулся на свое место.

– Вы узнали из сна о судьбе полковника Кассада? – спросила секретарь Сената.

– Нет. Я проснулся, когда они отправились к Сфинксу, чтобы спрятаться от ливня.

Гладстон слегка улыбнулась.

– Вы понимаете, господин Северн, что нам было бы удобнее держать вас под наркозом с помощью того же правдосказа, который использовала ваша подруга Филомель, подключив субвокализаторы. Тогда мы получали бы более регулярные и обстоятельные сообщения о происходящем на Гиперионе.

Я ответил улыбкой на улыбку.

– Да, это было бы удобнее. Но если бы я бросил тело и ускользнул через инфосферу в Техно-Центр, вы оказались бы в самом неудобном положении. А именно это я сделаю, если снова подвергнусь нажиму.

– Конечно, – согласилась Гладстон. – В подобных обстоятельствах я поступила бы точно так же. Расскажите мне, господин Северн, что испытывают живущие в Техно-Центре? В том далеком месте, где находится ваше подлинное сознание?

– Жизнь кипит, – ответил я. – Это все, для чего вы меня сегодня вызывали?

Гладстон снова улыбнулась, и в ее улыбке были естественность и теплота, столь непохожие на продуманную любезность официальных улыбок, которыми в совершенстве владела секретарь Сената.

– Нет, – сказала она. – У меня было на уме еще кое-что. Хотели бы вы отправиться на Гиперион? На настоящий Гиперион?

– Настоящий Гиперион? – повторил я с дурацким видом. Пальцы заныли от странного возбуждения. Конечно, моему подлинному сознанию никто не мешал пребывать в Техно-Центре, но тело и мозг у меня слишком человеческие, слишком чувствительные к адреналину и другим своенравным химикалиям.

Гладстон кивнула.

– Туда рвутся миллионы людей. Им хочется сменить, наконец, обстановку. Увидеть войну вблизи. Идиоты. – Она со вздохом пододвинула к себе рабочий блокнот и подняла глаза – взгляд ее был серьезен. – Но я хочу, чтобы кто-нибудь съездил туда и отчитался обо всем передо мной лично. Сегодня утром Ли собирается опробовать новый военно-транспортный портал, и мне подумалось, что вы могли бы составить ему компанию. Вряд ли вы успеете посетить сам Гиперион, но в системе побываете.

На языке у меня вертелось несколько вопросов, но, к моему стыду, первой моей реакцией была фраза:

– Это опасно?

Ни выражение лица Гладстон, ни ее серьезный, дружеский тон не изменились:

– Возможно. Хотя вы будете в тылу, а Ли получил четкие указания не подвергать себя или вас явным опасностям. «Явные опасности, – подумал я. – Но сколько неявных опасностей в зоне военных действий вблизи планеты, по которой разгуливает не кто-нибудь, а сам Шрайк?»

– Да, – быстро произнес я. – Согласен. Но есть один непонятный для меня момент. Почему вы решили послать на Гиперион именно меня? Если из-за моих связей с паломниками, то, мне кажется, эта командировка – ненужный риск.

Гладстон кивнула.

– Господин Северн, связь с паломниками, несмотря на всю ее, скажем так, непрочность, несомненно нужна мне. Но верно и то, что ваши наблюдения и мнение ценны для меня ничуть не меньше.

– Но для вас я – белое пятно. Мало ли кому я поставляю информацию – сознательно или каким-то иным образом. Я – выкормыш Техно-Центра.