Дверь в Иной мир - Эдмонд Мур Гамильтон

никого не увольняет, а если кто-то уходит сам, папа целыми днями места себе не находит. — Она покачала головой. — Бедный папа. Я знаю, что он чертовски мягкосердечный человек, но что я могу с этим поделать? — Она обернулась к Чаттену. — Теперь вы, наверное, вернетесь на свой корабль?

— Думаю, да.

— Это значит, что нам пора прощаться.

— О нет, я еще вернусь, — поспешил успокоить ее Чаттен. Он взял ее за руку и добавил: — Послушайте, Бетта, я хочу поблагодарить вас за все, что вы сделали…

Она выдернула руку:

— Не больше, чем я сделала бы для любого раненого.

— Нет. Думаю, нет. Но в любом случае спасибо. И… — Он подошел к ней, обнял и крепко поцеловал. — Не больше, чем я сделал бы для любого, кто спас мне жизнь.

— Тогда, — произнесла она необычно тихим голосом, — повторите то же самое с Аугачем. — Она вырвалась из его объятий, улыбнулась и добавила: — Удачи вам, Джо. Сообщите нам, чем все закончилось.

— Хорошо, сообщу, — ответил Чаттен, чувствуя себя немного неловко. — Что ж, до встречи.

Он развернулся и пошел прочь от «Веселого Эндрю». Лугача на всякий случай заперли в каюте, чтобы он не убрел куда-нибудь или его не переманили конкуренты. Столь эффектно выкрикнув свое имя — первое слово, какое услышали от него Док и Бетта, — бедняга снова погрузился в сосредоточенное молчание.

Чаттен сердито печатал шаг по высушенной ярким солнцем белой земле. Он сам не понимал, почему рассердился. Ему просто показалось, что Бетта могла бы отнестись к нему… ну, скажем так, более дружелюбно.

На краю площадки он встретился с Приком, помогавшим устанавливать легкий переносной забор. В небольшой труппе Дока Брюэра всем приходилось помогать при разбивке или свертывании лагеря. Вместе с Приком трудились и два других артиста: Шемси — силач из системы Бетельгейзе с повышенной гравитацией, и Аут — маленькое и пушистое, живущее на деревьях существо, исполнявшее потрясающие трюки на трапеции. Увидев Чаттена, они бросили работу, а Прик оглянулся на город и произнес:

— Солнце не освещает тебя, Джо. Когда я посмотрел на город, то увидел там багровое сияние, предвещающее опасность.

— Прик знает, что говорит, — вступил в разговор Шемси. — Аучше бы ты не ходил туда.

Аут лишь мрачно кивнул. Под бледной шелковистой шерстью, покрывавшей все лицо, его глаза сверкали, словно изумруды.

— Но я должен идти, — ответил Чаттен, сердясь отчасти на Прика, отчасти на собственное упрямство.

Как объяснила Бетта, минтаканцы обладали телепатическими способностями, и не было ничего сверхъестественного в том, что эспер[6] мог уловить мощные вибрации злобы, исходящие от других людей.

Вполне возможно, что худощавый землянин прилетел сюда раньше Чаттена на более быстроходном судне. В кос-мопорте Ригеля-2 он мог узнать, куда направляется «Веселый Эндрю», и если он все еще желал заполучить Аугача, то, безусловно, должен появиться на Сирусе-5.

Он также вполне мог выяснить, что труп Джо Чаттена так и не был найден, поэтому тот вполне мог выжить. Незнакомцу оставалось лишь догадаться, что Чаттен очутился на борту «Веселого Эндрю», и решить, что и с этим делом тоже нужно закончить.

И все же Чаттену необходимо было в город. Если он не сообщит о себе в местное отделение Союза космолетчиков, то окажется в весьма затруднительном положении. Он никогда не получит места на приличном корабле, не говоря уже о лицензии капитана.

Поэтому он кивнул Прику и остальным и сказал: — Как бы там ни было, спасибо за предупреждение. А затем повернулся и направился к запруженным людьми улицам города.

В величественных небоскребах вершились большие дела и принимались решения, затрагивающие весь близлежащий сектор Галактики. Но настоящая жизнь — шумная, оживленная и далеко не всегда законопослушная — бурлила в перенаселенных кварталах возле космопорта.

Мужчины и женщины всех возможных цветов кожи, одетые во все мыслимые наряды, мельтешили, словно в причудливом калейдоскопе, на улицах и торговых площадях, заходили в бары, казино и жилые дома или выходили оттуда. Здесь собиралась беднота со всей Галактики — как достойные люди, ищущие лучшей жизни, так и недостойные, пытающиеся разбогатеть на человеческих слабостях и пороках, или просто безвольные, не способные вырваться из той грязи, в которой очутились. Среди них попадались, однако не смешивались с ними, и космолетчики, тоже обреченные на кочевую жизнь до скончания веков.

Все это Чаттен видел уже много раз. Он бывал здесь прежде, как и в сотнях похожих городов. И здесь не могло быть ничего тревожного или угрожающего.

Не могло, но было. На открытых местах сияние Сириуса ослепляло Чаттена, но в тени заборов и крытых переходов он уловил едва различимое движение и дразнящий шепот. Было жарко, он вспотел, но капли пота охлаждали кожу. Неразборчивое бормотание, хриплые выкрики, музыка, яркие краски, запахи, беспорядочная толчея — все это сбивало с толку, но Чаттен ощущал, что за ним кто-то следит, крадется, замышляет недоброе.

Проклятый Прик! Выпрямив спину, Чаттен шагал размеренно, не торопясь, но и нигде не задерживаясь. Пару раз он поддался искушению и оглянулся, но не заметил позади ничего подозрительного. На полпути к Палате космолетчиков недавно зажившая рана вдруг разболелась, и он почувствовал ужасную слабость.

«Сегодня у меня ничего не выйдет. Нужно вернуться на корабль и отдохнуть до завтра, — подумал Чаттен, но тут же разозлился на самого себя. — Ерунда! Я просто ищу повод, чтобы отсидеться в кустах, и будь я проклят, если поверну назад».

Решительно стиснув зубы, Чаттен двинулся дальше.

Ничего не произошло.

Палата располагалась в обычном обветшавшем доме, притулившемся между увеселительным заведением и офисом захудалой торговой фирмы. Отделения Союза космолетчиков имелись в каждом порту, и пилот с хорошей репутацией мог найти здесь новую работу, уладить конфликт или попытаться объяснить, почему корабль улетел без него.

Чаттен вошел внутрь и двинулся по длинному узкому коридору со множеством дверей. Над каждой висела табличка. Он остановился посреди коридора, возле той, где было написано: «Отдел 6», а чуть ниже: «М. Квард». Согласно уставу Союза, шестой отдел занимался именно такими происшествиями, какое случилось с Чаттеном. Он открыл дверь и заглянул в кабинет.

Квард, высокий темнокожий сириусианин, сидел за заваленным бумагами столом. Кроме него, в кабинете находились еще двое. Когда Чаттен вошел, оба одновременно обернулись и с усмешкой посмотрели на него. Это были земляне, и Чаттен уже встречался с ними однажды — лунной ночью в темном переулке на Ригеле-5.

Чаттен замер, а двое землян вскочили с мест.

— Это он? — спросил Квард.

Один из них поднес к глазам какой-то документ с фотографией, взглянул на нее, затем на