Николай Симонов - О завтрашнем дне не беспокойтесь

Потом — сауну, комнату отдыха и его chaНne de partenaire, т. е. случайную любовницу: некрасивую молодую женщину с умным и кротким взглядом. Другой барышни ему не досталось, но, как в таком случае утверждают бывалые ловеласы: «Не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки». В новеньких и еще не потертых джинсах Wrangler зашевелились хорошие предчувствия. Прикинув, что к чему, а хоккей к мячу, он окликнул ее: «Галина Павловна! Какими судьбами?» Знакомая, с которой у него год тому назад состоялся краткосрочный командировочный роман, оглянулось, и лицо ее озарилось радостью.

«Дима Павлов! Какое счастье, что ты здесь оказался! Тебя, верно, Бог послал!», — с этими словами она бросилась к нему в объятья. Ее подопечные и только что получивший нагоняй водитель автобуса смотрели на них, по максимуму раздвинув челюсти, а попростому — разинув рты. Галина Павловна эмоционально поведала о том, как после торжественной линейки у Мавзолея Ленина и в Александровском саду они поехали делать покупки и досматривать недосмотренные достопримечательности столицы, как чуть не попали в аварию, как у автобуса забарахлил мотор, и почему они остановились на Пионерских прудах. Христа ради она умоляла его одолжить 60 рублей, чтобы купить билеты, хотя бы в общий вагон поезда, а деньги она обещала ему экстренно выслать телеграфным переводом. Павлов честно признался, что у него с собой только 10 рублей, которых ему совсем не жалко, но, вот, за остальной суммой, если у нее нет другого варианта, ему придется ехать домой в район Теплого Стана. Его старая знакомая совсем стушевалась и посмотрела на него с блеском в глазах, характерным для начальной стадии безумия.

— Когда по расписанию отходит ближайший поезд? — спохватившись, деловито, спросил он.

— В 20.30 по московскому времени. Я и мои коллеги часто ездят на нем: туда-сюда — уверенно отрапортовала она.

— Я не успею вернуться. Тем более что еще надо купить билеты — искренне, огорчился он.

— Следующий поезд отправляется через час, а потом еще какие-то два поезда — сказала она, но не очень уверенно, вспомнив о том, что упомянутые ею поезда отправлялись с Белорусского вокзала по летнему расписанию, которое должно вступить в законную силу не ранее 31 мая.

— А ты звонила в справочную вокзала, узнавала о наличии свободных мест на сегодняшний день? — поинтересовался он.

— Нет — растерялась она, словно впервые узнав о том, что кроме времени отправления поезда через справочную можно получить и другую полезную информацию.

— Тогда надо позвонить. Пойдем. Здесь недалеко телефон-автомат — предложил он. Галина Павловна согласилась, и они, перейдя через дорогу, направились к телефонной будке. Павлов дал ей две двухкопеечные монетки, назвал по памяти телефон справочной, а сам закурил, ожидая возле кабины результата. Когда, повесив трубку, Галина Павловна разрыдалась, он предположил, что все билеты на проходящие через Смоленск поезда на сегодняшний день распроданы.

— Вот, беда, — сказала она, немного успокоившись, — придется всю ночь и половину завтрашнего дня провести на вокзале.

— Почему сразу поездом не поехали, а заказали автобус? — упрекнул ее Павлов, возмущенный безответственностью смоленских комсомольских функционеров.

— Так ведь бензин копейки стоит, а за один железнодорожный билет в оба конца надо, как минимум, заплатить червонец! Кто-то из боссов решил на нас сэкономить. Вот и сэкономил… — у Галины Павловны снова началась истерика. Тут его осенило. Недалеко от Патриков на улице Красина имела место быть средняя общеобразовательная школа, в которой работала завучем его двоюродная сестра Людмила. Он подумал, почему бы не попросить ее разместить смоленских школьников на ночь, например, где-нибудь в спортзале? Он поделился своими соображениями, и она сказала, что не против, так как на вокзале следить за детьми гораздо сложнее. Он тут же позвонил Людмиле, забросив в таксофон последнюю двухкопеечную монету. Ему повезло. Людмила оказалась на месте, то есть в учительской, но уже собиралась домой. Он объяснил ей ситуацию и попросил помочь. Его кузина сказала, что, пожалуй, она попросит школьного сторожа Кузьмичева, чтобы он открыл им спортзал со стороны заднего двора, так как в основное здание она впускать посторонних после 18.00 не имеет права. И еще она огорчила его, сказав, что, раз он такой доброхот, то ему непосредственно и придется следить за сохранностью спортинвентаря и соблюдением правил противопожарной безопасности.

— Людмила, — чуть не взмолился он, — я завтра вечерним поездом уезжаю в командировку в Новосибирск.

— Вот и прекрасно, за двое суток отоспишься — парировала она. Он сообщил об условиях, которые поставила его родственница, не забыв упомянуть о том, что ему, вероятно, придется коротать ночь вместе с ними. Слушая его, Галина Павловна застенчиво заглядывала ему в глаза и, когда он, взглядом и улыбкой, подтвердил то, чего она больше всего ждала, робким жестом коснулась его руки и извиняющимся тоном призналась, что ей очень неудобно доставлять такие хлопоты, — тем более, что он, наверное, женат. Он сказал, что семьей пока не обременен, и что должен действовать в соответствии с известной русской поговоркой: «Назвался груздем — полезай в кузов». Когда они вернулись к киоску, оказалось, что водитель Гаврилов, а вместе с ним еще трое представителей сильного пола, выгрузив из автобуса собственные вещи и вещи других пассажиров, покинули их, отправившись в сторону Белорусского вокзала. В пионерском коллективе остались одни пелотки (пардон, в те времена их называли «восьмиклассницами»): семь расстроенных учениц среднего школьного возраста. Кто-то из них успел переодеться, но большинство так и остались в парадной пионерской форме, в которой они принимали участие в торжественной линейке на Красной Площади.

Склонившись над своими дорожными сумками и баулами, они с сосредоточенным видом пытались раскопать в них то, что в данный момент каждой из них больше всего требовалось: чулочки-носочки, носовые платочки, и, разумеется, случайно завалявшуюся мелочь.

Потому что без денег на земле — мы никуда, — об этом даже христианские пастыри в своих проповедях говорить не стесняются. Галина Павловна, дав волю чувствам, разрыдалась. Она не знала, что делать: то ли бежать вслед за Гавриловым на Белорусский вокзал, то ли воспользоваться любезностью Павлова, то ли броситься в пруд и утопиться. На них стали оборачиваться прохожие. Подошел милиционер в звании старшего сержанта, представился, спросил, что происходит, и попросил предъявить документы. Павлов достал из внутреннего кармана замшевой куртки служебное удостоверение и подал его милиционеру. Изучив документ, старший сержант отдал честь и спросил, не требуется ли какая-нибудь помощь.