Ольга Громыко - Верность до гроба

У меня в ногах темным силуэтом маячил незнакомый мужик с заступом. Вернее, мужичонка - мелкий, обтрепанный и непрестанно озирающийся по сторонам.

- Ку-ку, - угрюмо сказала я, выждав, пока его внимание не обратится непосредственно ко мне. - Мроед, если не ошибаюсь?

Несколько секунд мужик тупо таращился на севшую в гробу покойницу, потом выронил заступ и заорал тонким бабьим голосом, забирая все выше и выше. Когда воздух в легких кончился, "мроед" закатил глаза и, как стоял, рухнул на спину. Я растерянно почесала в затылке. Только кладбищенских воров мне для полного счастья не хватало! Наверное, из приезжих, ничего о розыгрыше не знал. Увидел, что помпезно хоронят какую-то важную особу - с дорогим мечом, в блестящих побрякушках, - и решил поживиться...

Я поглядела на небо. Судя по луне, до полуночи оставалось не меньше двух часов. Полнолуние - не слишком удачное для меня время. И тени слишком контрастные, мешают ориентироваться, и часть заклинаний не работает. Хуже того - в полнолуние на меня нападала беспричинная хандра и я готова была часами предаваться греющим душу размышлениям о полной никчемности моей, перевалившей за середину и неумолимо близящейся к закату двадцатичетырехлетней жизни, так что похороны пришлись как нельзя более кстати.

На тарелочке возле могилы лежал бутерброд с сырокопченой колбаской, последний дар для усопшей, тут же использованный оной по назначению. Я уже дожевывала последний кусочек, когда мужик наконец начал подавать признаки жизни. Бесцеремонное похлопывание по щекам ускорило сей процесс и привело к плачевному результату - гробокопатель пришел в себя и понял, что гнусная зомби в моем лице ему не приснилась. Не заткни я ему рот, спустя пять минут на кладбище сбежалось бы все село.

- Заткнись, идиот, - прошипела я, тыча ему в нос своим цеховым знаком. Приколотая к отвороту савана бляха слабо фосфоресцировала в темноте, позволяя разглядеть вычеканенный на ней рисунок. - Это контрольное захоронение, для поимки некрофилов вроде тебя! А конкретно - мроеда, который заявится сюда с минуты на минуту, и я даже знаю, кто будет его очередной жертвой, причем с моей помощью и при горячем участии!

- Отп-п-пустите, госп-п-пожа вед-д-дьма! Я б-б-больше н-н-никогда! Ей-бо! - отчаянно взмолился воришка. Интересно, заикался ли он до столь успешной эксгумации?

Охотнее всего я бы его действительно отпустила, еще и пинка под зад дала, но... мроед наверняка обосновался на чьем-то чердаке или в сарае, он должен был видеть процессию и сегодня непременно заявится на кладбище, если не найдет добычу полегче и повкуснее. Например, одинокого гробокопателя, огородами крадущегося к постоялому двору. Нет, мужика ни в коем случае нельзя было отпускать, а чтобы не мешался под ногами...

- Поработаешь живцом... точнее, мертвецам, - решительно заявила я, освобождая нагретое место.

Мужик попытался изобразить повторный обморок, одновременно уползая куда-то в сторону, но я цепко держала его за шиворот.

- Закопаю по-настоящему, - ласково пообещала я, и злосчастный "некрофил", тоненько подвывая от страха, позволил запихать себя в гроб и накрыть крышкой. Что ж, так даже лучше. Поджидать мроеда в засаде в кустах куда удобнее, чем лежа в могиле, из которой еще надо вскочить и осмотреться, привыкая к свету. Но никто из сельчан не решился заживо сыграть в ящик - мол, примета плохая; я же, хоть дважды и умирала (правда, каждый раз мне в последний момент мешали), ни разу не удостоилась погребения, так что ничего не теряла. Захоронить же кого-нибудь было просто необходимо, ибо мроед даже сквозь саженный слой земли учует, "полна ль коробушка", и к пустой могиле нипочем не приблизится.

