Георгий Тушкан - Черный смерч

В полдень они проехали небольшой городок, за ним пошли неубранные поля кукурузы. Сломанные стебли лежали на дороге. Сытые, жирные грачи лениво клевали у обочины валявшиеся початки, не обращая внимания на автомобиль. На обширном поле, обнесенном колючей проволокой, паслись свиньи. Дальше опять простиралось заброшенное поле.

— Что здесь произошло? — спросил Аллен.

— Все то же, — ответил Гильбур. — Неужели кабинетные ученые настолько оторваны от жизни?

— Я ничего не понимаю.

Вильям Гильбур остановил машину у изгороди. Там стоял человек с молотком.

— Почему брошены эти поля? — спросил Гильбур.

Мужчина не спеша ответил:

— Кроннеры убежали.

— А зачем им убегать? — спросил Аллен Стронг.

— Странный вопрос, — сказал фермер, пожав плечами. — Люди арендовали землю за долю урожая, а урожай плохой, — они еще раньше задолжали в счет своей доли урожая. Надо же что-нибудь есть! Вот они и не убрали урожая, чтобы его списали, как погибший, а заодно списали бы и их долги. А то ведь иначе их прикрепят к земле за долги, тогда и работай всю жизнь рабом.

— А почему урожай плохой? Ведь земля хорошая, — не унимался Вильям Гильбур.

— Ехали бы вы! — сердито сказал фермер и принялся громче, чем требовалось, приколачивать оторвавшуюся колючую проволоку.

— Ясно? — насмешливо спросил Гильбур племянника.

Стронг ничего не ответил.

Опять потянулись неубранные поля. Все чаще стали попадаться одинокие, заколоченные фермы. Некоторые дома были построены из нарезанных пластов дерна. В этом Аллен убедился, заметив дыру в стене дома, сделанную, по-видимому, свиньями. И что особенно поразило его — это вид ветряной мельницы. Заброшенная, стояла она на перекрестке, и поломанные крылья ее еле вращались. Вокруг этих ферм земля была вытоптана. Видны были многочисленные следы копыт и автомобильных шин. Окурки и пустые консервные банки говорили о том, что здесь недавно побывали люди и что их было немало.

Проехав километров тридцать, Аллен Стронг даже обрадовался, увидев комбайны, тракторы и электрические провода на большой ферме. В загоне стояли рослые коровы и ели кукурузу из деревянных корыт…

Вильям Гильбур затормозил и спросил:

— Где сейчас идет распродажа ферм?

Работник невесело усмехнулся и повел рукой вокруг себя:

— Везде. Сейчас — в районе Треев.

— Это недалеко и нам по пути, — заметил Гильбур, двинув машину.

Он был явно чем-то недоволен.

— Хорошая ферма, — сказал Аллен Стронг.

— Это член моего кооператива! — все так же сердито сказал Гильбур. Пока еще нас не сожрали банки.

Вскоре машина въехала во двор фермы, где толпился народ. Возле дома на грузовике стоял стол, а рядом — человек с молотком в руке.

— Кто даст больше? — кричал он.

— Что это? — с удивлением спросил Аллен Стронг.

— Продают дом с аукциона.

— А в чем дело? — продолжал недоумевать Аллен.

Вопрос этот рассмешил и рассердил Гильбура:

— Воистину правы те, кто прозвал тебя «ученым кротом»! Ну разве можно так не знать жизни! Этот аукцион — принудительная распродажа имущества для возмещения долгов владельца. Пусть вещь стоит миллион, но если за нее дадут не больше доллара, то она пойдет за этот доллар. Этот человек с молотком судья. Он объявляет цену и спрашивает, «кто даст больше». Одновременно он ударяет первый раз молотком по столу. Желающие могут набавлять. После третьего удара молотка вещь считается проданной и переходит к тому, кто объявил цену последним. Продажа ферм с аукциона — сплошное жульничество. Покупатель фактически один, остальные для видимости. Понял?

Вокруг грузовика стояли легковые автомобили. Высунувшись из окон и куря сигары, хозяева автомобилей ничего не набавляли.

— Кончай, Блесс, довольно тянуть! — крякнул кто-то.

Мужчина за столом, увидев подъехавший автомобиль, не решался опустить молоток.

— Кто больше? — опять крикнул он, размахивая молотком.

Аллен увидел дом с земляным полом, сарай для машин, трактор, плуги, трех коров и четырех лошадей. Худые, запущенные, с выпирающими ребрами, словно кости не вмещались под кожей, они производили угнетающее впечатление. Сквозь прорехи в лохмотьях фермера Аллен увидел торчащие ребра. Жена фермера была тоже тоща, а дети выглядели хрупкими и голодными.

Здесь же стояла группа загорелых, просто одетых людей. Все в них выдавало фермеров. Они стояли, как обреченные, глухо переговариваясь между собой, боясь что-либо набавить на издевательски низкую цену маклеров Мак-Манти. Им еще предстояло продавать свои фермы с молотка. Чего доброго, маклеры назначат еще дешевле.

Гильбур подозвал фермера и узнал, что за ферму, оцененную в пять тысяч долларов, дают не больше двенадцати долларов.

— Теперь ты понял? — шепнул Гильбур Аллену.

К ним подошел рослый детина.

— Вам чего здесь надо? — спросил он.

— Мешать не буду, — сказал Гильбур и протянул портсигар.

— Бей третий раз! — крикнул детина человеку с молотком.

— Двенадцать — три! — крикнул тот, ударяя молотком о стол, и объявил, что ферма продана за двенадцать долларов и теперь ее хозяин Мак-Манти.

— Наша группа пристукнула сегодня пятнадцатую ферму! — довольным тоном сказал детина Гильбуру и подмигнул.

Фермер стоял потупившись и молчал.

— Остаешься кроннером за четверть урожая? — спросил его детина.

— Да, — уныло ответил фермер.

— Смотри, тронешь скотину — шкуру спущу!

— Теперь ты, надеюсь, понял, как банки захватывают сельское хозяйство и разоряют фермеров? — спросил Гильбур Аллена.

Аллен Стронг смотрел перед собой расширенными от ужаса и гнева глазами. Он молча сокрушенно качал головой.

Гильбур засопел и больше не сказал ни слова. К пяти часам вечера они прибыли на ферму Гильбура. Дебора бросилась в объятия маленькой сухонькой женщины — миссис Гильбур — и зарыдала.

Умывшись, Аллен Стронг пришел в столовую.

— Покуда все спокойно, племянник, — сказал Вильям Гильбур. — Здесь тебя никто не найдет.

— Редко встретишь такую большую ферму, как ваша, дядя, — сказал Аллен.

Вильям Гильбур улыбнулся. Он любил, когда хвалили его ферму.

— Я в этом году тоже увеличил ферму еще на тысячу гектаров.

— А банки вам не мешают?

— Банки? — переспросил сердито Гильбур. — Это язва, это стихийное бедствие! Они захватили в районе моих каналов тридцать тысяч гектаров и тянут руки ко мне. Но я не боюсь! Мои ранние овощи и ранний картофель с кем угодно будут конкурировать.