Александр Казанцев - Тревоги ледяного грота (Купол Надежды - 3)

- Весьма шутливо, - с каменным лицом произнес Юрий Сергеевич.

- Он назвал папу "гуманоидом", проводящим на Земле биологический эксперимент, в результате которого появились на свет мы со Спартаком. И еще будто все папины изобретения - это давно ему известные достижения инопланетян.

- Вот это важно!

- Папа очень рассердился. И Ревич покаялся в озорной выдумке, которой хотел показать, как легко одурачить людей, подбирая факты и спекулятивно толкуя их.

- Благодарю за информацию. Она ценна для меня. И пригодится, как я уже говорил, по завершении секретных работ с индикатором запаха.

Я встала и пошла. Он не удерживал меня, хотя я долго ощущала затылком его взгляд.

Скоро нам привелось встретиться вновь.

Шульц объявил состав комиссии для испытаний индикатора запаха, В нее, кроме меня, вошли Юрий Сергеевич, Танага, Спартак, Остап и де Грот, который ведал на заводе "вкусных блюд" делом аромата.

Папа встретил нас в своей лаборатории. В глубине ее я увидела Кати-тян, но без ее белой наколки.

Оказывается, Танага послал ее к папе как лаборантку. Должно быть, меня, руководительницу злополучного завода, мой милый папка постеснялся использовать и прикрылся секретностью.

Испытания прибора должны были проходить по программе, взятой из моей диссертации: повторялся опыт, проведенный когда-то с моим Бемсом, - из четырех палочек лишь одна была поднесена к пахучему источнику. Бемс находил ее безошибочно, хотя ни один прибор не обнаруживал ее. Новый прибор оказался не хуже Бемса.

Я глазам стоим не верила! Ведь я прочитала столько литературы, знала, что выдающиеся ученые считали создание, подобного аппарата невозможным. Наш старый индикатор и в сравнение не шел!

Юрий Сергеевич придирчиво повторял испытание в разных вариантах.

- Клево! - заметил Остап. - Только, Юрий Сергеевич, как бы он вас того... не тяпнул.

- То есть кате это "не тяпнул"? Прибор?

- А как же! Нюх у него собачий, как бы и прикус такой же не был.

Танага и Спартак рассмеялись. Юрия Сергеевич покраснел от злости.

- Это слишком серьезно для шуток. Кстати, об одной старой шутке, которая сейчас выглядит достаточно серьезно. - И Юрий Сергеевич торжественно перешел на латынь. - Я утверждаю, что такой индикатор запаха создать, изобрести, сделать за такой короткий срок невозможно.

- А он есть! - восхищенно воскликнул Остап на своей ужасной латыни. Новый принцип, никому никогда не известный!

Вошел Вальтер Шульц:

- Надеюсь, достойные господа, мы действительно воспользуемся в нашей работе чем-то никому и никогда не известным!

- На Земле, - многозначительно заметил Юрий Сергеевич, - ко не на других планетах.

- Что вы имеете сказать, достойный господин? - насторожился Шульц.

Я посмотрела на папу. Он весь съежился и подобрался, как для прыжка.

Юрий Сергеевич возвысил голос:

- Я думаю, что мы имеем все основания утверждать, что испытываемый прибор инопланетного происхождения. На Земле его создать нельзя!

- Однако он создан, - зло вставил папа.

- Создан кем-то где-то! А сюда принесен неведомыми нам путями, которые стоило бы распознать.

- Что вы хотите сказать? - И мой низкорослый папа встал перед высоченным Юрием Сергеевичем и почему-то не показался мне маленьким, хотя человек с мелкой душонкой смотрел на изобретателя сверху вниз.

- У меня существовало лишь подозрение, теперь уверенность. Просим вас, достойный господин Пришелец, раскрыться. Это касается не только всех нас, так долго считавших вас землянином, но и меня лично! И я имею право..

- Вас? Лично? - заинтересовался Шульц.

- Да, достойный господин Генеральный директор. Этот прибор - прямое доказательство, что перед нами гуманоид-инопланетянин, который не только произвел на свет с помощью земной женщины своих детей, но и подсунул мне свою дочь, лишенную естественных земных качеств. А. я-то тщетно искал причин нашей психологической несовместимости!.. Более того, он лишил меня собственного сына, кровь которого испорчена инопланетной примесью!

- Молчать! - взревел всегда невозмутимый Вальтер Шульц. - Наши отцы в Германии слышали также подлые бредни расистов! Я немец, но другого поколениия! И я не потерплю таких теорий, тем более в галактических масштабах! У меня к достойному инженеру Толстовцеву нет ничего, кроме восхищения и за его дочь и за его прибор!

- Но у меня иное мнение! - сопротивлялся Юрий Сергеевич.

- Стоп, "чистокровный арие-землянин"! - гневно оборвал его Спартак. Первым же рейсом "Ивана Ефремова" мы отправим вас в Африку, в ЮАР, единственное место на нашей планете, где вы найдете единомышленников!

- Найдется кое-кто и в Америке, - подсказал Остап.

- Кстати, достойный господин Мелхов, Директорат решил, что вам следует сопровождать магнитную пленку, разоблачающую Генри Смита, и выступить на предстоящем суде свидетелем, - вставил Шульц.

- Нашли повод, чтобы выдворить меня отсюда? Мировая общественность станет на мою сторону! - закричал Юрий Сергеевич, направляясь к выходу.

- Будете в Америке, не забудьте выпросить себе там политическое убежище. Для вас клевое дело получится, - по-русски напутствовал его Остап.

- Прошу прощения, разрешите сказать и мне, - вступил мой папа. Придется открыть все. До сих пор я щадил свою дочь.

Сердце у меня упало. Признаться? В чем? Неужели?..

Он стоял рядом с Вальтером Шульцем и теперь казался очень низеньким. Алеша уже догнал его ростом! Но голова, лицо у него были нормальные, человеческие, как у меня и у Спартака. Только шея выглядела длинной и тонкой. Но ведь и у меня такая же! Не может быть! Не может быть! Я почти кричала (мысленно). А папа спокойно говорил... об индикаторе запаха:

- Мне помог доктор Танага. Бионика - наука, использующая особенности биологических систем. Собака обладает феноменальным чутьем. Мы потеряли нашего верного друга, но его органы обоняния благодаря доктору Танаге и его помощнице Кати-тян сохранены. Я не знал, как воспримет это Аэлита. Боялся ранить ее.

Ах вот в чем дело! Милый папка! Он оберегал меня!..

- Важно было сохранить живые органы работоспособными, питать их, чтобы они функционировали внутри прибора. Наконец, принять сигнал, расшифровать его и передать на циферблаты. Вот это мне и удалось сделать с помощью японских друзей.

- Значит! Значит!.. - воскликнула я. - Это Бемс?

- Да, родная. Какая-то его сохранившаяся частица.

Сквозь слезы смотрела я на поблескивающие никелем детали, на отливающее синевой стекло циферблата, на застывшую красную стрелку, вздрогнувшую, когда Юрий Сергеевич проходил мимо.

И это все, что осталось от моего милого, чуткого Бемса, который даже после кончины продолжает преданно служить людям!..