Джон Уиндем - Золотоглазые

— Так и должно быть. Именно потому бедная пеночка изматывает себя до изнеможения, пытаясь прокормить прожорливых кукушат. Они эксплуатируют инстинкт матери. Действие такого инстинкта необходимо для продолжения рода, Но в данном случае Ферелин просто не должна оказаться обманутой чувством материнства.

— Если бы у Анжелы был такой ребенок, как бы вы поступили? — медленно, растягивая слова, спросил Алан.

— Сделал бы тоже самое, что советую сделать вам. Увез бы Анжелу из Мидвича, продал бы дом, разорвал бы все нити, связывающие ее с этим местом. Я мог бы и сейчас сделать это, хотя она и не вовлечена в эту историю. Подождем: все зависит от того, как повернутся события. Волшебные истории меня не интересуют, а потенциальные возможности Детей нам еще до конца не известны. Тем не менее, чем скорее вы увезете Ферелин, тем спокойнее я буду себя чувствовать, Но мне не хотелось бы ей что-то говорить. С одной стороны, это ваше личное дело, с другой — существует риск, что, высказывая свои не совсем ясные предчувствия, я, возможно, и не прав. Как говорится, вам и карты в руки. Однако, если вам трудно решиться или трудно сообщить Ферелин, Анжела и я вам поможем.

— Надеюсь, это не понадобится. Мы оба отлично понимаем, что дальше так продолжаться не может. Теперь я получил дополнительный толчок, так что мы уладим дело.

Они продолжали сидеть, молча размышляя каждый о своем. Алан испытывал чувство облегчения: его отрывочные предчувствия и опасения наконец-то сконцентрировались и дали заряд для активною действия. Беседа с тестем произвела на него сильное впечатление, ведь тот излагал одну за другой мысли, которые отвечали на все его вопросы. Размышления Зеллаби были крайне интересными и разнообразными. Алан хотел продолжить дискуссию, но тут увидел Анжелу, пересекающую лужайку. Она подошла, села в кресло рядом с мужем и попросила сигарету. Зеллаби протянул ей пачку. Некоторое время мужчины следили за ней, за тем, как она нервно затягивается.

— Что-то случилось? — спросил Зеллаби.

— Я еще не совсем уверена. Мне только что звонила Маргарет Хексби. Она уехала.

Зеллаби удивленно поднял брови.

— Ты имеешь в виду из Мидвича?

— Да, она говорила из Лондона.

— О! — сказал Зеллаби и задумался.

Алан спросил, кто такая Маргарет Хексби.

— О, извините. Вы не знаете ее, это одна из бывших сотрудниц Кримма. Очень талантливая, как я поняла… Доктор физики Маргарет Хексби из Лондона.

— Она одна из многих? — поинтересовался Алан.

— Да, одна из наиболее «обиженных», — сказала Анжела. — Теперь она решила покончить с этим и уехала, оставив Ребенка на Мидвич. Она решила, что для официального заявления я самый подходящий человек и хотела все уладить с Ребенком.

— Где он теперь?

— Там, где она квартировала. В коттедже миссис Дорри.

— И она просто ушла оттуда?

— Вот именно. Миссис Дорри еще не знает. Мне придется пойти и сказать ей.

— Должно быть, это ужасно, — сказал Зеллаби. — Я прекрасно представляю настроение женщин, у которых останавливались девушки с Фермы. Они вышвырнут их, пока те не смотались, как Хексби. Может, подождать, пока Кримм вернется? В конце концов, Мидвич не отвечает за этих женщин. Кроме того, она может одуматься.

— Не эта, я думаю. Это не минутный порыв. Она прекрасно все продумала. Ее доводы: она никогда не просилась в Мидвич, ее просто направили сюда. Если бы они направили ее в область желтой лихорадки, то отвечали бы за все осложнения, а так как послали сюда, то пусть распутываются теперь сами.

— Хм, — сказал Зеллаби. — Но это сопротивление могут не принять в высших кругах.

— Однако, это ее решение. Она оставляет Ребенка и считает, что она так же отвечает за него, как если бы его подбросили к ее двери, и поэтому нет причин, почему она должна ломать всю свою жизнь, бросать работу, науку. Она говорит, что не знает, кто больше ответственен — Ферма или Мидвич, но это не ее дело. Она откажется платить что-либо, если только не будет официальной установки. В этом случае миссис Дорри или другая добрая душа, которая захочет взять Ребенка, будут получать два фунта в неделю, которые будут присылаться регулярно.

— Ты права, моя дорогая. Она все продумала. Все это нужно было предусмотреть. Я думаю, законная ответственность за Детей когда-то должна быть установлена. Привлечь к суду?

— Я не знаю, но она обдумала и такую возможность. Если так случится, она будет драться в суде. Она уверена, что медицинское освидетельствование установит, что она была поставлена на место матери без ведома и согласия, поэтому не несет ответственности. Если и это провалится, она будет судиться за нанесение оскорбления и ущерба.

— Весьма интересно, — сказал Зеллаби.

— Но она надеется, что до суда не дойдет.

— В этом она права, — согласился Зеллаби. — Мы делали все возможное, чтобы сохранить в тайне нашу историю, а этот суд соберет журналистов со всего света. Бедняга Кримм и бедняга подполковник Бернард… Интересно, хватит ли их власти теперь? — Он немного подумал. — Дорогая, я только что говорил с Аланом про то, чтобы увезти Ферелин. Теперь это необходимо ускорить. Как только станет известно, многие последуют примеру Маргарет Хексби.

— Да, некоторые могут это сделать, — согласилась Анжела.

— В таком случае возможно, что и многие другие последуют ее примеру. Быть может, стоит что-либо предпринять, чтобы остановить их?

— Но вы же знаете, что может вмешаться общественность.

— Дело не в общественности, дорогая. Мне интересно, что случится, если вдруг выяснится, что Дети не желают оставаться в Мидвиче одни, так же, как они не желали уезжать далеко от Мидвича?

— Ты действительно так думаешь?

— Не знаю. Я лишь пытаюсь представить себя на их месте. Если так, они должны противодействовать любым факторам, уменьшающим их комфорт и снижающим внимание родителей к ним. Не надо быть кукушкой, чтобы понять это. И хотя это всего лишь предположение, но стоит задуматься.

— Как бы то ни было, а Ферелин лучше уехать подальше от Мидвича, — согласилась Анжела. — Для начала, можно предложить ей уехать на две-три недели, — обратилась она к Алану.

— Хорошо. Именно с этого я начну, — сказал Алан. — Где же Ферелин?

— Я оставила ее на веранде…

Зеллаби наблюдал, как Алан пересек лужайку и исчез за углом дома. Потам он обернулся к жене.

— Я думаю, все не так страшно, — сказала Анжела. — Естественно, Ферелин захочет остаться с Ребенком. У нее слишком развито чувство долга. А тут еще конфликтная ситуация, она устала.