Я кое-как присыпала своего сменщика землей, критически изучила холмик и воткнула сверху подвядший букетик. Луна весьма кстати зашла за тучку, перестав слепить глаза. В темноте я видела лучше обычных людей, хоть и хуже вампиров, и без труда подыскала себе удобное засадное местечко невдалеке.

Только я успела стянуть путающийся в ногах саван, оглядеться и пообвыкнуть, как мое внимание привлекла чересчур подвижная тень, выбивающаяся из ритмичного мельтешения веток в такт ветру. Я настороженно прищурилась, затаив дыхание. Кажется, моя тактика принесла-таки плоды - в отличие от предыдущего пустоцвета. К могиле кралось нечто черненькое, костлявенькое, размером с переболевшего рахитом гнома. Подобравшись к свежему холмику, оно присело на четвереньки, огляделось и начало по-собачьи разгребать землю. Быстро дорывшись до гроба, мроед дрожащими от нетерпения лапками сдвинул крышку и с надеждой наклонился над домовиной.

На сей раз вопль вышел двойным, но мроед, увы, сознания не потерял. Несколько опешив, он шарахнулся от могилы, а мужик, не будь дурак, тут же подхватил брякнувшую о землю крышку и накрылся ею по собственному почину.

Настал мой выход.

- Так это из-за тебя, паршивца, я четвертую ночь толком выспаться не могу? - кисло поинтересовалась я, без особой спешки приближаясь к могиле. О такую мелочь даже меч пачкать стыдно...

Уродливая морда ненавидяще скривилась, полыхнула зелеными раскосыми глазами. Мроед раззявил пасть, полную длинных игловидных зубов, утробно зашипел на вдохе и в мгновение ока вырос до моих размеров.

- Вот так гораздо лучше! - ошеломленно пробормотала я.

Не остановившись на достигнутом, мроед вытянул шею и звучно лязгнул зубами о закаленную сталь. Меч жалобно тренькнул, и у меня в руках осталась рукоять с ополовиненным лезвием. Я отбросила огрызок и попятилась, лихорадочно оглядываясь. Заступ для укрощения столь зубастой твари явно не годился, деревянный крест тем более, и вряд ли мроед согласится подождать, пока я сбегаю в село за цепом или вилами. Впрочем, кое-что у меня под рукой все-таки имелось...

Гроб мне с огромной неохотой одолжила какая-то старуха, десять лет назад прикупившая оный про запас и все эти годы бережно хранившая его на чердаке. За порчу последнего бабкиного вместилища мне были торжественно пообещаны все муки преисподней, но мроед угрожал мне уже в этой жизни. Не раздумывая, я сорвала с гроба крышку и со всей силы врезала твари по морде.

То ли гроб изначально был не шибко хорошего качества, то ли просто перестоял свое, но обветшалые доски с треском проломились, и мроед стал напоминать собственный портрет в чересчур широкой раме.

Второе, что подвернулось мне под руку, - венок.

Теперь портрет можно было смело вешать на Доску почета.

Увы, мроед не оценил моих усилий по созданию сего дивного натюрморта. Рыча и плюясь от злости, он закрутился на месте, пытаясь сорвать двухслойный хомут. Мужик, не желая покрывать себя неувядающей славой, на дрожащих четвереньках уползал в кусты. Я, отскочив на несколько шагов, попыталась сплести заклинание, но моя вдохновенная декламация не вызвала у мроеда ожидаемого восторга. Я осеклась на полуслове и еле успела пригнуться, как над моей головой просвистели останки крышки и, врезавшись в березу, разлетелись на несколько частей. За ними последовали: отвергнутые мною крест и заступ, сам гроб, а также тарелочка из-под бутерброда и дохлый грач. Непрерывный обстрел не давал мне сосредоточиться, - мроед же подступал все ближе и ближе. В конце концов ему удалось припереть меня к невысокой могильной оградке из железных прутьев-стрел. Разумеется, прощаться с жизнью я не торопилась, располагая парой-тройкой простейших пассовых заклинаний, способных отбросить, ранить, но не убить нежить - этим должен был заняться безвременно скушанный меч. Впрочем, потянуть время они вполне годились.