Эллис Питерс - Неугомонная мумия

- И приметы эти соответствуют половине мужского населения Каира, заметил Эмерсон. - Кто вам действительно нужен, инспектор, так это специалист, способный оценить стоимость товаров в лавке. Большая их часть попала туда незаконным путем, а потому по праву принадлежит Ведомству древностей. Хотя, видит бог, никто в этом пыльном сарае, называемом музеем, понятия не имеет, как обращаться с ценнейшими экспонатами.

- Друзья мои! - жалобно простонал герр Бехлер. - Прошу меня простить...

- Да, конечно, дорогой герр Бехлер. - Я повернулась к мужу. - Эмерсон, герр Бехлер - очень занятой человек. Не понимаю, почему ты до сих пор отнимаешь у него время. Мы продолжим наш спор в другом месте.

Однако инспектор по непонятной нам причине отказался так поступить. Он даже отверг предложение Эмерсона помочь составить опись товаров. Но мой супруг непременно увязался бы за полицейским, не останови я его.

- Ты не можешь выйти на улицу в таком виде. Рамсес перепачкал тебя с головы до ног. Как ты думаешь, что это за липкая гадость темного цвета?

Эмерсон взглянул на свой пиджак.

- Похоже на деготь, - ответил он с удивлением. - Кстати, о Рамсесе...

- Да, - мрачно сказала я, - очень кстати. Нам надо поговорить с этим несносным созданием.

Джона и Рамсеса мы обнаружили сидящими бок о бок на кровати - они напоминали преступников, ожидающих приговора. Правда, на вымытой физиономии нашего отпрыска начисто отсутствовали какие-либо признаки раскаяния.

- Мамочка, - заговорил он, как только мы открыли дверь, - Бастет...

- Где она?

Лицо Рамсеса стало пунцовым.

- Так именно это я и пытался объяснить, мамочка. Бастет потерялась. Когда мистер полисмен схватил меня, по моему мнению, несколько более грубо, чем того требовали обстоятельства...

- Грубо, ты сказал? - Лицо Эмерсона приобрело в точности такой же пунцовый оттенок, что и у сына. - Проклятье, я так и знал! Руки чесались хорошенько врезать этому мерзавцу в челюсть. Оставайтесь здесь, я скоро вернусь...

- Постой, Эмерсон! - Я обеими руками вцепилась в руку супруга.

Пока мы пыхтели и боролись, Рамсес задумчиво заметил:

- Если бы мистер полисмен был более любезен, я не стал бы пинаться и кусаться. Ему не следовало называть меня назойливым сатанинским отродьем.

Эмерсон прекратил сопротивление.

- Гм-м...

- Бог с ним, с мистером полисменом! - воскликнула я. - Бог с ней, с Бастет! Она вернется, когда сочтет нужным. В конце концов, Бастет родилась в этой стране.

- По моему мнению, приписываемая кошкам способность преодолевать большие расстояния в незнакомой местности сильно преувеличена, а потому...

- Рамсес, у тебя слишком много мнений. Лучше скажи, что ты делал в лавке Абделя?

Невозможно дословно привести объяснения Рамсеса. Его витиеватые монологи способны доконать кого угодно. По заверениям Рамсеса, ему захотелось еще раз взглянуть на предметы, которые он приметил в лавке накануне. Но я знала, как припереть к стенке маленького хитреца. Рамсесу ничего не оставалось, как признать, что он невольно подслушал наш с Эмерсоном спор о ночном визите к Абделю.

- Я хотел пойти с вами, - укоризненно сказал он, - но случайно заснул, а ты, мамочка, меня не разбудила.

- Увы, Рамсес, но детям полагается ночью спать, а не шастать по злачным местам.

- Я это подозревал, - грустно ответил сын.

- А какие предметы в лавке привлекли твое внимание? - спросил Эмерсон.

