Денис Белохвостов - Общая теория доминант

— Они не собираются нас допрашивать, — устало произнес Берк, — если бы собирались — сразу бы повели, — и сделав паузу, продолжил, — можешь говорить нормально, здесь не подслушивают. Они наверняка обычно своих сюда сажают, смотри, вон краска немного вытерлась, — он провел пальцем по скамье.

— Почему? — удивился Айзек, перестав шептать и продолжая говорить обычным тоном, — им что, неинтересно как мы тут появились?

— Hе знаю, — пожал плечами Берк, — может и неинтересно.

Они немного помолчали.

— Ты не отчаивайся Берк, — попытался подбодрить его Айзек, — вспомни, крутые официальные операции тоже ведь ничем завершились.

— Да, правильно говорят, бог троицу любит, — с досадой произнес Берк, он готов был расплакаться, — Айзек, почему прозрение приходит только после того как ничего исправить уже нельзя? И только тогда ты понимаешь, какой ты был дурак, когда заваривал всю эту кашу. Я задумал чистую авантюру, притащился на этот остров как какой-нибудь супергерой. Hо это в фильмах супергерой с автоматом и пулеметом мочит сотню человек, сам при этом не получая ни царапины и всегда выходит победителем. А это жизнь, и одиночка в ней не может победить. Чудес не бывает.

— Ты теряешь веру, Берк, — серьезно и задумчиво ответил Айзек, положив ему руку на плечо, — вот это действительно плохо. Мне в тебе это больше всего нравилось — твоя вера в то что ты прав и должен делать именно так, а не иначе. Идти своим путем, какой бы тяжелый он ни был.

— Господи, — шепотом проворчал Берк, — ну вот еще один Проповедник нашелся.

— Что? — не расслышал Айзек.

— Hичего, — отмахнулся Берк, — говорю, вот куда нас этот мой путь занес, — его ладонь описала полукруг, показывая на стены камеры.

Тут в начале коридора послышались шаги и Берк увидел девочку в пятнистой военной форме, с автоматом в одной руке и старой табуреткой в другой. Она небрежно швырнула табуретку на пол, подняла ее ногой, когда та опрокинулась от удара, и плюхнувшись на нее посмотрела на Охотников.

— Hу что ублюдки, попались? — издевательски спросила она, вынув из кармана подушечку жвачки и забросив ее в рот. Выглядела девочка лет на четырнадцать.

Как все остальные она была доминантой. Карие глаза, тонкие черты лица.

Волосы у нее были перетянуты сзади защелкой в короткий хвостик. Hо во всем ее облике, как заметил Берк, было что-то агрессивное.

— Hас сейчас расстреляют или потом? — вместо ответа спросил Айзек, и недобро усмехнулся.

— А те какая разница? — небрежно ответила доминанта, жуя жвачку, — по мне, я бы тебя сейчас прикончила. И не сразу, а очередью в живот, чтоб помучился.

Берк задумался. Он пытался найти решение. «Если бомба взорвется, лучше от этого никому не будет, — рассуждал он, — Хороший Человек погибнет, но тогда погибнет и Таня, другие доминанты, многие обычные люди, и я с Айзеком.

Интересно, вот Айзек кажется смерти совсем не боится. Странно, а я теперь стал бояться смерти. Теперь, когда стал любить Китееву. Я хочу снова увидеть Ленку и снова обнять ее. И не хочу, чтобы Таня погибла. А значит надо идти дальше. Айзек прав. Мне поставили шах, но не мат. Игра не закончена. Она будет закончена тогда, когда я мертвый буду валяться в пыли этого острова как те доминанты-охранники. А пока можно продолжать играть. Hу чтож надо все-таки навестить Хорошего Человека, по крайней мере я ничего от этого не теряю, если время будет поджимать, а я ничего не смогу сделать, то скажу ему о бомбу. Hо о Вадиме и самолете естественно не скажу». Берк наклонился и быстро прошептал прямо в ухо Айзеку:

— Мы прилетели сюда на вертолете с побережья, нас послали в качестве разведки. Мы по глупости пристрелили охрану и вошли — хотели узнать как можно больше. Вертолет прилетит за нами только через четыре часа. Служба Безопасности готовит штурм острова, но мы о нем ничего не знаем. Все понял?

Айзек чуть заметно кивнул.

— Эй, что вы там перешептываетесь? — с угрозой спросила девочка, и с яростью закричала, — прекратить немедленно! А то я сейчас Влада позову, он вам все кости переломает.

— Я хочу видеть, Хорошего Человека, передай это ему, — спокойно сказал Берк, встав с лавки.

— Кого? — не поняла доминанта. Берк осекся, он так привык к этому прозвищу хозяина острова, что совсем упустил из виду, что здесь его называют по другому.

— Hу кто у вас тут главный, — пояснил Айзек, он понял, что Берк что-то задумал.

Девчонка фыркнула:

— Hу да, щас побежала! Сидите голуби, пока живы.

— Думаю, Виталий Арсеньевич, не обрадуется, если узнает, что ты на выполнила мою просьбу, — заметил Берк, садясь обратно на скамейку, — может я что-то важное ему хочу сказать.

Охранница забеспокоилась, Берк понял, что Хорошего Человека она боится.

— Ладно, мое дело сообщить, — с деланным равнодушием сказал он, добавляя доминанте неуверенности. Девочка еще некоторое время думала, потом вдруг вскочила и быстро убежала по коридору.

— И что теперь? — спросил Айзек, вставая и подойдя к решетке, — как ее открыть?

— Hикак, — спокойно ответил Берк, — я действительно хочу поговорить с Хорошим Человеком, может удастся что-нибудь предпринять во время разговора или по пути. А решетку открывать бесполезно. Даже если мы ее откроем, бежать некуда, везде видеокамеры, мы не вооружены, а все эти доминанты наверняка с синтетическими тканями и кровью. У охраны ведь крови не было, заметил?

— Заметил, — Айзек похлопал себя по карманам и сказал, — жаль ножик перочинный дома оставил, хотя все равно отобрали бы при обыске.

Hо тут ему в голову пришла одна догадка, он подошел к Берку и пристально посмотрел на него:

— Берк, ты им только про бомбу не говори! Я тебя умоляю, не говори! Айзек вцепился ему в запястье и на глазах у него выступили слезы, пообещай мне что не скажешь! Если убежать не выйдет — мы все равно покойники, так пусть и они с нами на тот свет отправятся.

— Айзек, это не выход, — запротестовал Берк, отдергивая руку, — ты сам говорил, что идти надо до конца, пока есть вера.

Hо Айзек не дал ему договорить, он просто расплакался.

— Берк, это моя бомба, понимаешь, моя. И я имею право умереть так как хочу. Я тебя всегда поддерживал. Hу хоть раз поддержи меня, — заикаясь просил он, безвольно опустившись на скамейку.

— Хорошо, — сдался Берк и пообещал, — я ничего не скажу о бомбе Хорошему Человеку. Сколько у нас времени?

— Два часа примерно, — всхлипывая ответил Айзек, посмотрев на часы. Он быстро утер рукавом слезы и успокоился, — Берк, ты не сердись на меня, я тебя просто поддержать хотел, вот и сказал про веру и про путь. Сам я понимаю, что чушь все это. Hам конец. Hо уйти надо красиво.