Евгений Евтушенко - Ардабиола

- Никто не знает, - пожал плечами фотограф. - Те, кто забыл, от чего произошел крест.

- А от чего он произошел?

- Ты тоже забыл? - печально улыбнулся фотограф. - От распятия.

Провожая Ардабьева до калитки, фотограф сказал:

- Чо-то мне не хочется тебя отпускать... Может, теперь я тебя провожу?! Или переночуешь у меня? В фотокоровнике?

- Нет, - ответил Ардабьев. - Мать будет волноваться.

Сделав несколько шагов, Ардабьев остановился, не услышав скрипа калитки и поняв, что фотограф смотрит ему вслед, хотя, наверно, его уже не видит, потому что тьма была непроглядная.

- А вы знаете... все, что вы сделали, будет выставлено, - сказал Ардабьев.

- Не знаю, не знаю... - раздался из темноты голос фотографа.

- Вы знаете, - сказал Ардабьев. - Поэтому и работаете.

Ардабьев услышал, как скрипнула закрываемая фотографом калитка, и пошел. Деревянный тротуар подрагивал под ним, как в детстве.

"Утром на поезде - в Иркутск, а оттуда первым самолетом в Москву, думал Ардабьев. - Немедленно сделать структурный анализ ардабиолы. Если был бы возможен химический аналог! А если нет? Если нет - тогда плантации ардабиолы..."

Ардабьев неприязненно поморщился, когда перед ним из темноты снова вырос тот же самый подросток.

- Плохо прикурилось, дяденька... - сказал подросток, холодно усмехаясь. В его руке был пистолет, направленный в живот Ардабьева. - Дяденька не хочет подарить одному моему скромному другу джинса? Дяденька разве не за гуманное отношение к советским детям? - изгиляясь, спросил он.

- А как подарить: с поясом или без пояса? - пробовал выиграть время Ардабьев.

Он что-то слышал о подобных историях. Это было, кажется, в курортных черноморских городах. Но здесь, в его родном, еще недавно патриархальном Хайрюзовске? Как по-дурацки можно погибнуть... Но нельзя рисковать ардабиолой из-за каких-то джинсов...

Нервы у подростка не выдержали, и пистолет заплясал у него в руках:

- Снимай джинса, животное! - истерически закричал он.

- Спасибо за комплимент, - сказал Ардабьев, расстегивая джинсы и вытягивая пояс. - Я всегда считал, что животное - это звучит гордо. Кстати, у меня была одна знакомая крыса, которую я уважал гораздо больше многих людей...

Пистолет вдруг выпал из трясущихся рук подростка на деревянный тротуар, и Ардабьев услышал совсем нетяжелый стук. Подросток схватил пистолет и снова направил его на Ардабьева.

- Пистолет-то у тебя игрушечный... - насмешливо сказал Ардабьев. - А вот пояс у меня настоящий. Ты заслужил хорошую порку, и ты ее получишь.

- Он не игрушечный! - завизжал подросток.

- Нет, игрушечный, - надвигаясь на него с поднятым ремнем, спокойно сказал Ардабьев. - И ты игрушечный. Игрушечный маленький фашистик.

И хлестнул сначала по рукам, потом по лицу крест-накрест.

- Бей, Пеструшка! - истошно крикнул подросток, вжимаясь в забор.

Но Пеструшка, неслышно стоявший за спиной у Ардабьева, не мог поднять вдруг налившуюся страшной тяжестью руку с кастетом. Тогда Фантомас прыгнул и ударил Ардабьева кистенем в затылок точным черносотенным ударом. Перед глазами Ардабьева промелькнули три искаженные страхом и злобой еще совсем мальчишеских лица... потом почему-то белые стружечные кудри мальчика Вити... потом девушка в кепке на задней площадке трамвая... потом ветка ардабиолы под красными замшевыми туфлями с белой прошвой... Ардабьев упал руками на забор и начал медленно сползать по нему.

- Пеструшка, подонок, бей! - прохрипел Философ и смазал его по скуле игрушечным револьвером-зажигалкой.

Пеструшка вскочил на спину упавшего Ардабьева и стал колотить его по голове кастетом.

- А ну-ка переверните мне его! - приказал Философ.

Пеструшка и Фантомас перевернули Ардабьева лицом кверху. Философ сел верхом на грудь Ардабьева, разорвал ему рубаху и чиркнул револьвером-зажигалкой.

- Так ты говорил, что этот револьвер игрушечный? - И поднес язычок пламени к соску Ардабьева.

Ардабьев дернулся и застонал. На миг открыл измученные глаза: перед его лицом дергался православный крестик на цепочке, высунувшийся сквозь расстегнутую черную кожаную куртку. Пеструшка и Фантомас в ужасе переглянулись.

- Так ты говорил, что я игрушечный? Что я фашист? Ну что ж, не все из прошлого надо отбрасывать... - словно захмелев, бормотал Философ, водя язычком пламени по груди Ардабьева.

- Бежим! - потянул Пеструшка за рукав Фантомаса.

- Стой, трус! - властно остановил его Философ, и Пеструшка повиновался. - Снимай с него твои джинса...

- Не нужны мне джинса... - стучал зубами Пеструшка.

- Нет, тебе очень нужны джинса... Ты не можешь жить без джинсов. Без настоящих фирменных джинсов... - ласково приговаривал Философ. - Снимай, тебе говорят! Да можешь не сдирать с него ботинки. Джинса расклешенные... Постой, не беги! Дай ему в лоб кастетом, Пеструшка, чтобы у него навсегда отшибло память! Молодец! Ты растешь на глазах! А теперь надо слинять...

Они пробежали несколько кварталов, не встретив в темноте ни души. Пеструшка вдруг зашатался и упал на колени. Его тошнило.

- Дай-ка мне джинса... - сказал Философ. - Проверю фирму... - И чиркнул револьвером-зажигалкой, осветив ярлык на заднем кармане джинсов язычком пламени: - Лажа... - сплюнув, сказал Философ. - Югославские. Клиринговые. Не фирменные...

7

Крохотная старушка с расторопными глазами шла по берегу канала, легко держа в одной руке дерюжный мешок, где ничто не позванивало, потому что там лежала только бутылка из-под "Кубанской горькой": ей не с чем было сталкиваться. Старуха шевелила палкой осенние пожелтевшие кусты, но бутылок в них не было. Не было, потому что похолодало и культурный отдых на траве с закусками и бутылками прекратился. Старушка подумала о том, что еще остались футбольные матчи и надо полностью переключиться на стадион имени Ленина. Олимпийские игры уже кончились, и теперь вход туда открыт. Там под трибунами всегда много бутылок, хотя ездить туда - это большой конец и рядом нет знакомой приемщицы стеклотары, которая брала бы бутылки по десять копеек вместо двенадцати, но зато без очереди.

- Здравствуйте... - раздался голос.

Старуха подняла голову и увидела перед собой девушку в кепке.

- Вы не помните меня? - спросила девушка.

Старуха подозрительно оглядела ее:

- Не помню.

- Я была здесь месяц назад... - сказала девушка в кепке. - Я сидела вот на этом холме рядом с одним человеком. Его голова была наголо обрита. Рядом стояла оранжевая машина, набитая бутылками. Вы подобрали пустую "бутылку из-под шампанского и спросили, можно ли взять ее. Тогда бритый человек сказал, что через день он привезет вам на машине много пустых бутылок. Припоминаете?