Владимир Ильин - Последнее пришествие

И, несмотря на то, что Спаситель впервые оказался в таком большом Городе, достопримечательные места явно не интересовали Его - все внимание свое он стремился уделять людям.

И люди оглядывались на Него и невольно замедляли шаги свои, но почему-то никто не осмеливался подойти к Нему, а те, кто все-таки находил в себе силы заговорить с Ним, каким-то образом мгновенно осознавали, кто Он такой и зачем явился в Город-на-Холмах, и их сразу же отталкивала от Него невидимая, но могучая сила, и в такие моменты между Ним и пристающим к Нему будто разверзалась бездна, переступить которую нельзя было ни при каких обстоятельствах - и люди тогда умолкали и отступали от Него в непонятном страхе и смятении.

Спаситель же не разговаривал с окружающими людьми не только потому, что был нем с самого рождения, но и потому, что в этом не видел пока необходимости.

И знал Он, что речь сама польется из священных уст Его лишь тогда, когда приступит Он к осуществлению последнего этапа Миссии - проповеди Истинного Пути для человечества, а до этого Он должен лишь внимать и тяжело, мучительно, до боли в сердце своем размышлять, формулируя будущие постулаты...

И, как ни странно, одолевали Его при этом горькие воспоминания - и не только о нынешней земной жизни своей, но и о той, которая длилась тридцать три года.

И тогда вновь и вновь виделись Ему почему-то не раскаленные окрестности Голгофы, и не последние минуты своих мучений на Кресте, и даже не скорбь на лицах учеников и соратников Его, робко ожидавших конца казни в толпе зевак, а множество возбужденных, перекошенных от ярости и жажды крови лиц, когда орала исступленно толпа Пилату: "Смерть ему!.. Распните его!.. На крест его, на крест!"...

И до сих пор помнил Он свое отчаяние и ощущение безнадежного поражения, и глубокое непонимание свое: "За что?.. Я же принес им Заповеди Добра! Я же творил чудеса для них, исцелял хворых и одарял нищих, указывал праведный путь заблудшим на многие века, а они... Да как они посмели осуждать меня?!"...

И оттого теперь чувствовал смятение Он, ибо, помня свой прошлый горький опыт, осознавал: Миссия Его в этот раз связана с судом, а значит - с насилием над людьми, а это в их глазах могло бы выглядеть как обыкновенная месть Спасителя людям за то, что не сумели они принять Его иначе, как через распятие на кресте...

И однажды ощутил Он, что не хочет больше двигаться по запруженной машинами и людьми странной улице, замкнутой в Городе в огромное кольцо, и остановился тогда, и сел Он прямо на траву в каком-то чахлом сквере, отличающемся от Гефсиманского сада, как небо от земли, и открыл Он суму свою, и стал утолять голод телесный с помощью зерен сухих, запивая их ключевой водой, набранной Им еще утром в источнике за окружной дорогой Города...

И, жуя рассеянно зерна, мятный вкус которых придавал Ему силы и снимал усталость, увидел Он вдруг, как на автобусной остановке рядом со сквером штурмуют люди битком набитый автобус (был уже час пик), и осенило тогда Его, и открылись глаза Его на первопричину грехов и зол человеческих.

И сказал тогда Он мысленно себе: "Главное для людей - они сами. Каждый старается только для себя, и для удовлетворения потребностей своих не гнушается отпихнуть ближнего своего локтями, толкнуть или ударить его в спину, обругать скверно, а если ближний тоже борется ради своего благополучия, то и убить его!.. Но как сказать людям, что именно это и есть причина всех бед в мире? Как убедить их в необходимости изменить свое отношение к миру и ближним своим? "Возлюби ближнего своего, как себя самого" - это было уже в прошлый раз и оказалось пустым звуком для людей. Понятно, почему... Во-первых, нельзя одинаково любить сразу две вещи, и человек неизбежно будет стоять перед выбором: либо я - либо ближний... А любить ближнего и не любить себя - не менее тяжкая ошибка, чем ее противоположность. Во-вторых... "Если так называемый "ближний", со своей стороны, явно не желает следовать этой Заповеди - то с какой стати ей должен следовать я? Мне что, больше всех нужно?" - так неизбежно станет мыслить каждый здравомыслящий человек, а в результате рушатся все прочие Заповеди, как костяшки домино, выстроенные цепочкой друг за другом... "Не убий!" - а если ситуация такова, что кто-то собирается убить тебя? Или родных и близких тебе людей?.. "Не укради!" - а если тебя обкрадывают другие?.. "Не прелюбодействуй!" - а если жена твоя не чтит этот закон?.. И так далее, в том же духе"...

И еще долго мыслил так Спаситель, и не приходило ничего в Его голову, и воззвал тогда Он к Отцу Его: "Подскажи, Отче, как мне найти выход из тупика?"...

И словно раскололось небо над Городом, и прозвучал в душе Спасителя громоподобный глас: "Не желаю навязывать тебе своих откровений и готовых выводов, Сын Мой... А иначе зачем бы послал Я тебя в Город?".

И поднялся с травы Спаситель и пошел смиренно бродить дальше по Городу, заглядывая в души и сердца.

И ходил Он так еще неделю, и много чего за это время с Ним приключалось.

И неоднократно пытались проверять у Него документы особо бдительные блюстители беспорядка (в то время в Городе как раз проводилась очередная зачистка, направленная против бродяг, бомжей и прочих подозрительных элементов)...

И приставали к Нему уличные девицы разных неписаных рангов, обещая обслужить бесплатно, и даже сами Ему деньги за это предлагали, будучи соблазненными непорочностью Его - чистота всегда вводит людей в соблазн нарушить ее...

И пытались избить, ограбить и даже убить Его разные нехорошие людишки, имевшие за плечами даже не по семь, а семью семь смертных грехов...

И отказывались накормить Его презренные работники общепита, требовавшие плату наличными и в этой жизни, а не на Том Свете...

И отказывались, бывало, приютить Его высокомерные дамы-администраторши и менеджерши в гостиницах и отелях, поскольку не было у Него ни документов, ни каких-то таинственных "баксов"...

И сверкавший ранее непорочной белизной плащ Его стал все больше покрываться какими-то странными, не исчезающими пятнами, и чело Его было теперь почти всегда омрачено горечью и гневом, и стал чувствовать Он, что силы Его на исходе, и даже короткие беседы с Отцом Его, которые раньше придавали Ему надежду, уже не спасали от мрачных дум...

И прошел по Городу слух о том, что явился некий Мессия, который обладает чудесными способностями, и стали люди буквально преследовать Спасителя, умоляя сотворить для них то или иное чудо - например, помочь получить новую квартиру, выиграть в лотерею "Русское лото", излечить их от импотенции или хотя бы подарить "ВАЗ" пятнадцатой модели.

И от таких Спаситель уходил сразу, а если приставали к Нему особенно назойливо (как некий предводитель "общественно-политического движения" с уголовным уклоном, зазывавший Его за большие "бабки" выступить на массовом митинге с пропагандой дурно пахнущих идей), то отбрасывал зануд прочь силой своего молниеподобного взгляда. Таких грешников Он успел уже познать там, где родился и вырос: ведь именно они, поняв, что не сумеют прибрать Его с детства к рукам своим грязным, науськали на дом Его толпу пьяных люмпенов, и те, заявившись под покровом темной ночи, разгромили и подожгли дом Его, и задавили страшной потной массой своей матушку Его и наставника-Предтечу. И лишь вмешательство Отца Его да самоотверженность близких Его позволили Спасителю спастись...