К Вентвортс - Чужая Святыня

- Возвращайтесь на базу Экспедиции, и мы посмотрим, как вывезти вас отсюда.

Приглушенный смех зажурчал в комнате, разрастаясь и становясь все громче, пока Тирни не заткнул уши руками, отступая к дверям.

- Прекратите! - он задыхался, глядя на их смеющиеся лица. - Это серьезно!

- Ну конечно, - седобородый человек кивнул, и люди-тени закивали вслед за ним. Он вытянул руку, и сине-золотое пламя вспыхнуло и затанцевало по воде в резервуаре. - На Лирелле тоже было серьезно...

Лирелл... Это слово вспыхнуло в воздухе над головой отца Тирни, снова ввергая его в безумие... Тысячи растерзанных тел уже лежат перед Священным Колодцем, но лиряне приходят еще и еще, вооруженные лишь граблями да лопатами; слышен топот их ног, а люди, укрывшиеся за Колодцем, сжигают их бластерами!

- Ты был рядом, видел все и не сделал ничего.

Дрожа всем телом, Тирни оглядел каменную палату, страшного человека, горящую воду.

- Я... я ничего не мог сделать, людей нельзя было остановить, их можно было лишь...

- ...лишь убить. - Бородач вскинул голову. - А ты не сделал этого, потому что ты - священник. - Он откинулся назад и засмеялся.

Тирни стоял, стиснув кулаки, и чувствовал, как горячие слезы струятся у него по щекам. Это была его вина как землянина.

К тому же он знал, что собирались сделать захватчики. Если бы он преградил им путь в то утро, отдав свою жизнь в защиту лирян, его смерть, по крайней мере, принесла бы ему покой. С того дня, как Тирни увидел пепелище у Колодца, он знал лишь боль.

Пламя на воде вспыхнуло ярче, заполняя собой зал.

- А теперь? - Бородач улыбался, и его озаренное пламенем лицо было ужасно. - Что же теперь? Снова устроим пожар, или что-нибудь похлеще?

Лицо человека становилось все ярче, и Тирни увидел, что волосы его - из огня, и его борода, и брови, и ... глаза - живой, дышащий огонь!

Тирни резко отскочил назад. Фонарик выпал из его рук. Он пытался найти выход. Он не хотел больше видеть. Не мог...

Грохочущий, вселяющий ужас голос преследовал его.

- Смотри, Господь Бог твой положил землю перед тобой - иди и владей ею!

Пальцы отца Тирни вдруг нащупали пустоту дверного проема, он споткнулся от неожиданности, взмахнул руками, чтоб удержаться, и побежал, побежал сквозь тьму... С разбега он налетел на стену и упал на колени. Скользя ладонями по липкой поверхности и обдирая кожу о неровный камень, Тирни двигался наощупь в леденящей темноте, неспособный думать или дышать. Вырвавшись на широкое пространство храмовой площади, он сбил с ног худенькую девочку, но даже не заметил этого.

Воздуха не хватало, хрипя, Тирни упал на каменные ступени.

- Отец! - позвал его кто-то. - Отец Тирни!

Закрыв голову руками, он весь сжался в плотный комок боли. Ему никогда не дадут забыть. Его вина... надо было сделать что-нибудь... все эти тела, рассыпающиеся в прах, как поленья на каминной решетке... прах - это все, что ему осталось, и что будет с ним всегда...

Чья-то рука крепко сжала его плечо, ногти вонзились в кожу.

- Отец, вам нужно уйти отсюда!

Тирни поднял голову и сквозь слезы увидел испуганное лицо Далей Редберд.

- Да, конечно, я был не прав. - Дрожащими руками отец Тирни поднес ко рту стакан бренди. Его не покидало такое чувство, словно кто-то просверлил дырки в его теле и выкачал через них остаток сил. - Это не просто истерия. Безусловно, там, внизу, есть какое-то вещество, влияющее на психику людей, какой-то физический феномен, аномалия в горной породе, или, быть может, что-то с воздухом - какой-то выход газа, что-то в этом роде.

Далей наблюдала за ним, сидя напротив за металлическим столом, ее плотно сжатые губы были бледны.

- Почему бы вам не пойти немного вздремнуть? - Тирни перегнулся через стол и взял в свои руки ее холодную и неподвижную ладонь. - Кто-нибудь другой поможет мне подготовить оборудование на завтра.

Далей отдернула руку.

- А никого больше нет.

Внезапно Тирни понял: с тех пор, как он прилетел сюда, он действительно никого, кроме Дален, на станции не видел. Он сделал большой глоток бренди, обжегший гортань.

- Где остальной персонал экспедиции?

- Вы их видели, - устало отвечала Далей. - Внизу, с пилигримами, на площади и в храме.

- Среди тех?

- Вся группа Первого Контакта. - Она рассеянно смотрела в пустоту, кроме меня, да и я, кажется, скоро присоединюсь к ним, особенно после того, как побывала там снова сегодня.

- А что... - Тирни облизал пересохшие губы, - что вы видели, когда были в храме раньше?

Далей обернулась, злоба исказила ее усталое лицо.

- Я уже сказала вам, что не хочу говорить об этом!

- Ну и как же я смогу вам помочь, если даже не знаю, в чем дело?

Молчание было таким долгим, Тирни уже потерял надежду, но вдруг она тихо заговорила.

- Я видела, - голос ее дрогнул, - Священный круг. Священный круг, где все пересекается, - центр всего. Сирский храм находится в том самом центре Вселенной, где известно и понятно все, в святая святых всех миров - вот здесь, на планете Сир. - Она покачала головой. - Мы потеряли Священный круг давным-давно. Его искали на Земле, но, кажется, он существует здесь, существует и говорит на понятном людям языке. - Далей закрыла лицо руками. - Вы не поймете, что это значит. Прошли сотни лет с тех пор, как индейцы в последний paз слышали этот голос - голос истины. Тогда люди знали, как им жить и во что верить. И теперь все, что мне надо сделать - это сообщить обо всем людям в Компакт-пространстве.

- Но вы же знаете, что это иллюзия!

Некоторое время она сидела молча, уставившись в темноту, свет лампы отражался в карих глазах.

- А разве это имеет значение, когда ощущения так реальны?

- Но ведь это совсем разные вещи! - Тирни откинулся на спинку стула. Вы что, желаете быть обманутой, как все эти несчастные глупцы, или действительно хотите выяснить, что здесь происходит?

- Я уже пыталась. - Она устало закрыла глаза. - Делала различные замеры, брала пробы грунта и воздуха, изучила массу возможностей и не нашла ничего. Я не знаю, что делать дальше.

Тирни встал.

- Завтра с утра проводите меня, пожалуйста, к сирянам.

Кромешная тьма была тревожна. Путеводную нить вырвали из рук отца Тирни, оставив его на волю судьбы и мучительных воспоминаний. На языке крутился вопрос, выговорить который не было сил.

Потом он увидел повсюду огонь... огонь, мерцающий из-под земли, сверкающий с неба, струящийся из массивных камней Сирского храма... и из его собственного тела. Он мог видеть даже, как огонь рождается у него в венах, зажигая яркую искорку в каждой клетке тела, превращая его в часть чего-то большего, возвращая чувство целостности, которое, как он думал, он навсегда оставил на печальном Лирелле.