- Да не все ли равно? - вмешалась я. - Уже полдня прошло, там небось побывала целая армия зевак, а мы с вами тратим время на болтовню.

Эмерсон бросил на меня взгляд, который ясно говорил: "А кто виноват в том, что мы потеряли полдня?" Однако вслух он этого не произнес, поскольку мы стараемся не осуждать друг друга в присутствии Рамсеса. Единый фронт совершенно необходим, если мы хотим выжить в борьбе с нашим сыном. Вместо этого мой дорогой супруг простонал:

- Когда же наконец мы сможем сбежать из этого отвратительного города? Я надеялся отбыть к концу недели, но...

- Ничто нам не мешает уехать хоть завтра, если немедленно приступим к делу. Что у нас осталось?

Оказалось, не так уж и много. Я согласилась взять на себя подготовку к поездке и отправку багажа. Эмерсон же наведается в деревушку неподалеку от Каира, где мы обычно набираем рабочих.

- Почему бы тебе не взять с собой Рамсеса?

- Конечно! - обрадовался Эмерсон. - А что Джон?

На протяжении всей дискуссии Джон стоял столбом, не осмеливаясь вставить слово. Его глаза, не мигая, следили за моим лицом, в них светилась смесь стыда и надежды, которую так часто можно увидеть в глазах провинившейся собаки.

- Мадам, - начал он медленно, - я хотел бы сказать...

- Вы сегодня и так слишком много сказали, Джон.

- Да, мадам. Благодарю, мадам. Мне поехать вместе с профессором и юным Рамсесом, мадам?

- Нет, Джон, мне понадобится ваша помощь.

Ничего не подозревающий Эмерсон возражать не стал.

Наскоро поев, мы отправились каждый по своим делам. Со своими я покончила очень быстро. Европейцы часто жалуются на восточную медлительность, но, полагаю, всему виной их собственное неумение. Вот у меня никогда не возникало сложностей с тем, чтобы заставить людей делать то, что мне надо. Следует лишь твердо и решительно пресекать любые попытки отвлечь вас от цели. Эмерсона, например, как и большинство мужчин, ничего не стоит отвлечь. Сегодня мой дорогой супруг потратит целый день на то, на что мне хватило бы и пары часов. Он покурит и посплетничает с Абдуллой, нашим верным помощником, потом не спеша распробует предложенные угощения, вот день и пролетит. Рамсес наверняка набьет живот всяческими антисанитарными сладостями, а его не по летам развитой ум обогатится новыми бранными словечками. Ладно, пусть наслаждаются на свой лад. А я развлекусь на свой. И Эмерсон с Рамсесом были бы мне только помехой. Очень хорошо, что они уехали на целый день...

Джон с молчаливой преданностью следовал за мной, пока я расправлялась с делами. Но когда я приказала доставить нас в квартал торговцев древностями, на его простодушном лице мелькнула тень недоброго предчувствия. И все же заговорить Джон решился только в ту минуту, когда я вылезла из экипажа и, размахивая зонтиком, устремилась в узкие переулки.

- О, мадам... - бормотал Джон, плетясь следом. - Я... это... того... пообещал господину...

- Джон, умоляю вас, следите за своей речью.

Мы нырнули в темный арочный туннель.

- Да, мадам. Мадам, а мы... это... идем в это... туда... в это место?

- Совершенно верно.

- Но, мадам...

- Если вы легкомысленно посулили профессору Эмерсону, что помешаете мне пойти в лавку Абделя, то вам следовало сначала хорошенько подумать, Джон. Как, интересно, вы собирались остановить меня? А мистеру Эмерсону следовало быть поделикатнее и не требовать от вас невозможного. - Джон издал слабый стон, мне стало жаль молодого человека, и я, вопреки своим привычкам, снизошла до объяснения: - Кошка, Джон... кошка Рамсеса. Надо поискать Бастет. Малыш очень расстроится, если мы оставим ее в Каире.