Генри Каттнер - Тёмный мир

- Я видел этот огонь раньше.

- Что в этом странного? Отдыхающие всегда разводят костры.

- Нет. Это - Огонь Нужды.

- Это еще что такое?

- Это ритуал, - пояснил я. - Как костры шотландцев, которые они разводят в середине лета. Но Огонь Нужды разводится только во время несчастий. Это очень старый обычай.

Дядя отложил свою трубку и наклонился вперед.

- В чем дело, Эд? Ты хоть сам понимаешь, что говоришь?

- Я думаю, что психологически это можно назвать комплексом преследования, - медленно ответил я. - Я... верю в то, что раньше не принимал всерьез. Мне кажется, что кто-то пытается разыскать меня, что он уже разыскал. И зовет. Кто это - я не знаю. Чего от меня хотят - я тоже не знаю. Но недавно я нашел еще одну вещь - шпагу.

Я поднял шпагу со стола.

- Это не то, что мне нужно, - продолжал я. - Но иногда, когда мой ум... блуждает, что-то снаружи заполняет его. Например, необходимость иметь шпагу. Не просто шпагу - а одну-единственную. Я не знаю, как она выглядит, но я сразу узнал бы ее, если б держал в руке.

Я засмеялся.

- И если б я вытащил ее из ножен, я сумел бы задуть этот огонь, как пламя свечи. А если бы я вытащил ее полностью, то всему миру пришел бы конец!

Мой дядя кивнул головой. Через минуту молчания он заговорил:

- Врачи, - спросил он. - Что они говорят?

- Я знаю, что они скажут, если я обращусь к ним, - угрюмо ответил я. - Полное сумасшествие. Если бы я был в этом уверен, мне было бы легче.

Прошлой ночью убили одну собаку. Ты знаешь об этом?

- Конечно. Старого Герцога. Его, видно, загрызла собака с соседней фермы.

- Или волк. Тот самый волк, который проник ко мне в комнату прошлой ночью и стоял надо мною, как человек, и отрезал клок моих волос.

За окном, далеко, что-то вспыхнуло и вновь ушло в темноту.

Огонь Нужды.

Мой дядя поднялся со своего места и стоял в сумерках, глядя на меня. Он положил свою большую руку мне на плечо.

- Думаю, что ты болен, Эд.

- Ты думаешь, что я сумасшедший. Что ж, может быть и так. Но у меня предчувствие, что скоро я это узнаю - так или иначе.

Я выдвинул шпагу из ножен и положил ее себе на колени. Мой дядя опять сел, и мы в молчании сидели долгое время.

В лесу на севере ровно горел Огонь Нужды. Я не мог его видеть. Но его пламя кипело в моей крови - опасно, злобно.

2. ЗОВ РЫЖЕЙ ВЕДЬМЫ

Я не мог заснуть. Нечем было дышать - жаркая духота летнего вечера накрыла меня, как одеялом. В конце концов я не выдержал, встал и отправился в гостиную, беспокойно ища сигареты. Из открытой двери до меня донесся голос дяди:

- Все в порядке, Эд?

- Да. Не могу заснуть. Может быть, почитаю на ночь.

Я взял первую попавшуюся книгу, откинулся в удобном кресле и зажег настольную лампу. Над озером стояла мертвая тишина - не слышалось даже плеска волн на пляже.

Мне чего-то не хватало.

Рука снайпера в трудную минуту всегда будет искать гладкую металлическую или деревянную поверхность несуществующего ружья. Точно также и моей руке хотелось почувствовать что-то, мне казалось, что не ружье и не шпагу. Я не мог вспомнить, что это за оружие, которым я пользовался раньше.

Мой взгляд упал на кочергу, лежащую у камина, и я совсем было подумал, что это то, что нужно: но чувство это мелькнуло на мгновение и сразу же пропало.

Книга оказалась популярным романом. Я быстро пролистывал страницы, просматривая ее. Смутное, далекое биение моего пульса не исчезало. Оно, напротив, нарастало, поднималось из подсознания. Далекое возбуждение, казалось, закипало в моей душе.

Скривив лицо, я поднялся и поставил книгу на место. На мгновение я остановился перед полкой, пробегая глазами по корешкам книг. Повинуясь безотчетному чувству, я достал с полки том, которым не пользовались уже много лет. Это оказался молитвенник.

Он открылся в моих руках, и на глаза мне попалась фраза: "И я пришел, и чудовища окружили меня".

Я поставил книгу на место и вернулся в кресло. Настольная лампа раздражала меня, и я нажал на выключатель. Тут же лунный свет залил комнату, и мгновенно странное чувство ожидания чего-то вернулось ко мне с удвоенной силой, как будто исчез невидимый барьер.

Вложенная в ножны шпага все еще лежала на подоконнике. Я посмотрел мимо нее на небо в легких облачках, среди которых светила Луна, сверкая серебристым светом. Далеко-далеко виднелось слабое сияние - Огонь Нужды все еще горел на болотах.

И он звал.

Золотистый квадрат окна притягивал с гипнотической силой. Я откинулся на спинку кресла, полузакрыл глаза, и чувство опасности холодом обдало мой мозг. Несколько раз я слышал этот зов, призывающий меня, но всегда я находил в себе силы сопротивляться ему.

На этот раз я заколебался.

Локон, срезанный с моей головы - может быть, это он придал моим врагам новые силы? Суеверия. Логика подсказывала мне эту мысль, но глубокое внутреннее убеждение говорило, что старинное колдовство с волосами не было просто болтовней.

С тех пор, как я побывал на Суматре, я стал куда менее скептичным. И с тех пор я занялся изучением.

Это были старинные книги, начиная от белой магии, и кончая сказками о вызывании духов и демонов. Я прочел все это очень быстро.

Было такое впечатление, будто я повторил курс, освежив в памяти то, что давным-давно знал. Только одно тревожило меня - что бы я не читал, я непременно натыкался на ссылки на эту силу.

И этой силой была сама Вечность - которая в фольклоре известна под многими именами: Дьявол, Люцифер, Сатана, Кутчи - австралийский Иерарх, Тунья у эскимосов, Абонсам в Африке и Отрателли в Швейцарии.

Я не занимался изучением дьявола - но у меня и не было в этом нужды. Мне все время снился один сон, который не мог быть ничем иным, как какой-то черной силой, которая представляла собой зло. Я стоял перед золотистым квадратом света, очень испуганный, но стремящийся к какому-то совершенству, которого желал всеми силами. И глубоко внутри сверкающего квадрата начиналось какое-то движение; я знал, что следует сделать определенные церемониальные движения, прежде чем начнется ритуал, но невыносимо трудно было избавиться от ощущения, парализовавшего все мои члены.

Квадрат, похожий на залитое лунным светом окно передо мной - похожий, но не такой же.

Почему-то сейчас меня не охватывал холодный страх. Скорее, тот напев, который я слышал, был мягким, успокаивающим - как женский убаюкивающий голос.

Золотистый квадрат заколебался, затуманился, и маленькие змейки света ударили мне в глаза. Низкое пение очаровывало, лишало сил. Золотистые змейки бегали взад и вперед, как будто в удивлении. Они дотронулись до лампы, стола, ковра - и отступили. Потом они дотронулись до меня.

И сразу зазмеились еще быстрее! Я даже не успел испугаться, а они уже окружили меня, сжали в свои объятия, окутывая золотистым покрывалом сна. Напев стал громче, и я поддавался ему.