Василий Головачев - Заповедник смерти. Повести

Ознакомительный фрагмент

— Один к трем. — Миллер понаблюдал за действиями хозяина и не выдержал: — А выучка у вас не местная, штатовская.

Кольор соорудил коктейли, спокойно посмотрел на гостя.

— Я учился в Штатах пять лет, привычки остались. Но это не значит, что я подражаю гринго, просто цивилизация стучится и в наши двери. Коллега, вы не сказали о прикрытии. Если оно есть, мы будем действовать иначе, если нет…

— Считайте, что нет, — сказал Миллер уклончиво. — В Пирине я буду один, еще двое — на связи в Пикале и двое здесь, в столице.

Молодой человек пожал плечами, допил коктейль и поставил бокал на книжную полку.

— Что ж, у каждого свои методы. Мне приказано оказать вам всестороннюю помощь, и я ее окажу. У нас есть дополнительная информация по делу. После вашего сигнала мы подтянули к границе наблюдателей, но толку получили мало: днем горы молчат, а ночью перекрыть стену Тумху нечем, нужны не просто человеческие глаза, нужна техника. А ее у нас пока нет. Министерство обороны пообещало, но едва ли нужная техника появится скоро.

— Нужны радары, приборы ночного видения, инфраоптика, лазерные дальномеры, многодиапазонные рации с устройствами предохранительно-охранной сигнализации.

— Да, мы разобрались и сами. Тем не менее и без техники удалось получить косвенные доказательства того, что лаборатория «Демиург», как вы ее назвали, находится именно в долине Пируа. Ей просто негде быть, кроме долины, потому что в окрестностях Пикаля, которые проверены нами досконально, нет ни одного намека на присутствие тайной биологической лаборатории. Те трагические случаи, имевшие место в Пикале и Шочипилье, произошли после того, как была открыта долина и началось строительство археологического исследовательского института — Пирина. Но это известно и вам. А вот то, что неизвестно.

Кольор достал пачку цветных и черно-белых фотографий. Все они изображали склон горы, сельву, подковой опоясывающую большой незаросший участок и на нем металлические обломки какой-то машины.

— Это остатки вертолета, на котором трое смельчаков-археологов и пилот побывали в Пируа, нам его показали крестьяне.

По характеру обломков ясно, что вертолет сбит ракетой из переносного ракетного комплекса типа американского «стингера» или французского «мистраля». К сожалению, до нас возле вертолета побывали те, кому надо было убрать следы, и обломки ракеты мы не нашли. Остается сам факт: кто-то очень сильно не хочет, чтобы мы проникли в долину, и всеми силами стремится оттянуть начало работы экспедиции.

Миллер посмотрел фото и вернул хозяину.

— И на том спасибо. У вас есть сведения о помощнике президента фирмы «Птичий глаз» Диггори Дайамонде?

Кольор улыбнулся.

— Нам не зря платят деньги. Он резидент ЦРУ в Паракасе. Но подступов к нему нет, работает исключительно чисто.

— А что вы знаете о работе лаборатории «Пачакамак» в Тиллибо?

— Но ведь это, насколько я знаю, сельскохозяйственная лаборатория, — с удивлением сказал сотрудник Сегуридад. — Работает по контракту совместно с немецкой фирмой «Бонге».

— Значит, ничего. — Миллер достал конверт. — Здесь кое-какие материалы о работе этой «сельскохозяйственной» лаборатории на территории вашей страны. Судя по всему, «Пачакамак» работает под контролем Центра биологических исследований армии США в Форт-Детрике. Возможен вариант ее связи с лабораторией «Демиург» в Пикале.

— В Пируа, — машинально поправил Кольор. Он был поражен услышанным, но владел собой хорошо.

Они договорились о способах связи, и Миллер покинул резиденцию службы безопасности. Тем же способом он вернулся к машине, бегло отметив присутствие за колонной Сан-Мартина серого автомобиля наблюдателей. В голове вдруг снова вспыхнул вопрос: кто? Кто из пяти членов Исполкома СИУ — «глаз» ЦРУ?

Информ-координатор Драган Милич? Тридцать девять лет, холост, всегда ровен и дружелюбен, но без подобострастия. Безусловно умен, умеет ждать и доводить дело до конца. За спиной опыт работы в Интерполе.

Вильям Купер, негр, пятьдесят восемь лет, обстоятелен, молчалив, строго придерживается распорядка дня, отец пятерых детей, двое из которых погибли в Неваде во время одного из подземных ядерных испытаний.

Мегнад Джагадис Санпур, индeец, восемьдесят три года, маловосприимчив к одобрению и порицанию, терпелив, сдержан, опытен, глава большого семейства; жена погибла во время взрыва на химическом заводе.

Ксавье Октабио да Вильегас, испанец, сорок пять лет, красив, жизнерадостен, иногда поспешен в решениях, энергичен, деловит, смел, удачлив.

Хенрик Соренсен, швед, самый молодой из членов Исполкома — двадцать восемь лет. По фигуре — богатырь из скандинавских саг, по характеру тоже — снисходителен, незлопамятен, медленно переключается с одного дела на другое, зато способен в поисках истины пробить кулаком горный хребет…

Миллер вздохнул. Ни одной зацепки ни к одному из членов Исполкома «Чистилища» он не имел. Все они работали в организации не первый год и знали свое дело отлично. Тем не менее осведомитель ЦРУ должен быть их уровня: в СИУ только они, председатель Исполкома Кемпер и директор — организатор работы отделов Лигейра, знали, что Стэнли Миллер — начальник отделения «Эол», работающего на Южную Америку.

ПИКАЛЬ

Утром Улисса вместе с Торвиллом и Нераном пригласили в медпункт Пирина для профилактической проверки самочувствия. Для альпинистов этот неучтенный медицинский контроль оказался неожиданным, но, как им объяснили, вызван он был «необходимостью уточнения пределов работоспособности в условиях высокогорья».

— Ну, коли надо, значит, надо, — сказал Неран. — Хотя тот, кто отдавал распоряжения, либо чиновник-формалист, либо дурак. Мы всю жизнь проводим в условиях высокогорья и чувствуем себя прекрасно.

Перебрасываясь шутками, все трое перешагнули порог медпункта с табличкой «Пункт врачебного обследования» и очутились в небольшом помещении вроде тамбура с двумя, кроме входной, дверями и застекленным окошечком со щелью под ним. Над левой дверью висело табло, у правой стояли весы.

— Джонатан Улисс, — раздался женский голос из скрытого динамика, одновременно на табло зажглась надпись «Войдите».

Улисс помахал товарищам и шагнул в дверь из толстого голубого пластика.

За дверью его ждал уютный кабинет с ультрасовременной пенополиуретановой мебелью. В углу стол, стойка картотеки, рядом какая-то установка с пультом, сверкающая хромоникелевыми поверхностями.

За столом сидел молодой человек в очках с редкой щеточкой усов и с лысиной на макушке. Кроме халата и брюк, на нем ничего не было. В руках он держал прямоугольник медицинской карты из плотной зеленой бумаги.