Сергей Болотников - Стуки-ДАО

Отбросьте-ка саморефлексию - это оружие неудачников, а мы не неудачники, нет!

Мы управляем своей судьбой. Глупо оценивать себя, это могут сделать только другие, а вот их то мнением достаточно легко управлять. Не надо решать правильно ты поступил или неправильно, хорошо или плохо. Не надо пустой морали - в вопросах выживания морали нет и не будет. Опасно-неопасно - вот истинные критерии. Следуя им, можно навсегда избежать неприятностей - не ходи без каски по стройке, не ходи через дорогу, полную машин - воспользуйся переходом, не летай на самолетах, если они падают, не ходи в рестораны, если их взрывают.

Просто не будь там, где можно попасть в беду - просто смотри себе под ноги и не ступай в дерьмо. Не надо концертных залов и баров - не надо ночных улиц, даже если они очень красивы. Волков бояться, в лес не ходить - вот так говорят до первого волка. Не связывайся с людьми, которые могут тебе навредить - держи дистанцию. Не связывайся с людьми, друзья которых могут навредить - всегда знай, с кем общаешься и умел определять степень их опасности. Риска никогда не должно быть, или он должен быть стопроцентно просчитан. И не заводи связей, которые могут тебя спеленать.

Я взрослел - и истины эти открывались мне одна за другой. Мне становилось легче и легче жить. Я схлопывал сворки раковины и шумы внешнего мира все отдалялись от меня. Жизнь приобрела успокаивающую монотонность - утро, полное тактических маневров во спасение собственной шкуры, вечер - в созерцании и раздумьях наедине с собой. Оказалось, что со мной мне очень весело - я придумывал себе различные игры, в которые погружался почти полностью. Ну, или просто мечтал. Удовольствие мне всегда доставляли мечты о чем ни будь отвлеченном - я раскусывал чисто теоретические проблемы, как лесные орешки. Я много читал, полностью отключаясь от окружающего мира. Кажется, я что-то начинал понимать.

Мои одноклассники тоже росли. Открытые агрессивные издевки по мере взросления начинали сменяться холодным презрением, эдаким ледяным бойкотом. Я был в касте неприкасаемых - со мной никто не хотел сидеть даже позади или впереди меня, так что вокруг всегда было много места. Со мной никто не разговаривал, так что за день в школе я не произносил и двух слов. Меня, впрочем, это устраивало - совершенно не о чем было говорить с этими странными людьми. У них была какая то своя жизнь, у меня своя, и цель была уже близка - я словно становился невидимым.

Ну, конечно Моржой, Корень и кучка шакалов никуда не делись, но ввиду моего отсутствия ничего особо не могли сделать.

Я же развивал свою программу и дальше. Учителя нашей школы негласно делились на категории сильныйслабый. У первых на уроках стояла тишина и порядок - мои любимые уроки, вторые же - ввиду слабости характера не могли рулить безбашенным подростковым стадом и потому там проистекал беспредел и хаос, что естественно пагубно отражалось на мне. В конце концов, я нашел выход и из этой ситуации - оказалось, что эти уроки можно пропустить.

Прогулять! О, какое страшное слово было в начальных классах! Как мы все осуждали прогульщиков! Но, если палки, что такое невинный прогул по сравнению с перспективой очередного часа с Моржоем! Тем более что в виду моей хорошей репутации всегда можно сказаться больным и мне поверят! Зачем терпеть эти уроки, если можно просто на них не ходить.

Наверное, я был первым прогульщиком в нашей школе, который вместо урока не лазил по заборам на соседней стройке, а чинно мирно шел домой и там спал. Спать я любил, это было второе мое развлечение после чтения.

Оказалось, что можно было вообще не ходить на труд, появляясь через каждые дватри урока, и тогда сдавать двойную норму. И, если урока не ожидается, тоже можно пойти домой. Или, если день тяжелый, вполне можно сбежать с уроков.

Просто надо знать предел, за которым твои частые отсутствия станут казаться подозрительными, регулировать норму твоего нехождения! Я всегда был достаточно умен, чтобы не запускать ситуацию.

Субботники я саботировал, потому, что знал о них заранее. Общественные мероприятия, линейки, когда они еще были, старался по мере сил пропускать, дабы не встречаться с недругами. Всяческие экскурсии, выезды класса на природу я с внутренним негодованием отметал - что могло быть хуже часов на природе вместе с этими людьми? На общегородских же праздниках я старался как можно меньше появляться на улице, опять же во избежание нежелательных встреч, зато с удовольствием смотрел в эти дни в окно.

Всяческие огоньки, сборища или, упаси бог, дискотеки прошли мимо. В такие дни я вообще старался не появляться на пороге родимого учебного заведения - возникнуть там было верхом безрассудства! В укороченные дни, накануне больших праздников, тоже лучше остаться дома - почти наверняка прогул не заметят. Если же придти, можно нарваться на приподнятое настроение одноклассников и соответственно на понижение барьера невидимости в пользу повышения уровня остракизма.

Так или иначе, но в школе я появлялся все реже. И одновременно полз вниз уровень издевательств. Прозвище Коля-чмо осталось, но им пользовались крайне редко, потому что крайне редко мне выпадала хоть пара слов. Я даже стал его забывать. Кажется, и остальные тоже.

Вот так проходит земная слава - независимо от того хорошая она или плохая. На свете тысячи жертв, но лишь единицы могут сбросить свое ярмо.

Вы понимаете? Можно бороться - долго, трудно, с болью и кровью идти против потока, в котором все тебя толкают плечами. А можно просто сделать шаг в сторону! И все! Эффект то один - это победа! Увы, на свете много умных, но так мало по настоящему мудрых людей.

Тщательно культивируемая - моя политика в конце концов начала давать свои плоды. В восьмом классе, зарвавшись на нехорошем уголовном деле, от нас ушел Корень - потеряно оглянувшись напоследок. Больше я никогда его в жизни не видел.

По одному стали пропадать члены шакальей стаи - кто-то переходил в соседнюю школу, кого-то попросту исключили. Они уходили, а я оставался, подобно столетнему камню возлежащему в звонком ручье. Я и чувствовал себя таким камнем - жизнь бурлила и кипела вокруг меня, но я не ощущал ее тока. Я оставался неизменен. Я знал, что все когда ни будь закончится. И был почти уверен, что я при этом - останусь. Кажется, к тому времени я и достиг пика своей науки, которую излагаю вам, уважаемые мои слушатели.

Мой день: я просыпался от тяжкого сна. Голова гудела, я страшно не высыпался, потому что полночи глядел в окно на пустую дорогу. Я сжимал зубы, приводил себя в норму, отчаянно борясь с желанием не пойти в школу но лимит прогулов уже исчерпан, а значит идти придется. Восстанавливал в памяти список присутствующих и отсутствующих недругов - одевался, умывался в состоянии несвежего зомби.