Василий Головачев - Сага о джиннах: Возвращение джинна. Последний джинн. Джинн из прошлого (сборник)

Ознакомительный фрагмент

– Привет, – привстал с диванчика толстяк Шоммер, ксенолог-универсалист Института Внеземных Коммуникаций, подавая руку. – Мы тут тоником балуемся, не присоединишься?

– Чаю, – сказал Игнат, усаживаясь рядом.

Калаев, разговаривающий с кем-то по консорт-линии, махнул рукой: я сейчас.

Шоммер налил Игнату чаю, подцепил вилочкой ломтик лимона.

– Сахару?

– Два кубика. А где остальные?

– Голицын на Луне, Чаушеску вообще на Полюсе. Крестовский скоро придет. Кто тебе нужен конкретно?

– Ты, – усмехнулся Игнат.

– Тут я, – ответил такой же усмешкой Шоммер, держа обеими руками чашку с глинтвейном.

– Что обсуждать собираемся?

– Ты слышал об открытии чилийских астрономов?

– Ни гугу. Что же они открыли? Неужто родину гиперптеридов?

– Ну, родина гиперптеров скорее всего уничтожена, равно как и родина иксоидов, иначе Даль-разведка на них уже наткнулась бы. Нет, астрономы открыли в Гидре странную расширяющуюся полость, так сказать рождающийся на наших глазах войд[7].

Игнат хлебнул чаю, добавил в чашку еще один кубик сахара.

– Войд? Но это же невозможно. Войды образовались в результате инфляционного раздувания в самом начале рождения Вселенной.

– А этот расширяется прямо на наших глазах. Расстояние до него около миллиона световых лет, то есть образовался он миллион лет назад, просто до нас только-только долетел свет оттуда. Точнее – был свет, а теперь он гаснет в этом месте, образуется абсолютно темная область пространства, размеры которой уже достигли двухсот тысяч парсеков.

Игнат подумал, занялся чаем.

– Ну и что? Какая связь…

– Миллион лет.

– Все равно не вижу… – Игнат замолчал, глядя перед собой остановившимся взглядом, почесал переносицу. – Ты хочешь сказать, что это раздувание как-то связано с войной между иксоидами и гиперптеридами?

– Почему нет? Война между ними закончилась именно миллион лет назад. Войд может оказаться результатом уничтожения теми или другими скопления галактик с чьей-то цивилизацией. Мы же только сейчас начинаем обнаруживать следы этой войны в глобальных масштабах.

– Это еще надо доказать.

– Даль-разведка уже планирует экспедицию к объекту в Гидре, мы назвали его Антидырой. Возможно, я приму в ней участие.

Калаев закончил разговор с абонентом, отключил связь.

– Давайте о деле, эксперты, у меня мало времени. Игнат, Гилберт поделится своей гипотезой, а ты оценишь.

– Уже поделился.

– Это первая гипотеза, – расплылся до ушей ученый. – Есть и вторая, помощней.

– Даже так? А она имеет отношение к нашим сегодняшним проблемам?

– Не исключено, – кивнул Калаев. – Но сначала о новых данных. Служба сейсмоконтроля Луны доложила, что сегодня в три часа по ССВ в районе южной оконечности Моря Спокойствия произошло небольшое лунотрясение. Это уже второе лунотрясение в этом районе. Первое, как известно, произошло два месяца назад.

– Их можно объяснить естественными причинами?

– Вряд ли, – хмыкнул Шоммер. – Луна хотя и имеет жидкое ядро и раскаленную астеносферу, но они неактивные, а литосфера у нее мощная…

– Короче.

– Короче, локальные лунотрясения того типа, что регистрируют сейсмографы в районе Моря Спокойствия, с точки зрения науки невозможны.

– Значит, мы имеем на Луне…

– Еще одного «джинна», – закончил Калаев. – Первого – «спящего» нашли и доставили на Землю кретины из лаборатории «Суперхомо», второй остался на Луне и теперь «буянит». Именно на него и наткнулся несчастный прораб из Харькова с интересной фамилией…

– Пивторыкобылы.

– Первыми на него вышли люди Ордена, – качнул головой Шоммер, – и все засекретили. Утечка информации произошла случайно. Я думаю, они сделают все возможное, чтобы не допустить к своим секретам никого.

Игнат встретил взгляд Калаева.

– Да, – мрачно кивнул глава отдела внутренних расследований. – Твой внук в большой опасности. Мы, конечно, постараемся подстраховать его поплотней, но риск все равно велик. Можешь отозвать его, если хочешь.

– С какой это стати? – сухо произнес Игнат. – Он и сам способен сделать выбор.

– Ладно, я с ним поговорю.

– Где он сейчас?

– На Луне, разумеется. Похоже, мы вовремя направили его туда. Я дал ему обойму Романа Мигули, и они нашли пробку.

– Что?!

– В одной из трещин, расколовших стены борозды Маскелайн, причем недалеко от бывшего объекта «Зеро», обнаружилась дыра, заделанная изнутри реголитобетоном и скрытая маскером. Причем точно такая же пробка находится напротив первой на противоположной стороне расщелины.

– Тоннель?

– Гилберт утверждает, что это ход Червей Угаага.

Игнат посмотрел на Шоммера. Тот сморщился, кивнул.

– Черви, бесспорно, контролировали загрузку «джиннов» в могильники, побывали они и на Луне. Да и не только на Луне, но и на Земле, судя по сочиненным нашими предками мифам о драконах.

Игнат скептически поджал губы.

– Для объяснения возникновения мифов о драконах не обязательно привлекать Червей. Драконы – те же птерозавры – жили на Земле задолго до появления на Луне «джиннов».

– Кто знает? – философски пожал плечами ксенолог. – Я лично не вижу в своей гипотезе больших натяжек. Но не суть важно. Я считаю, что гиперптериды, иксоиды и Черви Угаага представляют собой промежуточные стадии разумогенеза одного вида. Мало того, должны быть еще четвертый и пятый подвиды этого вида. Точнее – первый, материнский, и пятый – окончательный.

Игнат вопросительно глянул на Калаева.

– Вы серьезно?

– Я здесь ни при чем, – сказал начальник отдела внутренних расследований. – Но особых противоречий в этой гипотезе я не вижу.

– Ну и где они – эти подвиды? Почему мы не столкнулись с ними, изучая Галактику?

– Потому что их нет! – поднял вверх палец Шоммер.

Ромашин-старший покачал головой, усмехнулся.

– Логично.

– Ты не понял. Материнского подвида, который я назвал шоммероидами, уже нет, он давно канул в Лету, а пятого – еще нет. Он только должен появиться. Ну, или появился и куда-то подевался, я пока над этим вопросом не думал. Я назвал финальный подвид ангелоидами.

Игнат засмеялся. Улыбнулся и Калаев.

– Чего ржете? – не понял ученый.

– Представили эволюцию разума – от шоммероидов до ангелоидов, – объяснил Калаев. – Уж очень ты хорош в качестве промежуточной стадии разумогенеза негуман.

– Какая разница, как их называть? Идея моя, вот я и назвал…

– Да мы не возражаем. Однако меня больше интересует практическая сторона гипотезы. Что мы с нее будем…

– Подожди, у меня еще остались вопросы, – перебил Калаева Игнат. – Если иксоиды и гиперптериды были, как вы утверждаете, представителями одного разумного вида, но на разных стадиях развития, почему же они воевали?