Джеймс Роллинс - Алтарь Эдема

Ознакомительный фрагмент

— Вход через ветеринарную клинику, — сказал толстый, проходя мимо клетки. Он пыхтел и отдувался, чтобы не отстать от высокого в военной форме, который шел широкими шагами. — Могу только молиться, чтобы мы не опоздали.

Макин увидел пистолет в кобуре на поясе высокого и понял — если их увидят, это будет конец.

Бари задрожал под его рукой, тоже почувствовав опасность.

К несчастью, эти двое не ушли далеко: ветеринарная клиника находилась напротив клетки. Толстый не стал приближаться к перекореженной двери: два дня назад ее ломами сорвали с петель, все лекарства и медицинские принадлежности вынесли. Вместо этого он направился к стене между двумя колоннами и сунул руку за одну из них. Макин не разглядел, что он там сделал, но мгновение спустя в стене открылся проход. Оказалось, что там потайная дверь.

Макин плотнее прижался к решетке. Отец читал ему истории про Али-Бабу, про тайные пещеры и бесчисленные сокровища, спрятанные в пустыне. Им с братом удалось найти в зоопарке лишь несколько сухих костей да бобы. В животе у Макина заурчало, когда он представил себе пиршество, приготовленное, наверное, внизу — от такого не отказался бы и принц воров.

— Подождите здесь, — сказал толстяк и принялся спускаться по ступенькам.

Вскоре он исчез из вида, а человек в форме занял пост у дверей, держа руку на пистолете. Он скользнул взглядом в сторону клетки, но Макин нырнул за стенку и затаил дыхание. Сердце колотилось как сумасшедшее.

Неужели этот с пистолетом увидел его?

Раздались шаги — они приближались к клетке. Макин изо всех сил притиснул к себе брата, но секунду спустя услышал звук зажигающейся спички и почувствовал запах сигаретного дыма. Военный принялся ходить вдоль клетки, словно это он находился за решеткой и метался из угла в угол, как обалдевший от скуки тигр.

Макин чувствовал, как дрожит Бари, изо всех сил вцепившись в его пальцы. Что, если этот войдет в клетку и увидит их?

Казалось, прошла вечность, прежде чем снова раздался уже знакомый сипловатый голос из двери:

— Есть!

Военный бросил сигарету на цементный пол у дверей клетки и направился к своему спутнику.

— Инкубаторы были обесточены, — тяжело дыша, сказал толстый, — видимо, бегом поднимался по ступеням. — Не знаю, сколько проработали генераторы после отключения энергии.

Макин рискнул поднять голову и бросить взгляд сквозь прутья решетки.

— Они целы? — спросил военный. Он тоже говорил по-арабски, но у него было не иракское произношение.

Толстый опустился на колено, поставил ящик себе на ногу и, немного повозившись, поднял крышку. Макин ожидал увидеть золото и бриллианты, но внутри оказались яйца, уложенные в формованный пенопласт. По виду они ничем не отличались от тех, которые мать мальчиков покупала на рынке, и при виде их чувство голода стало еще сильнее — даже страх ему был не помехой.

Толстяк осмотрел яйца, пересчитал и испустил долгий сиплый вздох облегчения:

— Все целые. Дай бог, чтобы эмбрионы были живы.

— А остальная лаборатория?

Толстяк опустил крышку и встал.

— Ваша команда должна будет сжечь все это. Чтобы никто никогда не узнал о нашем открытии. Ни малейшего следа не должно остаться.

— Я знаю свой долг.

Когда толстяк выпрямился, военный поднял пистолет и выстрелил ему в лицо. Раздался звук, похожий на удар грома, череп толстяка раскололся, брызнули осколки костей вперемешку с кровью. Еще мгновение мертвец стоял, а потом рухнул на землю.

Мальчик зажал себе рот, чтобы не закричать.

— Ни малейшего следа, — повторил убийца и поднял ящик с земли, потом прикоснулся к рации на плече и заговорил по-английски: — Давайте сюда грузовики и готовьте зажигательные заряды. Нужно выбираться из этой песчаной коробки, пока не появились местные.

Макин немного научился говорить по-американски. Всех слов, сказанных человеком, он не смог разобрать, но суть прекрасно понял.

Сейчас здесь появятся еще люди. С оружием.

Он оглянулся в поисках выхода, но в этой львиной клетке они были как в ловушке. Видимо, его младший братишка тоже почувствовал растущую опасность и после выстрела стал дрожать еще сильнее. Наконец Бари больше не мог сдерживать страх, и из его груди вырвалось сдавленное рыдание.

Отчаянно надеясь, что плач не был услышан, Макин еще сильнее прижал к себе брата. Но шаги снова приблизились, и раздался резкий выкрик на арабском:

— Кто там? Покажись! Та'аал хнаа!

— Сиди тихо. Будто тебя тут и нет, — шепнул Макин, прижав губы к уху брата, поглубже затолкал Бари в угол, а сам встал с поднятыми руками и сделал шаг.

— Я искал чего поесть! — сказал Макин, запинаясь, проглатывая слова.

Пистолет смотрел черным дулом прямо на него.

— Иди-ка сюда, валад!

Мальчик подчинился — подошел к двери клетки и выскользнул наружу, держа руки поднятыми.

— Пожалуйста, ахки. Лаа терми! — Он попытался перейти на английский, стремясь показать, что он на стороне этого военного. — Стрелять нет. Я не видеть… Я не знать…

Он пытался подыскать какие-то аргументы, какие-то слова, которые спасли бы его. На лице чужака он видел смесь сочувствия и сожаления.

Дуло пистолета с безжалостной решимостью поднялось выше.

Макин почувствовал, как горячие слезы побежали по щекам.

Сквозь влажный туман он различил какое-то движение. За спиной военного потайная дверь открылась чуть шире — кто-то толкнул ее изнутри. Большая темная тень выскользнула наружу и устремилась к человеку с пистолетом. Она бежала, пригибаясь и держась темных мест, словно боялась света.

Мальчик мельком увидел хищную, мускулистую, поджарую безволосую фигуру с пылающими яростью глазами. Его ум пытался понять, что же он видит, но не мог. Вопль ужаса поднимался в груди.

Тварь двигалась бесшумно, но человек с пистолетом, видимо, что-то почувствовал и обернулся. Как раз в этот момент существо прыгнуло, и человек резко закричал. Грохнул выстрел, но его заглушил дикий вопль, от которого волосы у Макина встали дыбом.

Мальчик развернулся и бросился назад к клетке.

— Бари! — Он схватил братишку за руку, вытащил из клетки и толкнул вперед. — Йалла! Беги!

Чуть поодаль на земле боролись человек и животное. Раздалось еще несколько выстрелов, потом Макин услышал у себя за спиной тяжелый топот ног. С другой стороны парка бежали еще люди, выкрики перемежались пальбой.

Охваченный животным ужасом, мальчик мчался по изуродованному парку, не обращая внимания на шум, не заботясь о том, что кто-то может его увидеть. Он бежал и бежал, преследуемый криками, которые навсегда останутся в его кошмарных снах.