Шестерни песочных часов - Денис Балан

одно обещание любимой жены так и не выполнил, — он снова сделал перерыв в несколько минут и продолжил. — Раньше я как-то тушил боль пьянками и девками, но с появлением Эйрика все изменилось. Он копия Тома, пришедшая из моих страшных снов. Посланная мне в наказание за мои грехи. Глядя на него, я вспоминаю те времена. Они придавали смысл моей никчемный и пустой жизни. Но я все потерял.

— Ты же понимаешь, что ты не мог ничего сделать? Чума не лечиться.

— Мог. Я мог отвести их к лучшим лекарям, мог увезти на запад, — уже чуть ли не кричал Эзоп. — Мог…

— Это бы не помогло, ты знаешь и сам. У тебя было слишком мало времени.

— А я просто пил и молился, — не слыша друга, продолжал сетовать вдовец. — Пил и молился.

Он обхватил голову руками и зажал волосы между пальцев. С каждой секундой напряжение в суставах становилось все сильнее. Складывалось ощущение, что совсем скоро приличная часть волосяного покрова торговца так и останется в его кулаках. Воцарилась тишина, резкая и неожиданная. В этот момент, казалось, что она была громче самых громких барабанов и острее самых острых пик.

— Все же немного выпить тебе придётся, — разбавил обстановку Чад. — Иначе я с тобой дальше не поеду — боюсь. Пырнешь ещё ножом с пылу.

— У вас все хорошо? — раздался детский голос.

— Все отлично. Не лезь не в свое дело, малой. — грубо ответил Чад.

— Эзоп, ты что плачешь?

— И без тебя разберёмся, шкет, — злобно фыркнул фиазец.

Эйрик подошел и сел рядом с Эзопом.

— У тебя что-то случилось? — спросил он, глядя прямо торговцу в глаза.

— Все хорошо, просто немного перепил. — ответил тот, используя соответствующую интонацию.

При этих словах он взял бутылку и сделал несколько глотков. После чего потрепал мальчишку по голове.

— Хороший ты парень, Эйрик, ик. Хороший! — последнее слово он неестественно протянул.

— Так, все — спать! — поднимаясь на ноги, скомандовал Чад.

После безупречной актерской игры Эзопа, совместными усилиями его все таки удалось поднять на ноги. Взяв пьяного под руки, друзья довели его до спального места и уложили на мягкое одеяло.

— Спасибо вам, ребята! — не выходя из роли, пробубнил пьяный. — Спасибо! — последнее слово он сказал особенно чётко, многозначительно глядя на друга.

— Пожалуйста, пьяница… Так, а ты чего не спишь? — вдруг вспомнил про малого Чад. — А ну быстро… — он отвесил Эйрику лёгкий подзатыльник и тот смеясь побежал к себе.

Все разошлись спать. Чад погрузился в сон моментально, как и всегда, но Эзоп спать и не думал. Он еще долго смотрел в звездное небо. Звезды в этих широтах создавали невероятные пейзажи. Правда думал он совсем не о них. В его голове вертелись мысли такой важности, из-за которых он уже забыл про море и Фиаз, а вся его жизнь будто потеряла какой-либо смысл. Вдруг торговца осенило, он вскочил, и побежал к тележке. Найдя факел, он тут же поджег его и начал рыться в своих вещах. Хлама у него было действительно много. В повозке лежало около десятка книг, Эзоп открывал одну за одной, судорожно перелистывал страницы, но никак не мог найти нужную. Его одолевало волнение и чувство предвкушения. Он все время бормотал под нос бессвязные слова, пытаясь вспомнить предложение полностью, но у него это никак не получалось. “Каждому воздасться и каждый получит по заслугам… Разве так там было?”. Вдруг его рука нащупала, что-то очень массивное и тяжелое. Эзоп радостно вскрикнул. “Ну, конечно”. Это была его самая большая книжка. Он нетерпеливо открыл ее, перелистывал страницу за страницей в поисках нужного фрагмента и безустанно бормоча себе под нос. Вдруг он замер. “Нашел”. Он жадно вчитывался в каждое слово, каждую букву, казалось он был готов съесть их глазами. Это продолжалось около пяти минут. После чего пыл начал спадать. Мужчина с силой протер глаза, потушил факел и развалился прямо на тележке, укутавшись в льняную накидку.

— Я понял, теперь я понял, — умиротворенно прошептал торговец.

Боль, от которой он пытался избавиться вот уже семь лет, вмиг прошла сама собой. В этот момент он будто бы простил себя. Эзоп смотрел в небо. Только взгляд этот был уже совсем не тот, что двадцать минут назад. Он любовался небом, рассматривал изящные узоры созвездий, а на сердце был покой. Глаза закрылись сами собой, и он уснул. Уснул крепким сном младенца, каким не засыпал уже очень давно.

Рядом с ним лежала книга. Открыта она была на сорок четвертой странице, которая начиналась со слов:

“Он — это весь мир, но мир — лишь часть Его. Он — это люди, звери, деревья, птицы.

Каждый лишь частичка Его великого и непостижимого людскому уму плана. Вся его суть, каждое действие, направлено во благо нас, и ни во что другое. Мы сотворили Его дабы уберечь мир от огня и разрухи. Сотворили его, чтобы помочь себе найти истинный смысл.

Он справедлив. А потому, каждый, кто содеял зло, сотворил несправедливость, будет наказан за это. Он милосерден. А посему, осознав свою вину и признав ее, каждый имеет и шанс второй. Не упусти же ты свой шанс, блуждающий в пустыне забытия и вечности странник, а найди его по яркой путеводной звезде истинны в ночном небе. Не пойди же по пути разрухи — следуй пути спасения и блага…”.

Глава 8

Солнце уже заходило за горизонт. С приходом зимы дни стали невероятно короткими, и уже к пяти вечера на улице стоял непроглядный мрак. Местами снег доставал до пояса, что создавало серьезные проблемы для перемещения путников. Сильная вьюга лишь усугубляла и без того плачевное для них положение.

Писатель сидел за столом и просто пялился в окно. Перед ним лежала тетрадь, а на ее последних страницах высыхали чернила. По диагонали пробежав глазами текст, парень подчеркнул несколько слов и перевернул предыдущую страницу.

Перо скользнуло по бумаге, зачеркивая и исправляя недочеты, оставленные при первоначальном написании. Потом это же повторилось со следующим и следующим абзацами. Откорректировав порядка десяти листов, перо остановилось — текст закончился.

— Итак, — воодушевленно произнес приятный мужской голос.

Писатель последний раз пробежал взглядом первую страницу и тихим шепотом начал перечитку:

- “Судьба — это череда событий через которые человек проходит на протяжении всей своей жизни, вплоть до так называемой смерти.” Бла-бла-бла. Это понятно. “Люди считают, что они вольны выбирать свою судьбу сами. Это так, но есть одно “но”.” Приемлемо. — сделал вывод мужчина. “Имя написавшему эту книгу —