Генри Каттнер - Залог

В зеркале, что висело на стене, Фенвик видел, как лапа пришельца из преисподней мягко вошла в его затылок. На секунду голова пошла кругом.

- Зрительный бугор, шишковидное тело... - бормотал дьявол. - Пространственно-временное восприятие... Стоп. Теперь внешняя среда не представляет для вас ни малейшей угрозы. Еще пару секунд. Остается последнее...

Он быстро повернул кисть и выдернул сжатую в кулак лапу из затылка человека. И Фенвик тут же ощутил небывалый душевный подъем.

- Что это вы со мной сделали? - спросил он, круто повернувшись. Но он был один. Его жуткий гость исчез.

"А может, все это приснилось? Ничего странного... Любой, переживший такое, задаст себе этот вопрос. Галлюцинации ведь бывают и у здоровых людей... Значит, отныне я не только бессмертен, но иабсолютно неуязвим. Любой счел бы это психозом. Тем более, что явных доказательств нет.

С другой стороны, а где доказательства обратного? Ведь я ощущаю свое бессмертие. Полная убежденность в абсолютном благополучии. Коренное изменение желез - это вам не шутка. Организм работает совершенно не так, как любой другой организм до сих пор. Я стал изолированной, регенерирующей системой, неподвластной никому, даже Хроносу... - Его до отказа заполняло ощущение небывалого блаженства. Он смежил ресницы и призвал детские, самые качественные свои воспоминания. Солнечный зайчик прыгает по полу террасы... Гудит шмель... Я нежусь в кроватке, а меня баюкают, укачивают... - Память сохранила все, что осталось в далеком прошлом. - Взлет до небес скрипучих качелей на детской площадке... звонкая страшащая тишина церкви. Жесткая влажная губка, обдирающая его лицо и, конечно же, нудные выговоры матери..."

Бессмертный и неуязвимый, он вышел из комнаты, миновал узкий коридор. Каждый шаг приносил ему ощущение безграничной свободы, потрясающей полноты жизни. Он тихо отворил дверь в соседнюю комнату и заглянул. Мать сладко спала на мягких подушках.

Фенвик был счастлив, безмерно счастлив... Он приблизился, тихо миновал кресло-каталку, помедлил у кровати, глядя на мать. Потом аккуратно отодвинул одну подушку, приподнял ее и обеими руками надавил - сначала слабо - на лицо спящей.

Наше повествование - вовсе не перечень злодеяний Джеймса Фенвика, а потому нет смысла подробно описывать все, что он совершил, чтобы за короткие пять лет заслужить титул Худшего Человека Земли. Он стал кумиром желтой прессы. Бывали, конечно, люди и погаже, чем он, но те сознавали свою уязвимость и смертность и потому не стремились афишировать свои преступления.

Его поступками руководила изо дня в день крепнущая убежденность, что в этом суетном мире неизменен только он, Фенвик. "Дни их что трава", - думал он, свысока поглядывая на тех своих братьев во Князе Тьмы, которые толпились вокруг жалких, бесполезных алтарей. Но так было лишь в самом начале его новой жизни, когда он еще подходал к своим поступкам и ощущениям с общепринятыми мерками и оценками; скоро он отказался от такого анализа, не видя в нем смысла. Он был волен в своих действиях, полностью раскован, ни на секунду не сомневался в своей неуязвимости, и потому ставил самые дерзкие опыты над ближними и дальними. Ряды опозоренных судей и растерянных адвокатов все множились. "Калигула наших дней", надрывалась газета "Нью-Йорк ньюс, поясняя своим подписчикам на примере Фенвика, каким был Калигула. "Неужто кошмарные обвинения, предъявленные Джеймсу фенвику, справедливы?" Но как бы то ни было, никто и никогда не смог уличить его в преступлении. Обвинения рассыпались, как карточный домик. Дьявол не соврал - Фенвик и в самом деле оказался системой, неуязвимой, для окружающего мира, и эту свою неуязвимость он великолепно доказал на многочисленных процессах. Лично он так и не понял, как дьяволу удавалось вызволять его, не прибегая к сверхъестественным трюкам. Необходимость в подлинном чуде если и возникала, то крайне редко.

Например, один разоренный Фенвиком банкир послал ему пять пуль точно в сердце. Пули отлетели от сердца, как от стальной плиты. Их было только двое - Фенвик и банкир. Тот приписал чудесное спасение врага своего какому-нибудь защитному жилету, и последнюю пулю послал в лоб. С тем же успехом. Банкир схватился за нож. Из любопытства Фенвик не стал ему мешать. В результате банкир оказался в сумасшедшем доме, а Фенвик, непринужденно прибрав к рукам его состояние, быстро и удачно распорядился им. Обвинения против него множились с каждым днем, но вс& проваливались. Несмотря на все усилия, никому не удавалось доказать, что Фенвик - особо опасный преступник. Защита действовала безотказно, состояние и влияние Фенвика росли не по дням, а по часам. Репутация у него была хуже некуда. Тогда он задумал в пику всем добиться признания и преклонения. Это было значительно сложнее - он не обладал еще таким состоянием, которое оправдывало бы любые его поступки, поставило бы его над моралью и общественным мнением. Но это было поправимо, и спустя десять лет после встречи с нечистым Фенвик, возможно, еще не стал самым влиятельным человеком на Земле, но, несомненно, был таковым в Соединенных Штатах. Он добился того, чего хотел: громкой славы, общей зависти и преклонения.

Но всего этого было мало. Дьявол прорицал, что через несколько миллионов лет скука может довести Фенвика до самоубийства. Но минуло лишь десять лет, когда в один прекрасный солнечный день Фенвик пришел к неожиданному и шокирующему выводу: он исчерпал все и не мог придумать ничего нового.

Он скрупулезно проанализировал свои ощущения. "Может быть, это скука?" - спросил он себя. В любом случае, ощущение было довольно приятным, напоминало то невесомое блаженство, с которым нежишься в бархатной волне океана. Только расслабленность эта казалась чересчур сильной. "Если это максимум того, что дает бессмертие, то стоило ли огород городить? - спрашивал он себя. - Ощущение, конечно, приятное, но отдавать за него душу... Нет, надо найти выход из этой блаженной спячки".

Он приступил к новым экспериментам. В результате через пять лет общество снова отвернулось от него, шокированное его судорожными попытками разрушить стену удушающего безразличия к жизни. И все равно цели он не достиг. Он совершал леденящие кровь поступки, провоцировал страшные события и не ощущал при этом ничего особенного. Там, ще другие; бы окаменели или провалились сквозь землю, Фенвик сохранял глухое равнодушие.

В тупом отчаянии, которое удивительным образом сочеталось с полным безразличием, Фенвик замечал, как начинают рваться нити, связывавшие его с остальным человечеством. Люди были смертны, и ему казалось, что все они уходят от него в какую-то туманную даль. Даже земля под ногами уже не ощущалась им, как нечто неизменное: в далеком будущем ему предстояло стать свидетелем гигантских геологических катаклизмов.