Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 6

Чья-то рука поддерживала мою голову. Надо мной склонилось лицо, лицо девушки.

И девушка эта выглядела куда более испуганной, чем, наверное, я. Ее нельзя было назвать хорошенькой, нет, скорее, она была миловидной. А уж когда я представил, что на ее месте мог бы сейчас быть зловещий бородач в белых бриджах, мне она показалась просто красавицей.

Темные волосы, светлые глаза, высокие скулы. Никакой косметики. Овальные очки с толстыми линзами. Трудно определить, в самом деле она так взволнована происшедшим со мной или ее зрачки кажутся чрезмерно расширенными за счет этих удивительно толстых стекол.

— Как вы себя чувствуете? — спросила девушка. Я покрутил головой влево, вправо. Сел. Протер глаза, пригладил всклоченные волосы.

— Сейчас уже лучше. Спасибо.

Стоя передо мной на коленях, она поддерживала меня за плечи. На ней были черные брюки и серая рубашка.

— Что это с вами случилось?

— Сам хотел спросить вас об этом. Я ничего не помню.

— Вы бежали ко мне по этому проходу, потом вскрикнули и упали…

— А вы никого не видели за моей спиной? Вдалеке?..

Она отрицательно покачала головой:

— Разве с вами еще кто-то был?

— Нет, — ответил я, — просто мне показалось, что слышу сзади чьи-то шаги.

— Почему вы бежали?

— Эти телефоны… я испугался, когда все они начали вдруг трезвонить. Вы не в курсе, что с ними стряслось?

— Нет… но они перестали звонить, как только вы упали. Наверное, какие-то неполадки на телефонной станции.

Я поднялся на ноги, оперся о стол.

— Принести вам воды?

Пить мне вовсе не хотелось, но за время ее отсутствия я мог бы собраться с мыслями.

— Да, пожалуй.

— Посидите здесь. Я сейчас…

Девушка указала на стул у освещенного лампой стола. Я присел, а она скользнула куда-то влево, во тьму.

Рядом с раскрытым статистическим справочником лежали испещренные записями листы бумаги. Вероятно, девушка составляла какой-то отчет.

Я порылся в кармане, извлек маленькую коробочку с таблетками, которыми пользовался на ночных выступлениях, когда требовалась особая заводка. Взбодриться не мешало. Когда девушка принесла мне стакан воды, я проглотил таблетку, запил ее и сказал:

— Спасибо, мне следовало принять это лекарство гораздо раньше.

— У вас что-нибудь серьезное? — спросила она. — Может быть, вызвать вертолет «скорой помощи»?

Я помотал головой:

— Ни в коем случае. Видите ли, я подвержен внезапным обморокам. Забыл принять лекарство вовремя, вот и все.

Я был доволен, что сумел придумать для случившегося со мной правдоподобное объяснение.

— Вы уверены, что обморок не повторится?

— Да, все нормально. Я, пожалуй, пойду…

Я начал подниматься со стула, но девушка положила руки мне на плечи и заставила снова сесть.

— Нет, посидите. Я же вижу, вы еще не пришли в себя.

— Хорошо, — согласился я. — Скажите, а почему вы работаете так поздно? И совсем одна?

Она взглянула на свои бумаги, покраснела и отвела взгляд.

— У меня накопилось много работы. Понимаете, я не справляюсь…

— Заставляют работать сверхурочно?

— Нет, я делаю это по собственному желанию.

— О, значит, вам так нравится ваша работа? Она сжала губы, глаза ее сузились.

— Скорее наоборот. — Девушка помолчала, потом спросила: — А вы не здесь работаете?

— Нет-нет, не беспокойтесь.

— Понимаете, — сказала она, вздыхая, — мне совершенно не нравится то, чем я занимаюсь. Да и получается это у меня неважно. Я все путаю, вечно не успеваю… Я и осталась-то после работы именно затем, чтобы наверстать…

— Прошу прощения, что невольно помешал вам.

— Ничего страшного. Я все равно уже закончила.

— Закончили? Она усмехнулась:

— Почти.

— Вы как-то странно это сказали.

— Дня через два начальство сообразит, с кем имеет дело, и уволит меня без проволочек.

— Жаль.

Она пожала плечами.

— Мне не привыкать. Вернусь в бюро по трудоустройству. Может быть, следующая работа, которую они мне предложат, будет интереснее.

— Много их вы уже сменили?

— Не помню. Наверное, больше двенадцати.

Я пристально посмотрел на нее. Ей и было-то лет двадцать.

— Похоже, я вас разочаровала. Да, у меня все из рук валится. К тому же я невезучая.

— Возможно, в вашей профессиональной ориентации изначально была допущена ошибка, — сказал я. — Вам следует попробовать себя в совершенно иной сфере деятельности.

— В бюро по трудоустройству всех уже просто трясет при моем появлении. Чего только они мне не предлагали. А вы чем занимаетесь?

— Я музыкант.

— Вот музыкантом я еще не была. Может, когда-нибудь и попробую. Как вас зовут?

— Энгель. Марк Энгель. А вас?

— Гленда Глинн. Вам не покажется бестактным, если я вас спрошу, что вы делали в «Офисе»?

— Я оказался здесь случайно.

— У вас какие-то неприятности? — Ее вопрос прозвучал скорее как утверждение.

— Почему вы так решили?

— Не знаю. Мне кажется, вы чем-то расстроены. Я права?

— Допустим, я отвечу «да». Ну и что с того?

— Тогда я попытаюсь вам помочь. Если это, конечно, будет в моих силах.

— Вы ко всем проявляете такое участие?

— Терпеть не могу, когда у людей неприятности. Мне их так жалко. Может быть, потому, что со мной неприятности случаются постоянно.

Непонятно было, шутит она или говорит серьезно. На всякий случай я улыбнулся.

— Могу вас обрадовать; лично я давно забыл, что такое неприятности.

Гленда нахмурилась:

— Но они не заставят вас ждать.

Она сказала это таким безапелляционным тоном, что я вздрогнул. Впрочем, тут же постарался взять себя в руки. Еще не хватало принимать всерьез пустую болтовню. Сейчас я уйду и никогда больше не увижу эту странную девушку.

Нет, все-таки не удержался, спросил:

— Любопытно, откуда у вас такая уверенность?

— Моя мать говорила мне, что я обладаю даром предчувствия, потому что мы родом из Уэльса.

— Из Уэльса? С ума сойти, как интересно!

— Угу. Я готова биться об заклад, что сейчас вы намерены спуститься в «Подвал». Ну так вот, лучше вам этого не делать.

Должно быть, я не сумел скрыть изумление, потому что Гленда улыбнулась. Оставалось надеяться, что если она и вправду умеет читать чужие мысли, то не использует свой дар никому во вред. Ведь я действительно прикидывал, не спуститься ли в «Подвал», чтобы окончательно запутать следы. Слова Гленды меня лишь раззадорили, я сердито фыркнул: