Игорь Богданов - Контрабанда из созвездия Эридана[журнальный вариант]

Биолог опустился на колени, достал лупу и начал внимательно осматривать пол.

В коридоре послышались шаги.

Сайрус быстро выскочил из каюты, чуть было нос к носу не столкнулся с Джейн — женой капитана — и, вежливо извинившись, уступил ей дорогу.

— Ну как? — спросил Гельфаст.

— Неудачно, — признался Сайрус. — Скорее всего залитые обои и скатерть они спустили в утилизатор, из которого те попадут прямиком в реакторный отсек. Бактерии рассыплются на атомы и пойдут на ядерное топливо.

— Слушай, ты, ученая крыса! Если не будет бактерий, мы с Эдварсом лишим тебя твоей доли!

— Я же ваш компаньон, — оправдывался Сайрус.

— Хорош компаньон! — еще более взъярился Гельфаст. — Пока ты возился в лаборатории со своими дурацкими бактериями, мы с Эдварсом целыми днями в заброшенных каменоломнях кайлом махали, алмазы из породы выковыривали. Это наши алмазы, понял! И экспедиция на наши деньги снаряжалась. И лаборатория оборудовалась, и дорога оплачивалась за наш счет. Так что доставай микробов любой ценой, если намерен претендовать на свою долю.

Сайрус тяжело вздохнул и, понурив голову, принялся наводить в каюте порядок.

— Папа, папа, а почему у меня карандаш не рисует? — чуть не плача, кинулась Мери к отцу, едва тот переступил порог. — Только бумагу царапает. Вот, попробуй!

Капитан взял карандаш и провел им линию по чистому листу. Бумага оказалась прорезанной насквозь, словно ножом. Влад внимательно рассмотрел карандаш. Вроде бы ничего особенного. Только грифель более светлый и блестящий, чем обычно…

Зазвонил зуммер переговорного устройства. Капитан взял трубку.

— Докладывает бортинженер Вэйл. В активной зоне атомного реактора зафиксировано непонятное увеличение температуры на четыре градуса Кельвина. Выход нейтронов повысился на две сотых процента, поток гамма-квантов вырос на восемнадцать сотых процента. Какие будут указания?

— Опустите дополнительные замедляющие графитовые стержни и ускорьте циркуляцию теплоносителя. Вы ведь должны знать, что делать в подобной ситуации…

— Сэр, я счел необходимым поставить Вас в известность. Все предусмотренное инструкцией выполнено, но реактор работает так, словно никаких изменений в режим не вносилось.

— Я к вам спущусь.

Но туг в дверь постучали. Робот-уборщик металлическим голосом спросил: «Можно войти?» — и, не дожидаясь ответа, вкатился в каюту.

— Ты ведь недавно, утром, у меня убирал, — недовольно буркнул капитан.

— Такой приказ! — бесстрастно ответил робот.

— Чей приказ? — спросил Влад.

— Приказано у вас убрать. Такая программа. Так надо.

Поняв, что с автоматом спорить бесполезно, капитан, чтобы не мешать уборке, сел на диван, поджав ноги.

Высосав пыль с пола, робот вежливо попрощался и выкатил в коридор. Там его ждали Сайрус с Гельфастом; туг же развернули, вкатили в свою каюту и заперли дверь. Вооружившись отверткой, достали бачок с мусором. Надев резиновые перчатки, Сайрус принялся лихорадочно выгребать содержимое. И вскоре раздался его ликующий возглас:

— Нашел!

Биолог извлек из мусора осколок стекла и, бережно, словно драгоценность, держа его двумя пальцами, опустил в пробирку с питательным раствором.

— Твое счастье, — сквозь зубы прошипел Гельфаст, всунул в робота бачок с мусором и пинком вытолкнул того в коридор.

В каюте капитана раздался сигнал экстренного вызова. Влад поднял трубку переговорного устройства.

— Сэр! Докладывает бортинженер Вэйл. Тревога! Пожар в реакторном отсеке!

— Срочно опустить все замедляющие стержни! Попытайтесь заглушить реактор, — приказал капитан. И добавил: — Я немедленно иду к вам. Других решений пока не принимайте.

Надев скафандр высшей защиты, Влад вошел в реакторный отсек. У входа тревожно мигала надпись: «РАДИАЦИЯ». Помещение было заполнено густым черным дымом. Пол и стены слегка вибрировали Снизу раздавался зловещий низкочастотный гул.

Помимо Вэйла в отсеке были механики — все в скафандрах высшей защиты.

— В реакторе горит графит, — доложил Вэйл. — Задействованы все меры пожаротушения. Замедляющие стержни опущены полностью.

— Действуйте по инструкции. Перекройте доступ воздуха в реактор. Никому о пожаре пока не сообщать, чтобы не поднимать панику, — приказал капитан, надеясь, что обуздать ядерную реакцию удастся.

А ночью Влада разбудило ощущение тревоги. По каюте разливалось странное сияние, исходившее со стороны стола. И слышался тихий, шелестящий звук, напоминающий гудение высоковольтных проводов. Слегка пахло озоном, как будто после грозы.

Капитан подошел к столу. От стаканчика с карандашами вертикально вверх поднимались еле заметные, прозрачные, голубоватые лучи, от которых исходило легкое электрическое потрескивание. Влад включил настольную лампу и внимательно осмотрел карандаш, которым рисовала Мери. Грифель стал совсем светлым и блестел еще сильнее, чем прежде. Когда зажглась лампа, свечение пропало, но электрическое потрескивание слышалось по-прежнему.

Тут капитан обратил внимание, что вся поверхность стола, покрытая толстым стеклом, была в забавных рожицах Они были процарапаны на стекле чем-то очень острым и твердым. Влад в задумчивости провел карандашом по стеклу Осталась глубокая царапина.

…Утром Мери, проснувшись, стала жаловаться на сильную головную боль. Девочку несколько раз рвало, она тряслась, как в лихорадке.

Джейн поставила дочери градусник, но температура оказалась нормальной. Вызвали врача.

Доктор Бетси внимательно осмотрела девочку и беспомощно развела руками:

— Пока ничего определенного сказать не могу. Надо сделать анализ крови.

Полученные данные поразили Бетси. В растерянности она подошла к переговорному устройству и набрала номер.

— Капитан Влад слушает.

— Мистер Влад! У Вашей дочери лучевая болезнь!

— Уже?! — невольно вырвалось у капитана.

— Как, Вы знали, что Ваша дочь облучена?! Как давно? От этого зависит эффективность лечения.

Капитан не стал сообщать доктору о пожаре в реакторе. Взяв себя в руки, ровным, спокойным голосом сказал:

— Я понятия не имею о болезни Мери, как и о том, где она облучилась. О диагнозе никому не сообщать. Это приказ.

Он взял счетчик Гейгера и стал обходить с ним отсеки.

Везде уровень радиации был близким к норме. Отклонения обнаружились только около капитанской каюты, а внутри прибор начал даже тревожно гудеть. Близ письменного стола счетчик зашкалило, прибор перешел на пронзительный визг. Особенно резко прыгала стрелка при приближении к стаканчику с карандашами.