Ирина Ильина - Активная иммунизация

— Алло!

— Где ты была?

— Извини, упал Илья, поранился, промываю ему ногу.

Вадим облегченно вздохнул, но боль за грудиной не уходила: "Нет, так нельзя, надо отдохнуть хотя бы немного", — решил он.

— Собирайтесь, — коротко бросил в трубку, — съездим к родителям. Надо проведать.

Быстро сложил документы, вышел:

— Машенька. Я отлучусь часа на три. Если что-то срочное, звони на сотовый.

Секретарь молча кивнула. Забрав Аллу с детьми, выехал за город. Раньше эти поездки были радостными. Детвора на заднем сидении веселилась, сыпались анекдоты, звучали песни. А теперь, несмотря на то, что сзади сидело четверо детей, двое своих и двое приемных, в машине висела давящая тишина. "Очень странный синдром внезапной смерти, — Вадим продолжал размышлять, — почему в определенном возрасте?" — Расскажите же что-нибудь, — попросил, в надежде отвлечься.

— Умерла наша учительница, — тускло отозвался Коля, сын друга семьи, умершего в числе первых.

— О Боже, — отозвался Вадим, — опять? Сколько ей было лет?

— Шестьдесят пять.

Вадим чуть не развернул машину обратно, притормозил: странный возраст. Если синдром внезапной смерти, должно быть до сорока, если естественные причины — за сто пятьдесят.

— У нее был рак, — вмешалась Алла.

— Рак? — удивился он. — Так давно не слышал этот диагноз.

Снова в машине замолчали. Вадим переваривал информацию: "Все, не вакцинированные от рака, находились на учете в онкоцентре. Регулярно проходили плановое обследование. Как мог случай такого серьезного заболевания пролететь мимо? Как он мог быть не диагностирован вовремя?" Вокруг буйствовала весна. На полях умные машины выполняли сельхозработы. Обычно в это время здесь собиралось много людей. Приходили с детьми посмотреть, откуда хлеб растет. Любой физический или вредный труд был отдан роботам. Сегодня экскурсантов не было. Еще в двадцать первом веке отказались от искусственных добавок к продуктам, от излишних удобрений. Пища и одежда, машины и мебель — все, с чем соприкасался человек, было натуральное. "Живи — не хочу, — с горечью подумал Вадим, — и вот же вам! Донаслаждались".

Показался дачный поселок. Здесь оказалось не так страшно, как в городе. Все-таки на дачи уезжают, выйдя на пенсию, поэтому почти в каждом саду — люди. Веселые разноцветные домики в гирляндах вьющихся, уже с бутонами, роз, окруженные цветущими яблонями, радовали гостей. В тени под деревьями в шезлонгах или креслах отдыхали старики с внуками. И только большое количество детей напоминало о трагедии. Их вывезли сюда после смерти родителей. Приехали. Мать испуганно спросила:

— Что-то новенькое?

— Почему? — деланно удивился в ответ Вадим. — Просто решили пообщаться, отдохнуть часа два-три.

Алла и дети доставали продукты. Стол накрыли быстро. За разговорами о рыбалке и других дачных удовольствиях настроение у всех улучшилось. Но, периодически вспоминая кого-то из друзей или родных, снова замолкали. Как много потерь! Дети ушли к соседям, взрослые, старательно обходя больную тему, обсуждали семейные дела. Вадим не выдержал:

— Па, сегодня умерла женщина от рака. Сейчас это так редко.

— Удивительно, — ответил отец, — видимо, не наблюдалась. Все, кто не принимал канцеролизин, должны наблюдаться у онкологов.

— Это я знаю. А когда его начали применять? — спросил Вадим.

— Думаю, лет сорок назад, — ответил отец.

— Кстати, — добавила мать, — я не принимала это лекарство.

— Почему?

— У меня же вечные аллергии то на одно, то на другое, побоялась. И ничего, как видишь. Правда, я скрыла, что не принимала препарат. И не наблюдаюсь у онколога. Тогда могли и силой заставить принять таблетку. Так верили в нее.

— А мои родители принимали, — вставила Алла — И сколько таких, не учтенных? Как это узнать? Па, канцеролизин[1], он же убирает ген, ответственный за развитие опухоли, да? — спросил Вадим.

— Да, он действует именно так, — ответил отец, — место гена "канцер плюс" занимает ген "канцер минус", предотвращающий развитие опухоли.

— Мне надо позвонить, — Вадим резко встал из-за стола, — я сейчас.

Впервые за полгода перед ним забрезжил призрак разгадки. Он ни в чем не был уверен, но понял, где искать дальше. Набрав номер, сказал:

— Машенька, передай по отделам: пусть поднимут все сведения по канцеролизину. Начиная от апробации, заканчивая активной иммунизацией. Надо проверить, сколько людей участвовало в эксперименте, сколько иммунизировано по полной программе, что с ними сейчас и, главное, что с их детьми. Я буду скоро.

— Все, собираемся! Быстро! Мне на работу надо.

Вадим неловко чмокнул мать, обнял отца. Тот, провожая сына к машине, спросил:

— Ты что-то предполагаешь?

— Кажется, я нащупал отгадку, кстати, ты не занимался этим препаратом? — ответил сын.

Отец отрицательно покачал головой. Обратной дороги Вадим не заметил. Он гнал машину по пустому шоссе, превышая все допустимые нормы скорости чуть ли не в два раза. Алла и дети пытались ему что-то сказать, но он отмахнулся:

— Я думаю, не мешайте.

Высаживая своих, сказал Алле:

— А ведь канцеролизин, это было так дорого! Только пять стран смогли привить своих граждан. Только пять богатых стран защитили свой народ от рака. Сейчас в этих странах вымерло две трети населения.

Алла ахнула:

— Ты думаешь?

— Я, конечно, не уверен, но… Алка, пожалуйста, отвечай на звонки сразу?! — попросил он и резко выжал газ.

Войдя в кабинет, вызвал к себе зама по статистике:

— Что выяснили по канцеролизину?

— Да ты прилетел, как на крыльях, — ответил тот, — только начали. Подняли апробацию. По нашему городу было триста волонтеров в возрасте двадцати пяти лет. Сто пятьдесят женщин, столько же мужчин. Все живы, рака нет. Сейчас им по шестьдесят пять. Дети на момент апробации препарата были у семидесяти человек, после апробации родились и у остальных. Рожденные до приема канцеролизина живы все, после — две трети умерло, остальные живы.

— Сорок лет назад была апробация?

— Да. Через пять лет началась активная иммунизация населения.

— Ладно, продолжай копать там же. Я свяжусь с начальством.

Вадим, оставшись один, набрал номер координационного центра, с которым связывался утром:

— Товарищ дежурный, кажется, я понял, что явилось причиной всех этих смертей. Это прием препарата канцеролизин.

— Не может быть, что ты несешь?! — раздалось с той стороны.

— Проанализируйте сами: волонтеры сорок лет назад приняли препарат. Ген, "канцер плюс" исчез, его место в аллели[2] занял ген "канцер минус". Волонтеры прекрасно себя чувствуют. А дети волонтеров умирают. Что у них с геномом? Это проверялось? А не умирают люди старше сорока лет, потому что их родители до зачатия не принимали канцеролизин. А сейчас что делать? Что делать нам?