Филип Фармер - Иисус на Марсе

Ричарду Орму, родившемуся в Торонто, Канада, в 1979 году, было тридцать лет, когда ИАСА неохотно признала, что закругленный предмет имеет несомненно искусственное происхождение. Ричард смог понять, что за этим последует, и сделал все от него зависящее, чтобы стать членом экспедиции. Кто будет четвертым членом команды и ее капитаном — он или австралийский астронавт — было решено броском монеты. Проигравший улыбнулся и поздравил победителя, но в тот же вечер напился и был сильно изувечен в автомобильной катастрофе. Орм понимал, что его вины здесь нет, но от неприятного чувства отделаться не мог. Частично это чувство было связано с радостью, которую он ощутил из-за своей победы.

Орм взглянул на хронометр и объявил:

— Пора начинать следующую фазу.

Дантон осталась у консоли, Бронски и Ширази стали помогать Орму натягивать скафандр. Тем временем Дантон с легким французским акцентом передавала на Землю поток данных о внешней среде и ходе подготовки к высадке. Это было не просто, потому что из-за временной задержки все вопросы с Земли приходили позже передачи той информации, к которой они относились. И Мадлен приходилось помнить, что она говорила двадцать минут назад.

Их слушал весь мир. И будет слушать и дальше при каждой возможности. Операция должна была пройти гладко — все действия отработаны в многочасовых тренировках на Луне, — но тем не менее всегда существует возможность неполадки электромеханики.

Наконец Орм и Бронски перешли через люк в посадочный модуль — «Барсум». Глава ИАСА в детстве начитался Эдгара Раиса Берроуза, И звали его Джон Картер — как героя ранних книг Берроуза о Марсе, который вымышленные туземцы называли Барсум. Именно Картер первым предложил это название и предпринял необходимые политические шаги, чтобы его приняли. Те, кто хотел назвать модуль «Тау омега» — по двум символам на двери туннеля, — проиграли при голосовании еле заметным меньшинством.

После получасовой проверки Орм дал команду на запуск. На слабой реактивной тяге «Барсум» отделился от корабля-носителя. Орм ощутил тепло где-то в районе пупка, будто перерезали нить, связывавшую его с родной планетой. Однако на переживания не оставалось времени. Надо было сосредоточиться на выполнении задачи — ориентировать модуль относительно поверхности и постоянно отслеживать характеристики полета. Ричард должен был стать безупречной машиной, а благоговение и изумление вместе с экстазом достижения цели надо отложить. На это еще будет время после приземления. И то если все будет в порядке.

Команда тренировалась на Земле на куда более мощной машине, которая могла справляться с большей гравитацией и более плотной атмосферой. И на Луне они тоже тренировались; там притяжение было куда слабее земного, а атмосфера практически отсутствовала. Здесь же атмосфера, хотя намного менее плотная, чем земная, была существенным фактором. Но теория посадки на Марс была разработана так тщательно, а экипаж был настолько тренирован в имитируемых условиях, что на практике проблем не должно было возникнуть.

Четыре дня экипаж «Ареса» ждал, пока уляжется ветер. Теперь наконец высокие ледяные и низкие пылевые тучи стали оседать, и лишь отдельные перистые облака висели между кораблем и планетой, а состояние атмосферы на поверхности не должно было создать трудностей.

Красный шар быстро рос. Исчезла из виду вершина Олимпа — вулкана высотой в пятнадцать с половиной миль и площадью со штат Нью-Мексико. Расширился и ушел за горизонт хребет Тарсис, похожий на колоссального динозавра с роговыми пластинами на спине. Перед космонавтами ширилась пропасть Титония глубиной в несколько миль и шириной в сорок шесть миль, часть системы ущелий Валлис Маринерис.

На двадцать секунд, пока корабль проваливался в ледяное облако, их окружила белизна. На востоке лежала тень, марсианская ночь, надвигавшаяся почти с той же скоростью, что и на Земле. Нос корабля погрузился во тьму и страшный холод. Но и его поверхность тоже была не особенно раскаленной: после приземления температура обшивки составляла всего плюс двадцать по Цельсию.

Орм развернул посадочный модуль носом на запад, и разреженный, хотя и сильный ветер понес их на восток. Капитан подрегулировал двигатели, чтобы уравновесить напор. «Барсум» спускался, и воздух, как заметил Орм, становился плотнее, хотя скорость ветра была уже не та, что в высоких слоях. Он уменьшил тягу двигателя, и индикатор показал, что «Барсум» выдерживает заданный угол движения. Прямая, проведенная под этим углом от корабля, упиралась в дно пропасти Титония — точку посадки.

Время шло. Орм загружал данные в передатчик, и они отправлялись на Землю вместе с фотографиями приближающейся поверхности Марса и двух космонавтов в этом материнском чреве из облученного пластика.

Под ними, как пасть, открывался разлом. Широкие склоны вулканов ушли за горизонт, и модуль уже находился ниже величественно вздымающихся утесов. На них еще падал слабый, но яркий солнечный свет красной планеты. И лишь когда солнце снизится, космонавты окажутся в тени западной стены.

Орм, глядя время от времени в иллюминатор, видел металлические изгибы другого корабля, погребенного под слоем почвы. Красноватые камешки и более тонкая субстанция — пыль — смешались с выветренным материалом стен каньона. Здесь ветер был слабее, что облегчало задачу Орма.

В порыве чувств Бронски забыл английский и заговорил по-польски. Это был когда-то его родной язык — французский он выучил только в десять лет, когда его родители сбежали в Швецию и оттуда — в Париж. Он тут же спохватился и перевел свои слова:

— Это и в самом деле искусственный предмет! Это корабль!

Орм хотел сказать, что еще предстоит узнать, корабль или нет, но не было времени комментировать. И к тому же он чувствовал, что Бронски прав.

Модуль твердо встал на все шесть ног, чуть присел, когда телескопические стояки самортизировали удар, и снова приподнялся, когда они выпрямились. Орм отключил тягу и минуту сидел, ощущая слабое притяжение Марса и слушая тишину. Потом радостно крикнул:

— Эй, марсиане! Мы здесь!

Было у него заготовлено много всяких изречений, некоторые весьма поэтичные, но он решил пока послать их к черту и сказал первое, что пришло на ум.

В тишине раздался голос Дантон:

— Поздравляю, командир!

Орм даже удивился, когда вдруг руки Бронски обхватили его сзади и голос рявкнул в уши:

— Мы это сделали, о Господи!

— И Он тоже здесь, — ответил Орм, имея в виду именно то, что сказал. — Хотя местность тут и похожа на мастерскую дьявола.

ГЛАВА 2