Владимир Григорьев - Сервис максимум - такая программа

- Краснеет, что ли? - опередила жена. Она, не мигая, смотрела на мужа, окончательно позабыв обо всем на свете.

- Да, краснеет, - утвердительно кивнул Конструктор, - краснеет значит, соврал. Дурно стало - зеленеет. Ярость закипает в груди - заливает белым.

- Прямо оперный герой, - засмеялась жена. - Да ведь кто не краснеет?

- Позволь, позволь, - запротестовал Конструктор, - любому из нас эмоции подвластны. У него же все на виду. К тому же он непорочен, как дельфин.

- Ах, дельфины, дельфины! - Жена опять была готова расхохотаться.

- А что, а что? - оправдывался Конструктор. - Помнишь, я отлавливал дельфина. Психика нового образца смоделирована по аналогу с дельфиньей.

- Кажется, тебя вызывают, - перебила жена.

Они замерли, прислушиваясь. Из соседней комнаты полз, стелился по полу монотонный шепот прибора: "...вызывают к аппарату Конструктора... вызывают к аппарату..."

- Слушаю вас, - бодро отозвался Конструктор, подходя к аппарату. - Что? Пляшет на потолке? В меру розовый? С девушкой пляшет? Молодчина! Не поняли? Говорю, мо-лод-чи-на! А? Нет, нет, партия шахмат не повредит...

- Все идет как по маслу, - потирая руки, сказал Конструктор жене. Спас девушку от спрута, танцует с ней в "Трех квантах", цвет лица идеальный.

- Слушай, - жену будто осенило, - познакомь-ка меня с ним. Несколько лишних кувыртов не повредят ведь твоему эксперименту.

- Добрый вечер, дружище! - Кто-то протолкался к ним через весь зал. Партию шахмат! Сегодня дебют "Броуновское движение".

- "Броуновское" описывается уравнениями газовой динамики. - Он улыбнулся подошедшему, как гроссмейстер улыбается разряднику, интеллигентно, чуть винясь за свое гроссмейстерство. - Смотрите, позиция распределена, казалось бы, хаотично. Однако давление равномерно во всех линиях и диагоналях. Но вот двадцать шестой ход... - Он раскрыл блокнот и мгновенно начертал ситуацию хода. - Слон, зеркально отражаясь от пешек, набирает критический запас скорости. Теперь рокировка бессмысленна. Понимаете меня?

- Тогда, может быть, квадрупольную разовьем? Где роторный момент ферзя... - начал было подошедший, не отрывая взгляда от записной книжки.

- Квадрупольную играю с отдачей ферзя. Так что его вращательный момент сразу сводится к нулю, - он на секунду замялся, как бы в смущении, - но понимаете, дело даже не в нуле. Сегодня мне вообще не хочется играть. - Он нажал на слово "вообще".

И он решительно пожал руку ошеломленного любителя, бесповоротно прощаясь с шахматными коллизиями вечера. Они вышли на улицу. Теплая мгла осела вокруг блистающего стеклами домика с вощеными потолками. Из невидимых в темноте кабриолетов смутно ворчали и тявкали дремлющие псы. Влажные ветерки тревожили их обоняние, и тогда то один, то другой зверь по-щенячьи взвизгивал и сразу замирал. Вверху, на самых купольных высотах, вздрагивали крупные мохнатые звезды. Там, среди мигающих звезд, неслись метеориты, расчерчивая вязкую, как болото, тьму на зыбкие квадраты и параллелограммы.

- Знаешь, - сказала она, - мне кажется, что я знаю тебя очень, очень давно...

- А мне - что не знаю тебя совсем, - он посомневался, - но тоже... очень давно.

- А вот бывает у тебя так? - таинственно спросила она и оглянулась кругом, точно в этой мгле можно было что-нибудь разобрать. - Бывает так, будто все это уже было? Все в точности.

