Михаил Никитин - Эффект Танева

— Отказываюсь.

— Да, отказываюсь! Да, можете считать это официальным заявлением. Конец связи.

Подхожу к разъярённому турианцу.

— Что происходит?

- <Цензура!>, - ответ ёмкий, но малоинформативный.

— А конкретней?

— Политика, <цензура>. Шепард, вас решили сдать.

Почему-то после всего происшедшего я ожидал чего-то подобного.

— Струсили? Отступили?

— Турианцы не трусы! — Крик. Оскаленное, яростное лицо, — И плевать, что в системе десантный корабль и пять, <цензура>, пять дредноутов! Айкос готов и к такому, без применения ОМП планету до прибытия флота не взять. Мы готовы драться, но приказ с <цензура> Палавана!

— Не понимаю, — отчаянно пытаюсь просчитать причины такого решения, — там не восприняли всерьёз угрозы Жнецов?

— Там её восприняли слишком серьёзно. Вплоть до переговоров с батарианцами по экстренным каналам связи. И чтобы подтвердить готовность к диалогу, политики решили отдать им "Нормандию" и её экипаж! "Приемлемая цена", чтоб её…

"Приемлемая цена". Сдать чужой фрегат с незнакомыми инопланетянами, чтобы вместе выступать против общегалактической угрозы. Меньшее зло в чистом виде. Кого волнует судьба чужаков? Кого волнует судьба далёкой, отсталой Земли?

— Как это будет технически обставлено?

— Турианцам дан строжайший приказ не вмешиваться, — и то хлеб, — спуск с орбиты тяжёлого вооружения и крупных воинских подразделений запрещён, — но нам и того хватит.

— Адриэн, когда ты отправишься к своим, то возьмёшь с собой Лиару… Лиар?

Турианец проверил термозаряды в своём пистолете и буднично ответил:

— Я остаюсь.

— А как же приказ?..

— Я не являюсь военнослужащим Турианской Иерархии.

— Не понимаю. Ты же вице-капитан дредноута "Гарвуг"!

— В прошлом. Я уволился из армии. Пять минут назад, — Адриэн помолчал и добавил, — пусть это хоть как-то смягчит позор моего народа.

Слов нет. Их просто не существует в природе.

— Спасибо, Адриэн.

— Пустое, Шепард. Всё равно я не собирался жить вечно.

И завертелось. По расчётам, первые десантные партии прибудут через пару часов, когда турианская администрация и батарианский флот окончательно утрясут все формальности. Местность с точки зрения обороны — отвратительная. С одним "Мако" каши не сваришь, броня не у всех, оружия — и того не хватает. Что, Лиары? Протеанские подземелья? Отлично! Раненых и нонкомбатантов — внутрь! Живой протеанин? После боя, девочки. Сейчас слегка не до того.

Стоп. Что значит — "живой"?

***

Когда я открывал крышку капсулы, перед глазами ещё висели картины боя. Последнего боя протеан. Это было… жутко. Они хотели погрузить своих в анабиоз и переждать вторжение. Хотя бы… триста тысяч разумных. Выжил один.

Пальцы бегают по серебристым панелям.

— Получилось!

Да, Лиара, получилось. В саркофаге лежит фигура, подёрнутая тонкой белёсой плёнкой изморози. Чёрно-красная броня, треугольная голова, четыре глаза. Легенда. Миф.

— Богиня! — приглушенно вскрикивает Лиара-два.

Стоим. Смотрим. Ничего не происходит.

— Должно пройти некоторое время, прежде чем он придёт в себя, — замечает первая. "Некоторое" — это сколько?

Протеанин открывает жёлтые глаза со зрачками в форме бесконечности.

Удар биотики. Ухожу перекатом, краем глаза замечаю неестественное зелёное свечение. Протеанин, шатаясь, поднимается, неловко перебирается через край саркофага и падает на четвереньки. Встаёт… все встаём. Инопланетянин озирается и бросается прочь по коридору.

— Осторожно, у него шок! — кричит первая. Ещё бы!

Протеанин падает, поднимается, шатается как пьяный. Вторая напоминает:

— Помни, это только для нас прошло пятьдесят тысяч лет, а для него это было только…

Как раз в этот момент я кладу руку на плечо инопланетянину — и меня захлёстывает до невозможности чёткая картина прошлого.

Последний. Последний протеанин. А ведь мы тоже… последние. Выныриваю из видения, в ушах всё ещё слышится голос ВИ Победа: "Вы станете голосом нашего народа"…

Протеанин снова падает. Спрашивает:

— Сколько ещё осталось?

— Только вы, — горькая, невыносимая правда. Уточняю, — Вы понимаете меня?

— Да. Я считал вашу физиологию и вашу нервную систему. Достаточно, чтобы понимать язык.

— То есть вы считали меня, пока я смотрел…

— Наши последние моменты. Нашу гибель, — Чужак оглядывается по сторонам. Смотрит на Лиар, на Адриэна и замечает, — Азари. Люди. Турианцы. Я окружен примитивными формами жизни.

Хм?

— Как хорошо, что мы вас нашли, — к протеанину подскакивает Лиара-два, — я изучала вашу расу более четырёх веков, раскопала множество артефактов, написала несколько десятков моногрфий…

— Азари научились читать. Удивительно, — хмыкает собеседник. Что-то в последнее время я часто вижу ошарашенную Лиару, — Вы сражаетесь со Жнецами?

— Полномасштабное вторжение ещё не началось, но "Властелин" атаковал эту планету менее суток назад, — отвечает Адриэн, — Впрочем, сейчас нам предстоит сражение с батарианцами.

— Вы враждуете? — удивляется протеанин.

— До недавнего времени я сама удивлялась, почему расы галактики не живут в мире, — хмыкает Лиара-два, — Мне кажется, что в обществе протеан такой расклад был бы невозможен.

— Да, — соглашается собеседник, — Строя свою империю, мы подчиняли слабых и ломали сильных, — кажется, азари рассчитывала совсем не на такой ответ, — В этом цикле есть единая Империя?

— Как таковой — нет, — признаётся Адриэн, — альянс кварианцев, турианцев и кроганов занимает лидирующее положение, но…

— Почему же вы до сих пор не сокрушили своих противников?

— Батарианцы, ханары, азари и саларианцы контролируют Цитадель и располагают немалыми силами. Война с ними приведёт к колоссальным потерям…

— В моё время печень саларианцев была изысканным деликатесом. Хотя, как по мне, живой ханар был всё же вкуснее. Вы не пошли на жертвы и не успели объединиться. Глупцы.

— Перед лицом Жнецов…

— Старые шрамы станут незаживающими ранами. Машины умеют играть на противоречиях и стравливать планеты. Раз расы этого Цикла не успели объединиться, значит, они обречены. Мне нужно отдохнуть от стазиса, до ваших мелочных разборок мне дела нет. Я буду иметь дело с победителями… или не буду, зависит от их решимости.

Протеанин лёг обратно в капсулу. Нда, я представлял его расу как-то не так. Впрочем, моё удивление — ничто по сравнению с шоком Лиар.

— Везет тебе, сестрёнка, — убитым голосом говорит вторая, — я-то плавала в своих беспочвенных фантазиях на четыре столетия дольше тебя.