Федор Сологуб - Маленький человек

- Ну, не кричи,- остановил армянин.- Зачем сердишься, душа моя, себя даром расстраиваешь. Не надо, и не бери. Я тебе других дам. Но те дорогие, вай-вай, дорогие.

Армянин, присев на корточки, отчего его длинная фигура казалась смешною, достал четырехугольную бутылку. В ней блестела прозрачная жидкость. Армянин сказал с таинственным видом:

- Каплю выпьешь - фунт убудет; сорок капель выпьешь - пуд весь убудет. Капля - фунт. Капля - рубль. Считай капли, давай рубли.

Саранин зажегся радостью.

"Сколько же надо? - подумал Саранин.- В ней пудов пять наверняка будет. Сбавить три пуда, останется малюсенькая женка. Это будет хорошо".

- Давай сто двадцать капель.

Армянин покачал головою.

- Много хочешь, худо будет.

Саранин вспыхнул.

- Ну, это уж мое дело.

Армянин посмотрел на него пытливо.

- Считай деньги.

Саранин вынул бумажник.

"Весь сегодняшний выигрыш, да своих прибавить надо",подумал он.

Армянин тем временем достал граненый флакончик и стал капать.

Внезапное сомнение зажглось в душе Саранина.

Сто двадцать рублей - деньги не малые. А вдруг обманет?

- А верно ли они действуют? - спросил он нерешительно.

- Товар лицом продаем,- сказал хозяин.- Сейчас покажу действие. Гаспар,- крикнул он.

Вошел тот же босой мальчик. На нем была красная куртка и короткие синие панталоны. Смуглые ноги были открыты выше колен. Они были стройные, красивые и двигались ловко и быстро.

Армянин махнул рукой. Гаспар проворно сбросил одежду.

Подошел к столу.

Свечи тускло озаряли его желтое тело, стройное, сильное, красивое. Порочную улыбку. Черные глаза и синеву под ними.

Армянин говорил:

- Чистые капли пить - сразу действовать будет. Размешать в воде или вине - медленно, на глазах не заметишь. Плохо смешаешь - скачками пойдет, некрасиво.

Взял узкий стакан, с делениями, налил жидкости, дал Гаспару.

Гаспар с ужимкою избалованного ребенка, которому дали сладкое, выпил жидкость до дна, запрокинул голову назад, вылизал последние сладкие капли длинным и острым языком, похожим на змеиное жалко,- и тотчас же, на глазах у Саранина, начал уменьшаться.

Стоял прямо, смотрел на Саранина, смеялся, и изменялся, как купленная на вербе кукла, которая спадается, когда из нее выпускают воздух.

Армянин взял его за локоть и поставил на стол. Мальчик был величиною со свечку. Плясал и кривлялся.

- Как же он теперь будет? - спросил Саранин.

- Душа моя, мы его вырастим,- ответил армянин.

Открыл шкап и с верхней полки достал другой сосуд столь же странной формы. Жидкость в нем была зеленая. В маленький бокал, величиною с наперсток, налил армянин немного жидкости.

Отдал ее Гаспару.

Опять Распар выпил, как первый раз.

С неуклонною медленностью, подобно тому, как прибывает вода в ванне, голый мальчик становился больше и больше. Наконец вернулся к прежним размерам.

Армянин сказал:

- Пей с вином, с водой, с молоком, с чем хочешь пей, только с русским квасом не пей - сильно линять станешь.

Прошло несколько дней.

Саранин сиял радостью. Загадочно улыбался.

Ждал случая.

Дождался.

Аглая жаловалась на головную боль.

- У меня есть средство,- сказал Саранин,- отлично помогает.

- Никакие средства не помогут,- с кислою гримасою сказала Аглая.

- Нет, это поможет. Это я от одного армянина достал.

Сказал так уверенно, что Аглая поверила в действительность средства от армянина.

- Ну уж ладно, дай.

Принес флакончик.

- Гадость? - спросила Аглая.

- Прелестная штука на вкус, и помогает отлично. Только немного прослабит.

Аглая сделала гримаску.

- Пей, пей.

- А в мадере можно?

- Можно.

- И ты выпей со мною мадеры,- капризно сказала Аглая.

Саранин налил два стакана мадеры, и в женин стакан вылил снадобье.

- Мне что-то холодно,- тихонько и лениво сказала Аглая,хоть бы платок.

Саранин побежал за платком. Когда он вернулся, стаканы стояли, как прежде. Аглая сидела и улыбалась.

Закутал ее в платок.

- Мне как будто бы лучше,- сказала она,- пить ли?

- Пей, пей! - закричал Саранин.- За твое здоровье.

Он схватил свой стакан. Выпили.

Она хохотала.

- Что? - спросил Саранин.

- Я переменила стаканы. Тебя прослабит, а не меня.

Вздрогнул. Побледнел.

- Что ты наделала? - воскликнул он в отчаянии.

Аглая хохотала. Смех ее казался Саранину гнусным и жестоким.

Вдруг он вспомнил, что у армянина есть восстановитель.

Побежал к армянину.

"Дорого сдерет! - опасливо думал он.- Да что деньги! Пусть все берет, лишь бы спастись от ужасного действия этого снадобья".

Но злой рок обрушился, очевидно, на Саранина.

На дверях квартиры, где жил армянин, висел замок. Саранин в отчаянии хватился за звонок. Дикая надежда одушевила его.

Звонил отчаянно.

За дверью громко, отчетливо, ясно звенел колокольчик,с тою неумолимою ясностью, как звонят колокольчики только в пустых квартирах.

Саранин побежал к дворнику. Был бледен. Мелкие капельки пота, совсем мелкие, как роса на холодном камне, выступили на его лице и особенно на носу.

Стремительно вбежал в дворницкую, крикнул:

- Где Халатьянц?

Апатичный чернобородый мужик, старший дворник, пил чай с блюдечка. Покосился на Саранина. Спросил невозмутимо:

- А вам что от него требуется?

Саранин тупо глядел на дворника и не знал, что сказать.

- Ежели у вас какие с ним дела,- творил дворник, подозрительно глядя на Саранина,- то вы, господин, лучше уходите. Потому как он армянин, так как бы от полиции не влетело.

- Да где же проклятый армянин? - закричал с отчаянием Саранин.- Из 43-го номера.

- Нет армянина,- отвечал дворник.- Был, это точно, это скрывать не стану, а только что теперь нет.

- Да где же он?

- Уехал.

- Куда? - крикнул Саранин.

- Кто его знает,- равнодушно ответил дворник.- Выправил заграничный паспорт и уехал за границу.

Саранин побледнел.

- Пойми,- сказал он дрожащим голосом,- он мне до зарезу нужен.

Дворник участливо посмотрел на него. Сказал:

- Да вы, барин, не убивайтесь. Уж коли у вас такая нужда есть до проклятого армянина, то вы поезжайте сами за границу, сходите там в адресный стол и найдете по адресу.

Саранин не сообразил нелепости того, что говорил дворник.

Обрадовался.

Сейчас же побежал домой, влетел ураганом в домовую контору и потребовал от старшего дворника, чтобы тот немедленно выправил ему заграничный паспорт. Но вдруг вспомнил.

- Да куда же ехать?

Проклятое снадобье делало свое злое дело с роковою медлительностью, но неуклонно. Саранин с каждым днем становился меньше и меньше. Платье сидело мешком.