- Нет, не бывает, - он вздохнул. - Так уж я устроен. Никакого прошлого. Начисто.

- А сны, тебе снятся сны?

- Ага, иногда я вижу очень интересную вещь.

Они незаметно подошли к широкому, как театральный занавес, дереву. Где-то вверху среди листьев вполсилы работали струи воздуха, и невидимая мощная крона то набиралась воздуха, то отдавала его, вздыхая.

- Мне чудится, будто кругом безграничная водная гладь. И я мчусь, режу водный простор, вылетаю в воздух, и в брызгах вспыхивает радуга. И рядом мчатся ловкие, веретенообразные существа. А впереди розовые острова. И мы мчимся, мчимся, обгоняя друг друга...

- Это дельфины, дельфины! - закричала она в восторге. - Я была у океана, я каталась на дельфине. В детстве. А ты катался в детстве на дельфине?

- Ах, мое детство, - засмеялся он, - знала бы ты о нем. Мои няньки почтеннейшие на планете профессора.

- Сложное детство? - Ей захотелось сочувствовать, разделить тайные тяготы этого немного странного человека. - Муштра, режим. Тебя готовили в великие шахматисты.

- Да нет, - отозвался он из темноты, - никакой муштры. Вообще никакого детства.

- Говорят, раньше, в давние времена, у людей не было настоящего детства. Такого, как сейчас. - Она подошла к дереву и тоже прижалась плечом к мягкому, как надувная лодка, стволу. Теперь они стояли лицом друг к другу. - Я видела, как было раньше. В будке глубинной памяти. Часа два я видела то, что было вокруг моей какой-то прабабки. Ее глазами. Только электроды мешали. Холодные, прямо на лоб кладут.

- А роботов туда пускают, в эту будку? - осторожно спросил он.

- Роботов? Это мысль! Представляешь, на экране мир глазами автоматического снегоочистителя. Ой-ой-ой. - Она затряслась от беззвучного смеха, и по упругой коре пошли мягкие толчки. - А знаешь, - смех ее внезапно оборвался, а в голосе опять возникли таинственные, родственные нотки, - пошли в будку. Хочу увидеть твоих стариков. Например, как твой дед познакомился с твоей бабкой. А?

- Нет, нет, - спешно отозвался он, - понимаешь... Я не в ладах с родителями, бабками и так далее.

- И так до самого Адама? - коварным голосом спросила она. - Ну и что, не в ладах. Ты же ничего не боишься. Сейчас только и говорят, как ты подошел к спруту.

- Да нет, это не смелость. Очень точный расчет. За несколько мгновений я рассчитал стычку в деталях. Никакого риска.

- А рисковать ты умеешь?

(Он понял, что ему придется чем-то рисковать, и немедленно.)

- Ну! Ведь каждый имеет право на риск.

Она положила руку на его плечо. И он опять услышал, как внутри его что-то щелкнуло и струнно запело.

- Давай вот прямо сейчас пойдем на стартовую площадь, через час будем у океана.

Она не снимала руки с его плеча. Он слышал уже не одну, а несколько струн и будто бы саксофон или гобой вздохнул несколько раз где-то под ребрами.

- Музыка, - обрадовалась она, - я слышу музыку. Откуда это?

- Что риск? Событие! Каждый должен иметь право на событие, - сказал он, и к гобою прибавилась труба, и невидимый дирижер взмахнул палочками, сплетая звуки.

- Мы возьмем там большую лодку, возьмем паруса, а ветер там всегда есть. - Она обсуждала новую идею с подлинным энтузиазмом. - Паруса будут ставить роботы. Прихватим с собой парочку. Лучше всего типа "Сервис Минимум". - Она уже говорила деловыми интонациями хозяйки семейства, въезжающего в необжитую квартиру. ("Кофеварки - на кухню! Холодильник - в прихожую! Стиральную машину - в чулан. Роботов тоже в чулан!")