Евгений Велтистов - Мир приключений. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов

— Действительно, просто, — пробормотал он, — ведь можно было сообразить, что Пирогов ожидал прихода кого-нибудь из своих товарищей по заключению и мог употребить для кодировки текста только хорошо известный им обоим прием. Нет, Митя, ты — гений!

Троекратное громовое «ура» прокатилось над спящей рекой. В Слободе откликнулись собаки.

Когда ликование поутихло, перед фирмой, так сказать, во весь рост встала новая проблема.

Всем было ясно, что Пирогов имел в виду церквушку скита, стало быть, идол или нечто другое, но достаточно ценное, что стоило прятать так тщательно, было зарыто в землю в трех саженях от нее. А это означало, что нам нужно было планировать новый поход. Когда я ходил за водой, мне показалось, что уровень Вилюги здорово понизился за последний день, и я сказал об этом.

— Нам водой не пройти. Или того хуже — заберемся в тайгу и там застрянем.

— Ну, «Казанка», положим, шла по течению, почти нигде не касаясь килем дна, — не то возражая, не то раздумывая, сказал шеф.

— Налегке, но течению и вчера. А завтра пойдем против течения по малой воде и влипнем на первом же перекате. Нет, в этой ситуации пешком надежнее. Дорогу разведали от и до — доберемся!

Мне почему-то казалось, что мы больше будем тащить лодку, чем она нас, а однажды пройденный маршрут всегда становится как бы короче. Даже болота — родные!

Андрей, помня злополучный свой пируэт при переправе через приток, не очень ратовал за пеший поход.

Меня поддержал и Сашка.

— Уж больно не хочется бурлачить, как тогда. Возьмем поменьше вещей, продуктов на пару дней…

— А время? До вараки нужно потратить целый день, а ведь там еще идти и идти. Значит, ночевать, потом туда, сюда. Лопаты надо взять хорошие, минимум две. Без ружья не пойдешь! Нет! Теперь харч. Закон тайги: идешь на три дня — бери на неделю. Идешь на неделю — бери на месяц! Так что быстро пройти в общей сложности около восьмидесяти километров — блеф…

— Палатки можно не брать, мешки спальные оставим. Сделаем шалаш или у костра перекантуемся — зима, что ли?

В общем, голоса разделились. Ничего удивительного — ведь любой вопрос можно решать на разные лады, и всегда найдутся и резоны, и возражения.

Инга предложила еще один вариант.

— А что, кажется, Пашкина стеклопластиковая лодка скользит по самой поверхности и никакие ей перекаты и пороги не страшны! Попросим Павла, а? Ведь он даст, пожалуй!

— Ну, так. Но ведь она крохотная, на двоих!

— А зачем нам всем ехать? Что, вдвоем не выкопаем то, что один Пирогов зарыл?

Наступила тишина, нарушаемая только пистолетными выстрелами костра.

— А что, в этом что-то есть, — сказал Митяй, — но как определить, так сказать, состав экспедиции? Ведь поехать могут только двое.

— Я придумала! Очень просто: Александр не проходит по весу и габаритам, а я отпадаю как никудышный землекоп; президент фирмы должен, разумеется, возглавлять. Так что остается бросить жребий Васе и Диме.

Я приготовился проиграть — в таких вещах мне обычно не везет. Бросили монету, и я глазам не поверил: еду! Ура!

ТЕТРАДЬ ПЯТАЯ

— У тебя, Василь, уже есть опыт обращения с этой таратайкой, тебе и карты в руки! — почтительно сказал президент фирмы, заталкивая в лодку топор, ружье, лопаты и тощий рюкзак с харчами. — Только, умоляю, не гони, не дай бог обломать винт или что-нибудь в этом роде. Как еще Павел нам доверил!

— Народ здесь отличный, что и говорить, — ответил я, запуская двигатель, — с себя снимут и отдадут, коли надо.

Члены фирмы, собравшись на берегу, наперебой давали разные советы.

— Ну, ни пуха ни пера!

— К черту, к черту! — Прогрев движок на малых оборотах, я резко повернул рукоятку газа, и катер лихо прыгнул вперед. Погнали!

На полной скорости, спугнув зазевавшуюся ондатру и показывая класс вождения, мы взяли первый поворот, обогнув обжитый нами холм. Слева промелькнула шатровая церковь с отливающими серебром маленькими главками и перекрытыми «бочками»-пристройками. Здесь малослободское кладбище, изрядно запущенное, но очень живописное. Наряду с красно-фанерными современными обелисками, там было множество деревянных, безо всякой планировки поставленных крестов и даже остатки старинных северных срубов.

Справа и спереди, светя почти нам в лицо, поднималось ослепительно яркое солнце. Небо было такого пронзительно голубого цвета, который я увидел, наверное, впервые. Ни пыли, ни водяных паров — это был воздух как таковой, без всяких примесей, и от этого потоки солнечного света, которые затопили землю, казалось, все красили в голубой цвет: и траву, и сосны, и песок, и пенные «усы» нашего резвого катера. Это было удивительное голубое утро.

Я постепенно все круче и круче забирал рукоятку газа. Наш катер уже не плыл, а летел по гребням мелких волн, и тонкое пластиковое днище глухо гудело от их ударов.

Андрей укоризненно покосился: впереди был крутой, почти под прямым углом, поворот. Я сбросил газ почти вовремя и на пределе, но взял поворот. Пашкин самодельный катер — посудина коротенькая, но широкая. Он не склонен к опрокидыванию при разворотах на скорости, но его, как блин, довольно сильно заносит.

Мы прошли нормально, хотя и самым берегом, и я облегченно вздохнул. Не сели, и то ладно! Ну, что делать, если я неисправим: я не могу долго делать одно и то же, сосредоточиться на чем-нибудь практическом, меня тянет вечно в облака. Воспаряю, так сказать, на крыльях мечты. Нет, надо как-то научиться бороться с проклятой рассеянностью, особенно когда находишься при исполнении.

Я повел катер собранно, строго. Когда впереди показались пенные струи порога, я сманеврировал на малом ходу так, чтобы при проходе самого опасного места не нужно было делать ни малейшего поворота, — строго по прямой. Я подкрался к порогу, как охотящийся кот, и тут рванул газ до упора. Проскочили в тучах брызг идеально, и шеф прокричал:

— Делаешь успехи, старина!

— Расту! — в шутку ответил я, подмигивая.

До нашего промежуточного «варакского» лагеря оставались считанные километры, когда Андрей беспокойно начал ерзать на своем сиденье.

«Чего он, — подумал я, — идем резво, каких-то полтора часа в пути». Но шеф продолжал крутить головой.

— Чуешь? — наконец подтолкнул он меня локтем.

— Чего? Все идет нормально! Блеск!

— Неужели не чувствуешь? Гарь. Лес где-то горит!

Теперь и я ощутил запах горелого. Синева солнечного дня стала прямо на глазах меркнуть, и скоро небо затянулось мутно-белесоватой пеленой, сквозь которую солнце казалось ровненьким розовым кружком.