Николай Томан - Неизвестная земля

- Думаю, что не знает. Во всяком случае, товарищ из госбезопасности просил меня ничего не говорить ему об этом. Им нужно, видимо, установить, кто же интересуется Кречетовым.

- Да, пожалуй, - соглашается с отцом Алексей. - Но тогда и этот Диббль тоже, может быть, не случайно интересовался Кречетовым? Не мог он каким-нибудь образом узнать о том, что ты работаешь с Кречетовым в одном институте?

- Ну, это ты уже фантазируешь, Алеша. Откуда ему знать такие вещи? Расскажи-ка лучше, как идут твои дела с повестью, - переводит Василий Васильевич разговор на другую тему. - Не отказался ты еще от идеи разгадать тайну гибели Фаэтона?

- Наоборот, все более убеждаюсь в необходимости такой разгадки, убежденно произносит Алексей. - Кто знает, может быть, это действительно послужит предостережением ученым нашей планеты. Теперь я все больше убеждаюсь, что погубить Фаэтон могла не только атомная война.

- А я на твоем месте написал бы лучше другую повесть. Повесть о тайнах собственной планеты, и назвал бы ее "Терра инкогнита". А загадок тут хоть отбавляй. Ты уже прочел то, что я тебе порекомендовал?

- Да, спасибо тебе за это. Очень интересно! Но такие же загадки стояли, видимо, и перед учеными Фаэтона, и их планета была для них такой же "терра инкогнита". Они и к разгадке шли, конечно, теми же путями, пока что-то не привело их к катастрофе. Вот я и попробую предугадать причину этой катастрофы.

- Ну, как знаешь...

В этот вечер Анне Павловне каким-то чудом удается уговорить Василия Васильевича пойти в кино, и, как только они уходят, Алексей тотчас же набирает телефон Сидора Омегина.

- Слушай, Омегин, это действительно ты порекомендовал Дибблю встретиться именно со мной?

- Я порекомендовал ему еще троих, но он заинтересовался именно тобой, - уточняет Омегин. - А что? Ты разве этим недоволен?

- Да нет, так просто. Извини за беспокойство.

16

С Корнелием Телушкиным Джордж Диббль встречается на квартире "подпольного" коммерсанта, по кличке "Каин", через которого велись все предварительные переговоры по операции "Иисус Христос".

- О, вы совсем не такой, как я думал! - удивленно восклицает Диббль, увидев Корнелия. Он говорит теперь почти без акцента. - Симпатичный, интеллигентный, прилично одетый человек.

- А каким же вы меня представляли, мистер Диббль? - интересуется Корнелий, польщенный словами американского журналиста.

- Типичным тунеядцем! - смеется Диббль, предлагая Корнелию сигару. Стилягой с длинными волосами и в желтой кофте с черными полосками. Сам не знаю почему.

- Вы, наверно, выписываете у себя в Америке наш журнал "Крокодил"? улыбается Корнелий.

- Зачем выписывать "Крокодил", у нас есть и свои стиляги. Этого добра везде хватает. В Англии тоже их полно. Перед тем как приехать к вам, я насмотрелся на них в кафе "Эйс" у вокзала "Стоун-бридж Парк". Вы тоже слыхали, наверно о "рокерах" и "модернах"?

- Но ведь они не тунеядцы, эти "рокеры"? Они в основном рабочие парни.

- Вы у нас тоже не считались бы тунеядцем. Вы были бы бизнесменом.

- Я и тут не тунеядец, - стараясь скрыть невольную обиду, говорит Корнелий. - Я работаю в государственном учреждении. Бизнес - это моя вторая профессия.

- У вас хорошо заниматься именно таким мелким бизнесом - тут вы вне конкуренции. А у нас вас давно проглотили бы более крупные предприниматели. И я не советовал бы вам...

- А я и не собираюсь. Мне и тут совсем было бы хорошо, если бы не милиция, - усмехается Корнелий.

- У нас тоже есть полиция, но с нею можно... как это будет по-русски? О да, поладить. Но перейдем к делу, мы уже достаточно наговорились на неофициальную тему. Ну-с, а как обстоит дело с заказом?

- Заказ готов.

- Можно посмотреть?

- Да, пожалуйста. Прошу вас, Михаил Ильич, - кивает Корнелий появившемуся из соседней комнаты Лаврентьеву.

Лаврентьев приносит чемодан. Извлекает из него пять икон среднего размера и осторожно кладет их на стол. Со старых, тускло поблескивающих масляными красками, потрескавшихся во многих местах досок, удивленно взирают на бизнесменов Старого и Нового Света скорбные лики святых.

- Это что же? Что за персонажи? - тычет в них пальцем Джордж Диббль.

- "Архангел Гавриил", "Апостол Павел", "Иоанн Предтеча".

- И все это намалевано действительно под знаменитого вашего Рублева?

- Сам Рублев не отличил бы их от своих. Господин Лаврентьев главный реставратор чуть ли не всех православных соборов и крупнейший знаток иконописи Рублева.

- Ну, а как с древностью этих досок? - Диббль стучит ногтем по иконам. - Не окажутся они... как это по-русски? Липой, да?

- Не окажутся, мистер Диббль, - уверяет Корнелий. - Ни в прямом, ни в переносном смысле. Доски добротные, действительно старинные. А за краски мы не несем ответственности. Краски ваши.

- Краски меня не тревожат. У нас тоже есть свои жулики, специалисты по подделкам старинных картин. Целая фирма. Эти краски - их открытие. Через несколько дней они так потрескаются, что их никто не отличит от тех, какими писали Мазаччо, Пизанелло, Андреа дель Кастаньо. Эти итальянские мастера современники вашего Рублева. Ну, а теперь нужно, кажется, рассчитаться?

- Да, не мешало бы, - плотоядно улыбается Корнелий.

- Какой валютой: долларами, фунтами стерлингов или западными марками?

- Лучше долларами.

Диббль отсчитывает сумму, о которой заранее была достигнута договоренность, добавляет несколько лишних долларов и протягивает Корнелию.

- Покорнейше благодарю, - подобострастно произносит Корнелий, сам дивясь лакейскому обороту и интонации своей речи.

Не пересчитывая, он прячет доллары в карман и спрашивает с явными нотками тревоги:

- А как же будете вы переправлять этих "богов" через границу?

- Понимаю, - усмехается Диббль. - Опасаетесь таможенного досмотра? Знаю, что у вас с этим строго, и не буду рисковать. Попрошу кого-нибудь из своих друзей в одном из посольств, аккредитованных у вас в стране, оказать мне маленькую услугу.

А когда Корнелий с Лаврентьевым уже собираются уйти, Диббль неожиданно предлагает:

- А что, молодые люди, если я предложу вам подработать еще немного долларов? И даже не немного, а весьма солидную сумму.

"Бизнесмены" замирают на месте. И без их ответа Диббль догадывается, что они ничего не имеют против такого заработка.

- Меня интересует один ваш ученый, у которого нужно кое-что разведать, - поясняет Диббль смысл своего предложения.

- Это тот профессор, Корнелий, о котором я вам уже говорил, - уточняет Каин, маленький лысый человечек.

- Кречетов?

- Он самый.

- Если вам это неизвестно, то я могу сообщить, что он не ведет исследований оборонного, как у вас говорят, значения, - продолжает Диббль. - Он не изобретает ни новых бомб, ни лучей смерти, ни прочего смертоносного оружия. Ведет тихую, скромную научную работу, не имеющую пока практического значения. Дело, однако, в том, что мы тоже ведем такую же работу и нам небезынтересно знать, чего достиг этот профессор.