Уильям Тенн - Люди в стенах

Эрик знал, что большинство людей в таком состоянии уже давно бы умерли. Только такое мощное тело, как у Уничтожителя Ловушек, смогло продержаться так долго. И кто знает, если им удастся убежать, возможно, раны его дяди при должном уходе и покое заживут.

Если только они смогут убежать!

— Дядя Томас, — позвал он, наклонившись к нему и настойчиво привлекая внимание воина. — Думаю, я знаю выход. Думаю, я нашел способ убежать.

Никакого ответа. Окровавленная голова продолжала бубнить тихим монотонным голосом. Бормотанье. Бормотанье. Бормотанье. Стон. Бормотанье. Бормотанье.

— Твои жены, — в отчаянии произнес Эрик. — Разве ты не хочешь отомстить за своих жен?

Это, кажется, привлекло внимание.

— Мои жены, — проговорил хриплый голос. — Они были хорошими женщинами. Действительно, хорошими женщинами. Они никогда не подпускали к себе Франклина. Они, действительно, были хорошими женщинами.

Но тут проблеск в сознании снова сменился бессвязным бормотанием.

— Убежать! — шептал Эрик. — Разве ты не хочешь убежать?

Из медленно раскрывшегося рта дяди вытекла тонкая струйка густой крови. Другого ответа не было. Эрик посмотрел на вход в убежище. Стоящий там стражник больше не поворачивался, чтобы время от времени взглянуть на пленников. Строение в центральном убежище, очевидно, было почти готово, и интерес к окончательным приготовлениям заставил воина отойти на пару шагов от входа. Он смотрел в центр главного убежища, абсолютно зачарованный. Ну, это уже кое-что. Это давало им шанс. С другой стороны, это также означало, что им осталось жить считанные минуты. Не сводя глаз со стражника Эрик прислонился к стене и принялся тереть связывающие его руки веревки мешка о самые острые выступы, которые смог найти. Но он понял, что это будет недостаточно быстро. Если бы только в этом месте был наконечник копья, что-то острое. Он лихорадочно осмотрелся по сторонам. Нет, ничего. Несколько полных мешков с едой, по которым бегали тараканы. Ничего, что могло бы ему помочь освободиться.

Его дядя был единственной надеждой. Он должен как-то вывести его из этого состояния. Эрик подполз ближе к Томасу и приложил губы к разбитому уху Уничтожителя Ловушек.

— Это Эрик, Эрик Единственный. Ты помнишь меня, дядя? Я отправился на кражу, я отправился на кражу вместе с тобой. Третья категория. Помнишь, я заявил о третьей категории, как ты и говорил мне? Я совершил свою кражу, она прошла успешно. Я сделал все то, что ты мне велел сделать. Теперь я — Эрик Глаз, так ведь? Скажи мне, я — Эрик Глаз?

Бормотанье и стоны. Казалось, этот человек утратил разум.

— А как же Франклин? Он ведь не может сделать это с нами, или может, дядя Томас? Разве ты не хочешь убежать? Разве ты не хочешь отомстить Франклину, Оттили за то, что они сделали с твоими женами? Разве не хочешь? Не хочешь? — Он должен пробиться к разуму своего дяди сквозь сгущавшийся туман беспамятства.

В полном отчаянии он опустил голову и вонзился зубами в его раненое плечо. Ничего. Только непрекращающийся поток убеждающей в чем-то тарабарщины. И тонкая струйка крови, вытекающая изо рта.

— Я видел Артура Организатора. Он сказал, что знает тебя уже давно. Когда ты с ним встретился, дядя Томас? Когда ты впервые встретился с Артуром Организатором?

Голова Уничтожителя Ловушек упала еще ниже, плечи опустились.

— Расскажи мне о чужой науке. Что такое чужая наука? — Эрик сам теперь говорил почти нечленораздельно, отчаянно пытаясь найти ключ, который отворил бы мозг дяди. — Артур Организатор и Вальтер Искатель Оружия важные люди среди сторонников чужой науки? Они вожди? Как называется строение, в котором они прятались? Чем оно служит Чудовищам? Они говорили о других племенах, о племенах, о которых я никогда раньше не слышал. Сколько других племен существует? Эти другие племена… — Наконец-то. Он нашел ключ. Он пробился.

Голова Томаса, качаясь, приподнялась, в глазах все еще стоял туман.

— Другие племена. Смешно, что ты спросил о других племенах, что ты спросил…

— Почему? Что в них такого особенного? — Эрик попытался удержать ключ на месте, продолжая поворачивать его. — Почему бы мне не спросить о них?

— Твоя бабушка была из другого племени, совсем чужого племени, живущего в далеких убежищах. Я помню, что услышал о нем, когда был маленьким мальчиком, — кивнул себе самому Томас. — Отряд твоего отца отправился в далекий поход, в самый далекий из тех, какие они когда-либо предпринимали. Они захватили твою бабушку и привели ее к нам.

— Мою бабушку?

На мгновение Эрик забыл о том, что для него готовится в главном убежище. Он знал, что с его бабушкой связана какая-то особая тайна. О ней редко упоминали в Человечестве. До сих пор он считал, что это из-за того, что ее сын был ужасно невезучим. Помет, в котором был только один ребенок, и смерть вместе с женой на территории Чудовищ. Самое ужасное невезение, которое может выпасть на долю человека.

— Моя бабушка была из другого племени? Не из Человечества?

Он, конечно, знал, что нескольких женщин захватили у других племен в соседних убежищах и что сейчас они могут считаться полноправными членами Человечества. Иногда женщина из их собственного племени пропадала, когда забредала слишком далеко в боковое убежище и натыкалась на отряд Чужаков. В конце концов, если ты крадешь женщину у чужого племени, ты крадешь существенную часть их знаний. Но он никогда не предполагал…

— Дора Поющая о Снах, — голова Томаса болталась из стороны в сторону, полуразборчивые слова смешивались с кровавой слюной. — Ты знаешь, почему твою бабушку называли Поющей о Снах, Эрик? Женщины любили повторять, что то, о чем она говорила, происходит только во сне, и что она не может говорить просто, как другие люди, — она может только петь о своих снах. Но она многому научила твоего отца, и он был похож на нее. Женщины побаивались быть его подругами. Моя сестра была первой, отважившейся на это, и все говорили, что она заслужила то, что получила.

Вдруг Эрик осознал, что звуки, доносящиеся из главного убежища, стали другими, более тихими. Неужели они уже идут за ним?

— Дядя Томас, послушай! У меня есть идея. Эти Чужаки — Вальтер, Артур Организатор — они дали мне сувенир Чудовищ. Я не знаю, что он делает, я не могу добраться до него. Я повернусь. Попытайся залезть ко мне в мешок кончиками пальцев и…

Уничтожитель Ловушек не обратил на его слова никакого внимания.

— Она была сторонницей чужой науки, — бубнил он сам себе. — Твоя бабушка была первой сторонницей чужой науки, которая появилась в Человечестве. Я думаю, в ее племени все были приверженцами чужой науки. Представь только, все племя состоит из сторонников чужой науки!