Владимир Венгловский - Яблони на Марсе (сборник)

Ознакомительный фрагмент

Все программы «Марс-Тефо. Экспедиция в будущее» имеют в разной пропорции два магистральных направления — приключенческое и интерактивное.

Одним из краеугольных камней проекта является развлекательная фантастико-приключенческая часть. Ее предназначение — эмоционально вовлечь участников в тему проекта, разбудить у ребят энтузиазм и интерес к изучению космоса, найти новую аудиторию, обеспечить личную заинтересованность.

Сюжеты развлекательно-игровой части затрагивают жизнь на Марсе и в дальнем космосе, не объяснимые наукой явления, тайны и загадки, острые и экстремальные ситуации в деятельности «марсонавтов», неведомые опасности марсианских просторов, метеоритную угрозу — все это даст участникам массу впечатлений и пробудит интерес к Красной планете.

Развлекательно-игровая часть также способствует развитию личностных качеств: формированию образа «космического волка» — героя, который обладает храбростью, способностью рисковать, работоспособностью, решительностью и ценит верность, сотрудничество, узнавание нового.

Формирование таких компетенций, как решительность, инициатива, командное взаимодействие, лидерство, умение работать в состоянии конфликта, требует наличия в проектах развивающей тренинговой составляющей, завернутой в игровые и художественные образы и сюжеты. Ведь мы хотим, чтобы посетители «Марс-Тефо» не только вживались в новые для себя роли и рассуждали о судьбе космической станции или процесс терраформинга, но также извлекали из игры практическую пользу.

Компетенции — это конвертирование знаний, умений и навыков в практику. Мы выстраиваем пространство, где участники могут применить на практике полученные ими знания. Участник сам ставит себе конкретные задачи в рамках «полетного задания», самостоятельно решая, где и как применить свои умения, какие компетенции ему хотелось бы у себя сформировать.

Для этого очень важно оценивать результаты и достижения и обращать внимание на прогресс в личностном росте и развитии участника. Результаты будут фиксироваться в электронном виде, в виде призов, званий, должностей в нашей игре на марсианской базе — и обязательно зачтутся при повторном посещении.

Интерактивность игрового процесса в «Марс-Тефо» подразумевает активное взаимодействие любого участника с информационной и содержательной средой станции, изменяющее и формирующее саму эту среду. То есть предполагаются не только занятия по отработанным схемам и ознакомление с чем-то уже известным, но и:

— реальные научные исследования;

— постановка экспериментов;

— создание новых научно-технических разработок, устройств и программ.

Результаты этих исследований и экспериментов будут включаться в дальнейшую работу станции, ими смогут воспользоваться вновь приходящие «поколения марсонавтов». А значит, реальность марсианской станции сможет постепенно изменяться и развиваться силами самих участников. Переформатирование самой реальности — что может быть занимательнее?

Саженцы. Первый шаг

Карина Шаинян. Мы мечтали

— Побежала, побежала! — азартно вскрикнул длинный как жердь, черный от загара фермер.

Китаец за рулем вздрогнул, и машина опасно вильнула. Вик вытянул шею в окно. По обочине пронеслась крупная рыжеватая птица на голенастых ногах. Суматошно захлопав крыльями, она нырнула в сторону — пестрые перья тут же слились с желтоватой травой. Вик отвернулся, жалея, что не успел включить цифровщик — мелочь, но, может, любителям природы пригодилась бы.

— Сообразила наконец! — хмыкнул длинный. — Как здесь пахать перестали, так они расплодились… Глупая птица: здоровая как конь, дури — по горло, а летать толком не умеет.

Дрофа скрылась из виду. Вик чихнул и закрыл окно. Ноздри забиты пылью, фермерский грузовик прыгает на ухабах так, что желудок вот-вот выскочит… Нет, вряд ли запись кто-нибудь купил бы. Ему не везло с оцифровками: обязательно какая-нибудь мелочь все испортит, не жара — так комар в руку вцепится. Хотя не в комарах, конечно, дело. Вон Глеба-Большого в Саянах жрали так, что он почесаться не успевал, а по его съемкам полсотни человек в день ходит.

Они были странник-сквоттеры. Странник — и от «странствовать», и от «странно». Найти необычное место. Обжиться. Прочувствовать. Стать своим. Сделать оцифровку, создать новую чувствилку, по которой, возможно, потом будут ходить сотни людей, дуреющих от скуки в заново отстроенных по единому шаблону городах. Странник-сквоттеров можно встретить в монастырях и заброшенных деревнях, в джунглях, в пустынях, на антарктических станциях.

Глеб-Большой говорил, что их предками были берлинские хиппи, нелегалы из Тибета и гватемальские партизаны. Глеб-Большой жил на маяке, крокодиловой ферме, в замке на Луаре. В плавучей деревне морских цыган. На заброшенной вилле кокаинового короля, где в пробитые минометами дыры в стенах заходили лягушки, а то и кто-нибудь покрупнее…

Глеба считали лучшим. Большинство записей, как ни старайся, какой навороченной аппаратурой ни пользуйся, — всегда разочаровывают. Вроде и был там, видел своими глазами, ощутил на собственной шкуре — а все же что-то не то. Уж как извращались в Голливуде — и все равно ничего не выходило. Сделать достоверную чувствилку — великое искусство. Мало кто умеет это. Глеб — умеет.

Конечно, это была идея Глеба — пожить на заброшенном космолете, легендарном «Аресе», первом и последнем транспорте, доставившем людей на Марс. Лучшая идея за последние несколько лет. Вик искал в себе следы радости, но радости не было. Корабль не звал его. Корабль обживать не хотелось.

Грузовик притормозил, переваливаясь через «лежачий полицейский» перед перекрестком. От грунтовой дороги налево уходила древняя бетонка. У развилки стояла будка; жестяной козырек над входом уныло поскрипывал на ветру. Вдалеке виднелись серые кубы каких-то зданий.

— Больниця, — сказал китаец. Его мускулистый затылок под короткими волосами собрался в напряженные складки. Долговязый поморщился и сплюнул.

Сквозь щели между дорожными плитами пробивались чахлые кусты. Рядом с серой от пыли будкой охраны качался ржавый шлагбаум. На шум машины неожиданно выглянул солдат с автоматом наперевес, проводил машину скучающим взглядом и снова скрылся за фанерными стенами. Вик покрепче вцепился в поручень, чтобы не свалиться с сиденья на очередной яме, и стал смотреть вперед, туда, где на горизонте уже виднелся Корабль.

Когда-то они мечтали. Они читали с фонариками под одеялом, липли к экранам, представляли себя в экипаже, среди первых колонистов… Первая Марсианская была невозможным чудом, прыжком в отъезжающий поезд. Наверное, все предчувствовали, что скоро сладкая жизнь закончится, обратится в прах. Хотели разрядиться в короткой, но глобальной вспышке, прежде чем уйти со сцены. Воплотить детскую мечту, ту, что не давала покоя. Все понимали, что времени осталось — в обрез.