Генри Каттнер - Маска Цирцеи

В святыне Гелиополиса находился сад, в котором цветы Аполлиона выжигают глаза смотрящим на них. Сад, где розы из белого огня сверкают среди листьев из пламени, истекая каплями жидкого света. В самом центре сада растет дерево.

Легенда гласит, что Золотое Руно висит на дереве, охраняемом драконом. Сколько в этом было правды, я мог убедиться, когда глаза мои привыкли к болезненному блеску. Разумеется, это была аллегория, но правда оказалась еще удивительнее, чем легенда.

Я видел Руно. Лишь с огромным трудом можно было сосредоточить взгляд на этом сверкании, но мне кое-как удалось разглядеть его контур. Я видел локоны Руна, раскаленные добела, и дрожащие шерстинки, колышущиеся в такт движениям дерева.

В саду не было никакого дракона. Само дерево было драконом.

Я видел ленивые извивы его ветвей, покрытых золотой чешуей, гибкие, трущиеся друг о друга в бесконечном, бессонном танце. Листьев не было, зато каждая ветвь кончалась плоской треугольной головой, внимательно вглядывающейся в сияние пылающего сада.

Я отскочил в тень коридора, прижимая руки к глазам. Панир рассмеялся.

— Войди и возьми его, если хочешь, — с иронией предложил он. — Только не заставляй меня собирать твой прах, чтобы доставить его Цирцее. Даже полубог не мог бы войти в этот сад. Ты по-прежнему хочешь получить Золотое Руно?

— Попозже, — ответил я, вытирая слезы, застилавшие мне глаза. — Не сейчас. — Панир смеялся, и чтобы прекратить его насмешки, я добавил: — Я говорю всерьез. Мне известно, как достать Руно, если оно мне понадобится. Когда придет время, я его достану. Пока же в Гелиополис нужно доставить Маску Цирцеи. Фронтис дает мне корабль. Кто поплывет — ты или я?

Панир вытянул руку и закрыл жалюзи. В полумраке его желтые глаза слабо светились. Он вопросительно смотрел на меня. Когда же он ответил, в голосе его звучала легкая неуверенность.

— Возможно, у тебя есть собственный план, возможно — нет. Только глупец отправился бы на Эю, чтобы украсть у Гекаты Маску Цирцеи. Ты не боишься, что будешь разорван на куски дикими зверями и полузверями Цирцеи, прежде чем успеешь пересечь пляж?

— В прошлый раз ничего такого не случилось.

— Верно, — согласился он, внимательно глядя на меня. — На святую землю Эи нельзя приносить оружия, и если ты поплывешь вооруженным, у тебя не будет ни малейшего шанса. Впрочем, меч и не защитил бы тебя от зверей Гекаты. Это не моя игра. Играй в нее сам и молись об удаче.

Я кивнул.

— Еще до Затмения, — сказал я, — ты увидишь Маску в Гелиополисе.

Сам я мог только мечтать, чтобы это оказалось правдой.

11. ПОМОЩЬ ГЕКАТЫ

Золотой корабль мягко коснулся килем песка Эи. Гребцы в золотистых одеждах выскочили за борт, чтобы вытащить галеру на берег, и я вторично вошел на серый ухоженный пляж острова Цирцеи.

Как обычно, стелился туман, окутывая кипарисы. С деревьев капала вода. Мне показалось, что за мной следят, но я не заметил ни тени движения. Сердце мое беспокойно билось, когда я, увязая в сыпучем песке, прокладывал себе тропу вверх. Люди Гелиополиса молча смотрели мне вслед; от них я не мог ждать никакой помощи. Эя для поклонников Аполлиона была запретной землей, и они трепетали перед чарами Волшебницы.

Я вошел под кипарисы.

Едва мои ступни коснулись поросшего мхом подлеска, как вдали послышался какой-то крик. Это был зычный гулкий голос, словно заговорили сами деревья.

— Он идет, он и-де-е-е-т!! — звучало в глубине острова.

По деревьям вокруг меня прошла дрожь и раскатилась кругами, словно волны до воде, пока кипарисы не закачались как от сильного ветра. Но ветра не было, и повсюду стлался сплошной туман.

Крики не стихали. Я не успел пройти и дюжины шагов, как в ответ послышались другие голоса. Голоса полуживотных-полулюдей. Еще мгновение, и до меня донесся глухой топот, скорее ощутимый, чем слышимый, означавший приближение галопирующих конских копыт. Упрямо продолжал я идти к центру острова, где, как мне было известно, стоял храм.

Копыта отучали все ближе. Эхо от них в тумане совершенно сбивало меня с толку. Я не мог определить, приближались они с одной или со всех сторон сразу. Вокруг шелестели заросли, а вверху, среди деревьев завывал ветер, которого я не чувствовал. Вскоре я замер, вздрогнув от пронзительного сдавленного писка, раздавшегося совсем рядом. Это мог быть кот, человек или оба они одновременно. Это могло быть рыданием, смехом или и тем и другим сразу.

Внезапно грохочущие копыта пролетели над моей головой, и секундой позже мир перевернулся вверх ногами. Я вдруг оказался между небом и землей, с трудом переводя дыхание в сильном потоке воздуха, описывая широкие круги, с легкостью вращаемый сильными руками; а копыта ритмично стучали подо мной.

Холодный нечеловеческий смех звучал в моих ушах. Резким движением я повернул голову, чтобы взглянуть, кто меня держит, и увидел человеческое лицо и большие зрачки желто-карих глаз, с той самой слабой примесью звериной натуры, что проглядывала в глазах Панира. Человек этот вновь отодвинул меня подальше от себя, заходясь холодным смехом, более похожим на ржание, и я убедился, что он не человеческое существо. До пояса он был человеком, ниже пояса — конем. Со страхом вспомнил я, насколько дики кентавры.

Вновь прозвучал писк, похожий на кошачий плач. и смех кентавра зазвучал громче. Я закружился в воздухе, и вдруг меня отпустили. Топот копыт стихал в тумане, а я летел в сторону этого мяуканья, кошачьего и человеческого одновременно.

Меня приняла покрытая мхом земля. Весь в синяках. я дважды перевернулся через голову и странным образом вновь оказался на ногах, горячо желая иметь в руках какое-нибудь оружие. Небольшой силуэт, темный и пятнистый, вырос вдруг передо мной; огромные распростертые лапы сверкали когтями, похожими на сабли.

Я смотрел в дикое, яростное лицо, которое не было ни человеческим, ни кошачьим, хотя напоминало и то, и другоe. Внезапно создание нагнулось, схватив меня в объятия, словно медведь или человек. Я почувствовал холодок когтей у самой своей щеки и силу, таившуюся в этом гладком, твердом теле.

Но камню зацокали копыта, из-за пятнистого плеча показались рогатые головы фавнов с язвительными улыбками на лицах, и в ту же секунду мимо моего уха просвистел камень. Ветер среди кипарисов усилился до воющего вихря — вот только никакого вихря там не было. Я догадался, что это дриады, лесные нимфы, готовятся защищать свой остров, если понадобится. Поблизости слышалось кипение вод — это ореады источников и, ручьев доводили себя до иступления, готовясь отогнать меня.