Герберт Уэллс - Лесной клад

—    Подойдет,— сказал он, и оба жадно принялись пить.

—    К черту! — вдруг крикнул Ивенс.— Так не напьешься!

И, перегнувшись через борт лодки с риском ее перевернуть, он припал к воде губами.

Напившись вдоволь, они завели лодку в бухточку, намереваясь причалить среди нависавших над водой зарослей.

—      Нам придется продраться к морю сквозь эту чащу, найти тот кустарник и определить путь к нужному месту,— сказал Ивенс.

—     Лучше доплыть туда в лодке,— предложил Хукер.

Они вывели лодку на середину реки, опять вышли в море и поплыли вдоль берега, туда, где рос кустарник. Здесь они причалили, вытащили легонькую байдарку подальше на берег и поднялись к опушке леса, откуда был виден проход среди рифов и, по прямой линии от него, кустарник. Ивенс захватил с собой из байдарки туземный инструмент. Он был изогнут наподобие буквы Г, и на его поперечной перекладине был насажен полированный камень. Хукер нес весло.

—     Теперь нужно идти по прямой в этом направлении,— сказал он,— пробираться чащей, пока не дойдем до реки. А там сделаем разведку.

Они начали пробираться сквозь густое сплетенье тростников, пышной листвы, молодой поросли; вначале идти было трудно, но вскоре деревья стали выше, чаща поредела, и под ногами стало просторнее. Солнцепек понемногу сменился прохладной тенью. Еще дальше деревья превратились в мощные колонны, вздымавшие высоко над головой балдахины из зелени. Белые матовые цветы свешивались с их ветвей, и лианы гирляндами качались меж стволов. Тень сгущалась. Земля пестрела грибами, часто попадалась какая-то красновато-коричневая плесень.

Ивенс поежился:

—     Прохладно после такого пекла...

—     Мне кажется, мы идем прямо,— сказал Хукер.

Впереди, в зеленом полумраке, показался просвет, сквозь который врывались в лес белые, знойные лучи. А на земле засверкали яркие цветы и зелень. Они услышали журчанье воды.

—     Вот и река,— сказал Хукер.— Значит, оно где-то здесь.

На берегу реки растительность стала еще богаче. Крупные

невиданные растения поднимались меж корнями мощных деревьев и протягивали большие зеленые веера и розетки к клочкам проглядывавшей небесной лазури. Раскидистые ветви обвивало множество цветов и лиан с глянцевитой листвой. На воде широкой тихой заводи, лежавшей перед кладоискателями, колыхались крупные овальные листья и бледно-розовый восковой цветок, напоминавший водяную лилию. Дальше, там, где река делала излучину, вода пенилась и шумела в быстрине.

—     Ну как? — спросил Ивенс.

—     Мы немного отклонились от прямого пути,— ответил Хукер.

—     Этого можно было ожидать.— Он обернулся и бросил взгляд на прохладную густую тень молчаливого леса.— Если мы побродим взад и вперед вдоль реки, то уж наверно дойдем до чего-нибудь.

—     Ты говорил...— начал было Ивенс.

—    Он говорил,— перебил Хукер,— что там лежит груда камней.

С минуту они глядели друг на друга.

—    Пойдем-ка сперва вниз по реке,— предложил Ивенс.

Они пошли медленно, с любопытством озираясь вокруг.

Вдруг Ивенс остановился и пробормотал:

—    Что за черт?

Хукер взглянул в том направлении, куда он указывал.

—    Там что-то синеет,— заметил он. Они стояли на небольшом бугорке. Теперь уже можно было догадаться, что это такое.

Ивенс торопливо зашагал вперед и скоро отчетливо увидел тело, лежавшее на земле ничком, со скрюченной рукой. Он судорожно сжал инструмент. Перед ним был китаец. Безжизненная поза не оставляла сомнений в том, что он мертв.

Приблизившись теснее друг к другу, оба молча смотрели на зловещее тело. Оно лежало на небольшой поляне. Рядом была брошена лопата китайского образца, а подальше, у свежевырытой ямы, разбросанная кучка камней.

—    Кто-то уже побывал здесь,— произнес Хукер, откашлявшись.

Ивенс стал яростно ругаться и топать ногами.

Хукер побледнел, но молчал. Он подошел к распростертому телу, разглядывая вздутую, багровую шею, вспухшие руки и ноги.

—    Фу,— сказал он, резко отвернулся и направился к яме.

У него вырвался возглас изумления, и он крикнул медленно подходившему Ивенсу:

—    Ну чего ты, дурачина? Все в порядке! Оно еще здесь.

Он обернулся, еще раз взглянул на мертвого китайца и — снова на яму.

Ивенс подбежал к яме. В ней, уже наполовину отрытая незадачливым китайцем, лежала груда золотых слитков.

Ивенс нагнулся над ямой, разгреб землю руками и поспешно вытащил увесистый слиток. В ту же минуту маленький шип уколол его в руку. Он вынул занозу и поднял брусок.

—    Такой вес может быть только у золота и свинца...— торжествующе произнес он.

Хукер все еще оторопело глядел на мертвеца.

—    Он хотел опередить своих друзей,— проговорил он, наконец.— Пришел сюда один, и его укусила ядовитая змея... И как только удалось ему найти место?

Ивенс все еще держал брусок в руке. Что значит теперь какой-то мертвый китаец?

—    Надо понемногу переправить золото на материк и закопать там на время. Но как донести его к лодке?

Он снял куртку, разостлал ее на земле и бросил на нее несколько золотых слитков. И снова почувствовал укол шипа.

—    Ну, больше нам не дотащить,— сказал он и с внезапным раздражением добавил:— На что это ты уставился?

Хукер обернулся.

—    Очень уж неприятно... Это,— он кивнул на труп,— так похоже...

—    Ерунда! — отрезал Ивенс.— Все китайцы похожи друг на друга.

Хукер пристально поглядел на него.

—    Все же я закопаю его и только тогда смогу прикоснуться к слиткам.

—    Не валяй дурака, Хукер,— сказал Ивенс,— брось ты эту тухлятину.

Хукер колебался, испуганно глядя на бурую землю.

—    Мне что-то страшно...— сказал он.

—    Надо решить,— сказал Ивенс,— что нам делать со слитками. Закопать ли их здесь, или перевезти на материк?