Алексей Корепанов - Что-то происходит

- Вот именно, - кивнул двойник. - Огни и люди.

Луна в небе и прилив на берегу океана. Необъяснимо, ничем не связано для непосвященного - и очень просто для знающего. Луна и прилив. Пробой пространства-времени в окрестностях Миры Кита - и таяние льдов на далекой Анизателле. Взмах крыла галактического Странника - и извержение вулкана Пеле на Ио. Связь, немыслимая, но всепроникающая и всепронизывающая связь всего сущего. Угасание и появление зеленых огней диковинного растения на затерянной в неизвестности планете - и рождение и смерть людей на Земле. Или наоборот.

- Или наоборот, - сказал я. - Люди и огни.

Двойник одобрительно кивнул. Мы с ним хорошо понимали друг друга. Может быть, являлись чем-то единым?..

- Не вдаваясь в подробности. - Он опять начал прохаживаться передо мной, глядя под ноги. - Только суть. Некая регистрирующая аппаратура в течение определенного времени фиксирует исчезновение и появление огней здесь, на этой стене. В этот же отрезок времени - берем условное единое время - проводится регистрация всех рождений и смертей на Земле. Затем результаты сравниваются. Каков итог?

Он остановился напротив меня и я еще раз убедился, что нашему сходству, нашему тождеству мешают его глаза. Колючие холодные глаза.

- Погасло восемьсот две тысячи шестьсот сорок два, - бесстрастно отчеканил двойник. - Зажглось девятьсот семь тысяч сто семнадцать. За это же время на Земле умерло и родилось аналогичное количество людей. Луна и прилив. Огни и люди.

- Или наоборот, - повторил я.

- Согласен. - Он вытащил из кармана блестящую трубку. - Этим зарядом можно уничтожить сразу этак миллионов пятьсот огней, я подсчитал.

- Откуда у тебя это?

Он дернул плечом.

- Неважно. Не это главное. Главное то, что можно проверить справедливость гипотезы, а ведь всякая гипотеэа нуждается в проверке, не так ли? Полмиллиарда потухших огней. Если они отзовутся полумиллиардом смертей - гипотеза станет теорией. Подтвердится связь луны и прилива.

- И что тогда?

Он нахмурился.

- А разве этого мало? Разве мало получить подтверждение? Уверен, Дарвин, не задумываясь, продал бы душу дьяволу, чтобы увидеть своими глазами, как обезьяна превращается в человека. Бор отдал бы все за возможность уменьшиться до размеров электрона и самому посмотреть, как же там все устроено, внутри атома, а Эйнштейн...

- Выходит, подтверждение гипотезы превыше всего? - перебил я его. Все средства хороши ради удовлетворения любопытства?

- Жажды познания! Присущего человеку стремления к познанию неведомого, установлению неизвестных закономерностей.

- Но кроме этого есть и другая цель?

Он расправил плечи, вызывающе поднял голову и глаза его холодно заблестели.

- Да. Ты знаешь. Тебе ли не знать! - Он усмехнулся и знакомым движением потер висок. - Да. Власть над миром. Если гипотеза окажется правильной, я буду диктовать миру свои условия. И у мира останется очень ограниченный выбор: или - или. - Он опять усмехнулся и подбросил оружие на ладони. - А разве это не великая цель?

Серые облака волочились над удивительной стеной, и ползло по

стене изумрудное пятно, и невидимые нити, возможно, тянулись сквозь бездны к каждому живущему на Земле.

Неужели что-то во мне отражали эти странные образы, прилетающие из тех краев, где бродят отзвуки-тени, где рождается основа наших дальнейших поступков, где трепещет, меняя, принимая, меняя зыбкую форму, принимая, меняя форму наш завтрашний день?..

Я протянул руку.

- Дай сделать это мне.

Он понимающе усмехнулся и отдал мне оружие. Я сжал пальцы на твердой поверхности трубки.

- Указательным пальцем к себе, - сказал двойник.

Я поднял руку и убил его. Он исчез, и на равнине остался я, осталась темная борозда на песке, серое небо и растение с бегущими зелеными огнями.

Я выронил трубку и сел на песок. Я не думал, что способен на такое. На убийство. Пусть не человека, пусть, возможно, всего лишь части себя, но способен. Какие еще ужасные способности таятся во мне? И кому и зачем нужно подсовывать мне идеально ровное зеркало, кому и зачем нужно показывать мне меня?..

Я сидел под серыми облаками и думал о том, что необходимо создать какой-то прочнейший щит, уберечь эту удивительную стену от неожиданностей, которых полным-полно во Вселенной. Близкая вспышка Сверхновой, падение кометы или метеорита-гиганта, чей-нибудь ядерный взрыв... да мало ли что еще может случиться - и опустеет Земля? Сохранить...

Власть над миром. А зачем она мне? Требовать исполнения всех своих прихотей и желаний, держать всех в постоянном страхе и наслаждаться всеобщей покорностью? Власть над миром...

А разве не заманчиво просто проверить гипотезу двойника? Разве не заманчиво убедиться в том, что она правильна, и что существует-таки Вселенной внутренняя связь? Проверить гипотезу...

Блестящая трубка лежала на песке и я долго, долго, долго смотрел на нее. Потом протянул руку. Сзади раздался смех. Это смеялся двойник.

Ну кто, кто и зачем подсовывает мне зеркало?..

И растворилась стена, и пропали серые облака, и исчез рыжий песок, и, качнувшись в последний раз, остановился маятник. Горела настольная лампа. Щелкал своим бичом будильник, развлекал кого-то телевизор за стеной.

Я ходил по комнате, курил и думал...

Ну хорошо, возможно, возможно существует-таки незримая связь

всех вещей и явлений Вселенной, и наши недобрые дела насмерть ранят странных неуклюжих зверей в лесах далекой планеты с тремя зелеными солнцами в небе. Так может быть где-то, на другом краю Вселенной, действительно существует мой двойник, не тот двойник, явившийся мне у стены с зелеными огнями, не мое отражение, а другой, совсем другой двойник, ждущий чего-то от меня, надеющийся на меня, верящий в то, что...

Вымысел, мистика, игра воображения. Слишком долгие размышления за столом с бумагами и книгами. Связь вещей. Стена и огни. Отражение. Не туда, совсем не туда заносит фантазия. И стаи странных образов... Зачем? Протри глаза, не в себя смотри, а в телевизор. Стаи странных образов... Странных... Зачем?..

...И все-таки жду, постоянно чего-то жду, и однажды вечером

вновь начинает раскачиваться неведомый маятник - и вновь смотрю в себя... во Вселенную... Что-то происходит... И жду, все жду...

Кировоград, 1988.