Роберт Говард - Честь корабля

Граймс не был охоч до воспоминаний, но из его обмолвок ясно было, что за его плечами множество кровавых сражений, как на кулаках, так и с оружием. На теле у него были отметины от пуль и ножевые шрамы, а разукрашенная физиономия Муши служила наглядным доказательством тому, что в кулачной драке Граймс не новичок. Горцы из Кентукки - народ грубый и жестокий, но из тех, кто проходит их школу, получаются отменные бойцы. Похоже, Граймс был не из двоечников.

В нескольких днях пути от Сингапура я снова поцапался с Граймсом. Матросы на палубе вспоминали о своих проделках, и среди нас был привычно молчаливый и хмурый кентуккиец. Я только что поведал о том, как уложил на бостонской пристани несколько грузчиков, и тут он возьми да ляпни:

- Я знавал многих приличных бойцов, и большинство из них помалкивало о своих подвигах. А ты бахвалишься пуще любого пьянчуги.

На нашу компанию опустилась тишина, потому что все знали: я не из тех, кого можно безнаказанно унизить.

- Поясни, что ты имеешь в виду! - потребовал я.

- Что, уши отсохли? - равнодушно спросил он.

Чувствуя, как краснеют белки моих глаз, я начал было подниматься, машинально прикидывая расстояние до его челюсти, но тут меня схватил за руку Билл О'Брайен.

- Погоди, Стив. Иль забыл, что в первый вечер по прибытии в Сингапур ты встречаешься с Кидом Рейнольдсом?

- Ну и что с того? - возразил я. - Отпусти меня, Билл. Этот юнец торгует сопелкой с тех пор, как поднялся на борт.

- Не сейчас, - настаивал Билл. - У него башка крепче, чем кабестан [подъемный ворот]. Муши сломал о нее четыре пальца. Ты не должен рисковать своими поршнями перед боем с Рейнольдсом, когда я готов поставить на тебя монету. Сначала выиграй бой, а потом разбирайся с Граймсом.

- Ладно, Билл, - проворчал я. - Только ради тебя. Но поверь, мне ужас как нелегко усидеть на месте, когда меня называют треплом.

- Я не называл тебя треплом, - вмешался Граймс. - Я просто сказал, что...

- Помолчи, мне все ясно! Пока что я забуду твои слова ради этих ребят, готовых поставить на меня последнюю рубаху, но не искушай меня впредь.

Граймс пожал плечами, очевидно, его ничуть не обрадовало чудесное избавление от смертельной опасности.

- Граймс, ты чертовски несдержан в своих оценках, - предостерег Билл. - С твоей стороны глупо было усомниться в боевых качествах Стива. Во всех портах мира о его доблести ходят легенды.

- Я не усомнился в его доблести, - коротко бросил Граймс. - Я просто высказал свое мнение.

- В следующий раз держи его при себе! - гневно посоветовал я.

- Сроду не приучен следить за языком ради кого бы то ни было, - не уступил он, но Билл положил мне на предплечье руку, затем порылся в кармане и, выудив книжку боксерских рекордов, бросил ее Граймсу.

- Вот его "послужной список", - сказал он. - Прочти на досуге. И помни, что перечисленные здесь бои - это меньше четверти его побед. Сюда не вошли уличные стычки, разборки на борту и драки на пристанях. Когда парень дерется во всех портах семи морей, лишь ничтожная часть его успехов попадает в "послужной список".

Граймс взял книжку и открыл, но, поскольку лицо его было невозмутимо при любых обстоятельствах, я не мог судить о его впечатлениях. Он довольно долго изучал мой "послужной список", а в нем были имена, способные прославить любого боксера. Но, возможно, у Граймса были иные мысли на этот счет, а может, просто нелады с грамотой. Возвращая книжку Биллу, он так и не произнес ни слова.

После этого я старался его избегать, поскольку терпение мое небеспредельно. Но через день-другой я маленько остыл. Я быстро выхожу из себя, но столь же быстро мой гнев уступает место благодушию.

Мы вошли в сингапурскую гавань точно по расписанию, и когда пришвартовались, чтобы взять груз, я обнаружил, что пристань обклеена афишами. На них красовались наши с Рейнольдсом фото, а также снимок моего белого бульдога Майка. Набранное крупным шрифтом объявление гласило: "Моряк Костиган со шхуны "Морячка" встречается с Кидом Рейнольдсом с "Короля Ричарда" сегодня вечером на ринге "Олимпик".

Я напыжился при виде собственной помятой физиономии, глядящей со стен складских построек, и растаял окончательно, когда у причала меня встретила радостными возгласами большая шайка моряков.

- Вчера вечером пришвартовалось корыто Рейнольдса,- сказали они. - Мы боялись, что ты опоздаешь. Макпартленд, антрепренер "Олимпика", уже распродал все места. Каждому, кто видел твой последний бой с Рейнольдсом, просто не терпится побывать и на этом.

Я встречался с Рейнольдсом, когда последний раз гостил в Сингапуре. Пятнадцать кровавых изнурительных раундов... Бр-р!

- По городу ходят разные слухи, - продолжали матросы. - Мол, игроки делают на тебя слишком большие ставки. Но мы-то знаем, что вы с Рейнольдсом ровня. Нам известна репутация "Морячки": любой парень из ее команды дерется честно или не дерется вообще.

- Ценю ваше доверие, - сказал я. - Пока еще я не подводил своих болельщиков.

- Знаем, Стив! - дружно заорали они и один за другим покинули пристань, а я повернулся к Граймсу и ухмыльнулся, забыв о своей досаде. Потом сказал:

- Видишь, эти ребята не судят о моих боевых качествах по тому, насколько я болтлив.

Он ничего на это не сказал. Постоял, провожая взглядом толпу, затем отвернулся, и это меня задело. Не люблю, когда со мной играют в молчанку. Но Граймсу это сошло с рук.

Мы с Биллом О'Брайеном, Муши Хансеном и Свеном Ларсеном решили заглянуть в ближайший сапун, и Билл предложил Граймсу развеяться вместе с нами, но тот отрицательно покачал головой и ушел с каким-то типом. Никто из нас раньше не видел этого парня, и его физиономия не вызвала у меня интереса. Мы бросили якорь в "Американском баре" и пропустили стаканчик-другой, и тут Билл говорит: "Гляньте, к нам топает Скользкий Стин".

Я повернулся и хмуро глянул на типа, навалившегося на стойку брюхом. Он щеголял золотой цепью поверх клетчатого жилета, а сигару закусил под таким углом, что она едва не встретилась с надетой набекрень шляпой. На физиономии расплылась масляная улыбка. Он протянул мне пухлую руку с алмазами на толстых пальцах.

- Привет, Стив, старина! - жизнерадостно воскликнул он. - Как делишки?

- На черта мне твоя грязная клешня? - огрызнулся я. - И сам ты нужен мне здесь, как бубонная чума.

- Ну-ну, Стив, - успокаивающе произнес он, собираясь похлопать меня по спине, но передумал (и правильно сделал, иначе бы я затолкал сигару ему в глотку). - К чему вспоминать старое? Пусть оно быльем порастет.

- Ага, - с горечью согласился я. - Давай забудем, обнимемся, и ты воткнешь мне в спину ножик. Не далее, как полгода назад, ты клялся погубить мою репутацию в Сингапуре. А почему? Всего лишь потому, что я отказался "сдать" поединок ради шайки грязных игроков, которой ты помыкаешь.